ИМЯ И СЛОВО

Сны Мологи

Семьдесят лет назад, в 1941 году, страна лишилась одного из самых благодатных своих регионов – Молого-Шекснинской поймы. Война закончилась, но ни в 1945-м, ни позже вернуть эту землю не удалось. И не Гитлер, который мечтал, чтобы на месте центральной России плескалось море, уничтожил древний город Мологу. Немцы до этих мест и не дошли. По приказу верховых утопистов мы сами, своими руками утопили свою сердцевинную родину, рай земной. 

Еще в детстве, когда мы с дедушкой плыли на катере «Норд» к Кириллову и Белозерску бесконечным Рыбинским морем, я недоумевал: откуда в нашем лесном краю вдруг взялось море? Спрашивал деда; он отвечал, что море это искусственное. Поставили люди плотины, запрудили реки, вот и получилось море. Помню, капитан нашего катера, заслышав такие объяснения, невесело хмыкнул. Потом он рассказывал нам, как тяжело идти по такому морю что на большом судне – того гляди на мель сядешь, что на лодке – внезапно поднявшееся волнение может мигом захлестнуть лодку. Погода на Рыбинском водохранилище почти всегда неустойчивая, нервная, ветреная. Всплывающие со дна вместе с илистым дерном деревья или просто коряги образуют странствующие острова, которые как летучие голландцы внезапно возникают на фарватере.
Когда я учился в девятом классе, в одном из толстых журналов была напечатана повесть «Прощание с Мат?рой» Валентина Распутина. Я был так ошарашен этой прозой, что оставшаяся на дне несчастная Мат?ра снилась мне. Я стал догадываться, что такие же деревни, как Мат?ра, остались и на дне Рыбинского водохранилища. Сколько деревень там сгинуло – такие цифры тогда не назывались, но об этом можно было догадаться по гордым цифрам: длина Рыбинского моря более чем 120 километров, ширина – более 50.
 «Прощание с Мат?рой» прочитали тогда, наверное, все, и казалось, что теперь-то власти вразумятся и больше никогда людей и природу не будут приносить в жертву электричеству. Но ГЭС, а вместе с ними и водохранилища все строились. И все шире и гибельнее разливались по стране искусственные моря, унося под воду города, села, храмы, могилы предков, исторические памятники и неповторимые ландшафты. И не счесть сейчас уже, сколько этих морей: Рыбинское, Куйбышевское, Волгоградское, Чебоксарское, Цимлянское, Саратовское, Горьковское, Иркутское, Саяно-Шушенское, Вилюйское, Саянское, Братское, Новосибирское…
 В 1990 году из эмиграции вернулся поэт Юрий Кублановский. Приехал на родину, в Рыбинск. Кто-то подал ему общую тетрадку с рукописью Павла Ивановича Зайцева. Имя это ничего не говорило поэту. Юрий Михайлович вспоминает: «Избалованный литератор, отвыкший от рукописных текстов, я долго не мог приняться за ее чтение. А ведь мы могли бы повидаться: Зайцев скончался в 1992 году. Скоро двадцать лет этой истории, а я все жалею и сетую на свою суетность, разгильдяйство. Со сколькими мелкотравчатыми, не нужными мне людьми общаться приходилось по жизни, а настоящего человека, земляка и самобытного самородка упустил…»
Павел Иванович Зайцев родился в 1919 году на хуторе Ножевском Мологского уезда Ярославской области. В 1939 году был призван в армию, служил на Дальнем Востоке. В конце 1941 года получил письмо от отца: «Нашей родной земелюшки у реки Мологи уже нету, ее всю затопили водой».
Если эти скупые горькие строки перевести на язык цифр, то и от них плакать хочется: навсегда исчезли 540 деревень и хуторов, десятки больших сел, храмы и монастыри и город Молога. Было затоплено около двух тысяч квадратных километров сказочно благодатной земли, которая в войну могла бы накормить десятки, если не сотни тысяч людей.
Мологжане-переселенцы, не успев толком устроиться на новых местах, уходили на фронт. Ушел на фронт и вскоре погиб отец Павла Зайцева.
