Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №8/2011
Третья тетрадь
Детный мир

ОЧЕВИДНОЕ – НЕОЧЕВИДНОЕ


Витамин свободной игры

Если в детстве он недополучен, последствия скажутся много лет спустя

Специалисты-психологи в один голос утверждают: в детской игре – исток внутреннего мира человека. Но часто приходится слышать:
«А наши дети не любят играть».
Это значит, они просто не умеют. Их не научили, не показали прелести игры, ее интереса. Ведь способность к игре у человека не врожденная. Традиционно игра усваивалась от старших детей – во дворе, в семье, в разновозрастной группе в детсаду. В связи с распадом разновозрастного пространства некому передавать игру и способность к игре. Теперь
эту миссию должны брать на себя взрослые – воспитатели и родители.
Но все увлечены познавательными способностями – ведь это более понятно, логично и, главное, более измеримо. Дал ребенку задачку – он решил. Научил складывать – он складывает. А что в игре развивается – непонятно. К тому же последствия отсутствия или недостатка игры отсрочены – они сказываются спустя много лет. Об этом мы разговариваем с Еленой СМИРНОВОЙ, доктором психологических наук, руководителем Центра психолого-педагогической экспертизы игр и игрушек.

– Елена Олеговна, хотелось бы начать с азов и попытаться сформулировать: что же такое игра на самом деле?

– Игра – это прежде всего свободная деятельность, лишенная контроля и принуждения со стороны взрослых. По команде играть нельзя. «Взрослые не имеют права вмешиваться в игру или запрещать и прерывать ее» – это цитата из Конвенции о правах ребенка. Взрослые могут лишь наблюдать или участвовать в игре, а также создавать детям условия для игры.
Игра должна приносить удовольствие и эмоциональный подъем. Причем источником удовольствия является процесс, а не результат деятельности. Однако эту радость от самого действия часто отнимают у ребенка, выдвигая в качестве мотивации оценку взрослого. А это уже не игра. Сегодня в наших детях стремление заслужить поощрение очень сильно. Когда для человека главное – заслужить одобрение других, добиться признания, это ведет к серьезным проблемам в отношениях с другими. Демонстративность, повышенная обидчивость, застенчивость – все это последствия гипертрофированного стремления к оценке. Когда в дошкольном возрасте ребенок играет ради самого удовольствия от игры, это гораздо более благоприятно для развития его личности. Свободная игра необходима ребенку для формирования чувств и восприятия мира. Еще один сущностный признак игры – ее спонтанность. Непредсказуемость. Игра – это постоянное опробование себя и предмета игры. В ней всегда должна быть интрига, импровизация, сюрприз – даже если это игра по правилам. Итак, свобода, радость от процесса и спонтанность – ключевые признаки игры.

– Как же развивается игровая деятельность ребенка? С чего все начинается?

– C предметной деятельности. Малыш складывает и перекладывает предметы, нанизывает пирамидку, возится с машинками – и так готовится к игре. Учится различать форму, цвет, местоположение. Это стадия предметной игры и развития наглядно-действенного мышления.
Затем, между двумя и тремя годами, появляется процессуальная игра – смысл ее в процессе, который выполняет ребенок. Он начинает ухаживать за куклой, выполняя те же действия, что и мама с ним: купает, причесывает, одевает, используя при этом предметы-заместители. Это так называемые игровые замещения, первый шаг к появлению внутреннего плана действий: я держу в руках одно, а представляю другое. Понимаете, совсем маленьким детям предметы сами подсказывают, что делать – у них нет свободы выбора. Это как раз одна из стадий процессуальной игры – есть машинка, он ее катает. А когда появляется возможность замещать, то действие уже идет не от вещи, а от мысли. Появляется мнимая ситуация, и вот здесь начинается игра как таковая. Причем мнимая ситуация не возникает сама собой – надо показать детям, что подобное замещение возможно. И тогда они мгновенно начинают играть.

– А следующий этап развития игры?

– Это сюжетно-ролевая игра, высшая и наиболее развитая форма игр. Процессуальная игра перерастает в ролевую: ребенок дает новое имя не только вещам, но и самому себе. Игры во врачей, милиционеров, пожарников и многие другие сюжеты. В сюжетной игре дети берут на себя функции взрослых (их профессиональные, семейные и социальные роли) и в воображаемых условиях моделируют их деятельность и отношения. Эта форма игры имеет исключительное влияние на развитие детской личности: школа волевого, произвольного поведения для ребенка. Когда ребенок берет на себя роль, вместе с ней он берет свод правил, условий, в которых эта роль реализуется. Если я милиционер, я стою на посту и не могу сойти с него. Если я мама, то должна вести себя как мама. И если ребенок принимает роль всерьез, то он очень старательно выполняет ее условия. Правила роли становятся для него чем-то вроде закона. Так что свобода в игре возможна только в рамках взятой на себя роли. Причем самое ценное, что ребенок берет эту роль добровольно и выполняет ее до конца. Вот здесь таятся истоки произвольности. Он сам подчиняет свое импульсивное спонтанное поведение определенным правилам. У Выготского есть прекрасное определение: игра – это понятие, превратившееся в страсть. Или правило, ставшее аффектом. То есть правило становится желанием. Это совершенно уникальная способность игры – ребенок хочет сделать как нужно, как правильно. Здесь исток ответственности. «Мне нужно это сделать, даже если это трудно и требует ограничений».
Вот, например, группа хорошо играющих детей в детском саду разыгрывает полет на самолете. Кто-то пассажир, кто-то стюардесса, кто-то пилот. Пассажиры спят, едят, стюардессы носят напитки, пилоты ведут самолет и периодически объявляют: «Наш полет проходит на высоте сто тысяч метров, температура за бортом минус триста градусов». Вдруг один мальчик громко просит посадки: ему срочно надо в туалет. Но мальчик же летит в воздухе! На бог знает какой высоте, и температура за бортом такая, что ни о каком выходе и речи быть не может! Экипаж начинает совещаться, самолет медленно снижается, заходит на посадку, выруливает на стоянку – теперь можно идти в туалет. А мальчик отвечает: уже поздно, уже все случилось.
Игровая произвольность превышает произвольность физиологическую. Ребенку важнее выдержать свою роль, чем пойти в туалет. И как ни странно звучит, но в этом истоки ответственности и чувства долга. В принятии роли и следовании ей до конца. И заметьте, никто из детей над ним не смеялся – он же выдержал роль, он настоящий пассажир.

– В каком возрасте сюжетно-роле­вая игра достигает своего пика?

– К четырем-пяти годам. В этом возрасте дети в игре общаются с ролевых позиций и получают опыт социальных отношений. И даже если они не знают, о чем разговаривать, ролевые позиции подсказывают, что говорить и какие действия выполнять. В этом преимущество этой игровой модели. Если же дети не умеют играть вместе, то просто не знают, что делать друг с другом. Они могут только бегать, толкаться и как-то еще проявлять агрессию. Именно игра дает им содержание их совместной деятельности.
Причем сначала в игре доминирует ролевое взаимодействие, а потом, все больше к старшему дошкольному возрасту, уступает место реальному общению. На первый план выходят правила игры – это сгусток ролевого взаимодействия.
К сожалению, сегодня реальность жизни взрослых не дает содержания для детской игры. Менеджер, дизайнер, программист – дети не в силах представить характер поведения и последовательность действий этих ролей. А значит, не могут и играть в них – ведь игра всегда связана с действием. Ребенку надо что-то делать – игра есть воплощение замысла в конкретном реальном действии. Сегодня мультфильмы запускают детскую игру, дают материал для превращений, это, конечно, не то, но хоть что-то. Пусть они лучше играют в это, чем вообще не играют. Игра дает возможность пробовать себя, делать осознанный выбор. А выбор предполагает ответственность. Я это выбрал, я несу ответственность за последствия своего выбора. А когда у него нет такой возможности, нет и ощущения «выделенности себя».

– Если к пяти годам ребенок должен пройти пик игровой деятельности, то чем же он занимается потом? В шесть, в семь лет?

– К семи годам сюжетно-ролевая игра все более сворачивается и уступает место другим формам деятельности, тому же фантазированию, сочинительству. В каком-то смысле это тоже игра, но образная, когда уже не обязательно что-то делать, а достаточно просто представлять желаемое. Если ребенок в достаточном количестве и качестве прожил и проиграл все возможные игры, то у него к семи годам должны возникнуть познавательный интерес, желание и возможность учиться. Интерес к драматизации, разного рода ремеслам, овладению полезными навыками (шить, вязать, мастерить и пр.), к играм с правилами, спортивным играм.

– А эти игры почему необходимы ребенку?

– Они отвечают многим задачам – прежде всего самоорганизации детской группы. Только представьте: дети находят себе дело, интересное всем участникам, определяют продолжительность игры, вырабатывают в процессе игры ее правила, то есть учатся управлять своим поведением в контексте игровой ситуации и подчинять свои интересы принятым всеми правилам, т.е. законам игры. Так вырабатывается нормосообразность, осознанное понимание, как надо поступать. Опять же они учатся выигрывать и проигрывать. Это тоже очень важно для социального развития детей – как ребенок переживает проигрыш, как вся компания его осознает и переживает.

– Что, если ребенок вообще не играет?

– Не формируются главные новообразования, которые возникают в игре. Нет внутреннего плана действий, воображения, произвольности, нет свободы, навыки общения нулевые. Игра – это и воспитание самостоятельности. В этом мире я делаю то, что считаю нужным. Я чувствую себя взрослее, состоятельнее, я на равных состязаюсь с приятелями. Дети, которые умеют играть, пользуются авторитетом у сверстников. Почему? Это умение создать пространство игры, придумать сюжет, проговорить план совместных действий. Это очень сложная деятельность – тут и планирование, и фантазирование, и перемещения на другие позиции, и видение ситуации в целом. И все это в дошкольном возрасте. Здесь исток внутреннего мира.
На одном острове в Индонезии представители ЮНЕСКО обнаружили детей, которые не могут учиться. Не в состоянии усваивать материал в принципе. Выяснилось, что в дошкольном возрасте эти дети либо помогали взрослым, либо просто бегали и прыгали, возились между собой. Но не играли. Совсем. Причем взрослые тоже не понимали, что такое игра. Представьте, когда им привезли игрушки, ни родители, ни дети не понимали, что с ними делать.
У нас, конечно, ситуация чуть получше, чем на этом острове, однако большинство наших детей к началу школы находятся на первой стадии развития игры, когда есть замещение, есть процессуальная игра, но еще нет принятия роли. К восьми-девяти годам игра только складывается, дети носят игрушки в школу, играют в дошкольные игры на переменах, понимаете – в третьем-четвертом классе они играют в сюжетные игры! Так происходит, когда хотят ускорить развитие ребенка, начинают его учить в четыре-пять лет, при этом нарушается логика развития ребенка, и дошкольный возраст переносится уже в младшие классы.
А все дело в том, что учить значительно проще, чем играть, и физически, и психологически. Надо иметь эмоциональную гибкость, пластичность, артистизм, креативность, эвристичность… Управлять проще.

Беседовал Алексей ОЛЕЙНИКОВ

Рейтинг@Mail.ru