В августе 1942 года воинов-дальне­восточников перебросили под Сталинград. Со своим минометным батальоном Павел Зайцев дошел до Германии. В 1946 году демобилизовался в звании старшины. Стал работать в Рыбинске на моторостроительном заводе. Тридцать три года собирал реактивные двигатели для самолетов.
Главы из заветной зайцевской тетрадки впервые увидели свет в 1994 году в «Новом мире». Тогдашний редактор журнала Сергей Залыгин назвал публикацию «Записки пойменного жителя». В ту пору эти записки оценили немногие. Из подполья выходили легендарные произведения Пастернака, Ахматовой, Платонова, Домбровского, Солженицына… Кстати, Александр Исаевич заметил в журнале публикацию никому неизвестного автора и высоко ее оценил.
Прошло еще семнадцать лет, и вот передо мной книга с тем же названием. Рукопись Павла Зайцева наконец-то вышла полностью. Благодаря Юрию Кублановскому и главе города Рыбинска книга издана красиво и строго*. Теперь совершенно очевидно, что в русскую литературу вписаны новое имя и новое произведение. Классическое по слогу и мысли. По мастерскому воссозданию в слове цельного и прекрасного мира со всеми красками и запахами.
Традиционны для русской словесности и идущие еще от древнерусских летописей искренняя застенчивость и смирение автора. В предисловии к своим запискам фронтовик Павел Зайцев прямодушно говорит: «Природа не наградила меня даром к сочинительству, и я ничего досель в литературном плане не написал. А вот то, что видел своими глазами, я, мологжанин, могу описать до мельчайших подробностей. Мне не довелось закончить ни одного сколько-нибудь серьезного учебного заведения. Писать по литературным правилам я не умею…»
 Очень вовремя приходит к читателю трепетная и суровая проза Павла Зайцева. За последние двадцать лет власти поменяли у нас все: от названия страны до переименования милиционеров в полицейских. Вот-вот поменяют участковых на околоточных. Не меняется одно: циничное отношение ко всему живому. Все заслоняет политическая или экономическая выгода. Во имя сиюминутной выгоды выкачивают недра, «утилизируют» оружейные склады вместе с окрестным населением, играют в «модернизацию», сводят реликтовые леса у Сочи, выжимают как тряпку отечественную историю, а тирана-палача называют «эффективным менеджером».
Во имя выгоды близкого к власти олигарха строят на Ангаре очередную ГЭС – Богучанскую и готовятся затопить огромную территорию в сердце Сибири – 232,6 тыс. га. Если раньше такие варварские стройки прикрывали словами о благе Отечества, то сейчас никто и не скрывает, что 99 процентов электроэнергии от Богучанской ГЭС будет продаваться в соседний Китай. 95 процентов акций Богучанской ГЭС принадлежит фирме, зарегистрированной на Кипре. Недавно по каналу «Культура» показали (правда, с купюрами) потрясающий душу документальный фильм о трагедии Богучан. Фильм Сергея Мирошниченко называется «Река жизни». Перекрытая в пятый раз Ангара – это смерть реки. Бесконечно горе людей, готовящихся покидать родные места. И какой сказочной красоты места! Иркутские и красноярские ученые говорят о невосполнимых утратах.
Потрясение от этого фильма выплеснулось лишь в интернете. Пресса застенчиво промолчала. Не слышал я и о протестах Гринписа в связи с Богучанской ГЭС. Не видел протестных писем по этому поводу влиятельных деятелей культуры и науки…
Читая книгу Зайцева, я вдруг вспомнил другого мологжанина, и тоже Павла – старца о. Павла Груздева. Их пути, быть может, и пересекались – они же не только земляки, но и почти ровесники. Сейчас кажется, что уходящая в 1941 году в вечность Молога оставила миру двух своих апостолов, двух таинственных послов, двух Павлов – с тем чтобы в них хранился духовный образ града Китежа советской эпохи.
Завершается книга стихотворением-реквиемом Юрия Кублановского «За поруганной поймой Мологи…» и послесловием Зои Павловны Горюновой, много лет преподававшей русский язык и литературу в деревне Кладово Пошехонского района Ярославской области.