ОЧЕВИДНОЕ – НЕОЧЕВИДНОЕ
Витамин свободной игры
Если в детстве он недополучен, последствия скажутся много лет спустя
Специалисты-психологи в один голос утверждают: в детской игре
– исток внутреннего мира человека. Но часто приходится слышать:
«А наши дети не любят играть».
Это значит, они просто не умеют. Их не научили, не показали прелести
игры, ее интереса. Ведь способность к игре у человека не врожденная.
Традиционно игра усваивалась от старших детей – во дворе, в семье, в
разновозрастной группе в детсаду. В связи с распадом разновозрастного
пространства некому передавать игру и способность к игре. Теперь
эту миссию должны брать на себя взрослые – воспитатели и родители.
Но все увлечены познавательными способностями – ведь это более понятно,
логично и, главное, более измеримо. Дал ребенку задачку – он решил.
Научил складывать – он складывает. А что в игре развивается –
непонятно. К тому же последствия отсутствия или недостатка игры
отсрочены – они сказываются спустя много лет. Об этом мы разговариваем
с Еленой СМИРНОВОЙ, доктором психологических наук, руководителем Центра
психолого-педагогической экспертизы игр и игрушек.
– Елена
Олеговна, хотелось бы начать с азов и попытаться сформулировать: что же
такое игра на самом деле?
– Игра – это прежде всего свободная деятельность, лишенная
контроля и принуждения со стороны взрослых. По команде играть нельзя.
«Взрослые не имеют права вмешиваться в игру или запрещать и прерывать
ее» – это цитата из Конвенции о правах ребенка. Взрослые могут лишь
наблюдать или участвовать в игре, а также создавать детям условия для
игры.
Игра должна приносить удовольствие и эмоциональный подъем. Причем
источником удовольствия является процесс, а не результат деятельности.
Однако эту радость от самого действия часто отнимают у ребенка,
выдвигая в качестве мотивации оценку взрослого. А это уже не игра.
Сегодня в наших детях стремление заслужить поощрение очень сильно.
Когда для человека главное – заслужить одобрение других, добиться
признания, это ведет к серьезным проблемам в отношениях с другими.
Демонстративность, повышенная обидчивость, застенчивость – все это
последствия гипертрофированного стремления к оценке. Когда в дошкольном
возрасте ребенок играет ради самого удовольствия от игры, это гораздо
более благоприятно для развития его личности. Свободная игра необходима
ребенку для формирования чувств и восприятия мира. Еще один сущностный
признак игры – ее спонтанность. Непредсказуемость. Игра – это
постоянное опробование себя и предмета игры. В ней всегда должна быть
интрига, импровизация, сюрприз – даже если это игра по правилам. Итак,
свобода, радость от процесса и спонтанность – ключевые признаки игры.
– Как же
развивается игровая деятельность ребенка? С чего все начинается?
– C предметной деятельности. Малыш складывает и перекладывает
предметы, нанизывает пирамидку, возится с машинками – и так готовится к
игре. Учится различать форму, цвет, местоположение. Это стадия
предметной игры и развития наглядно-действенного мышления.
Затем, между двумя и тремя годами, появляется процессуальная игра –
смысл ее в процессе, который выполняет ребенок. Он начинает ухаживать
за куклой, выполняя те же действия, что и мама с ним: купает,
причесывает, одевает, используя при этом предметы-заместители. Это так
называемые игровые замещения, первый шаг к появлению внутреннего плана
действий: я держу в руках одно, а представляю другое. Понимаете, совсем
маленьким детям предметы сами подсказывают, что делать – у них нет
свободы выбора. Это как раз одна из стадий процессуальной игры – есть
машинка, он ее катает. А когда появляется возможность замещать, то
действие уже идет не от вещи, а от мысли. Появляется мнимая ситуация, и
вот здесь начинается игра как таковая. Причем мнимая ситуация не
возникает сама собой – надо показать детям, что подобное замещение
возможно. И тогда они мгновенно начинают играть.
– А следующий
этап развития игры?
– Это сюжетно-ролевая игра, высшая и наиболее развитая форма
игр. Процессуальная игра перерастает в ролевую: ребенок дает новое имя
не только вещам, но и самому себе. Игры во врачей, милиционеров,
пожарников и многие другие сюжеты. В сюжетной игре дети берут на себя
функции взрослых (их профессиональные, семейные и социальные роли) и в
воображаемых условиях моделируют их деятельность и отношения. Эта форма
игры имеет исключительное влияние на развитие детской личности: школа
волевого, произвольного поведения для ребенка. Когда ребенок берет на
себя роль, вместе с ней он берет свод правил, условий, в которых эта
роль реализуется. Если я милиционер, я стою на посту и не могу сойти с
него. Если я мама, то должна вести себя как мама. И если ребенок
принимает роль всерьез, то он очень старательно выполняет ее условия.
Правила роли становятся для него чем-то вроде закона. Так что свобода в
игре возможна только в рамках взятой на себя роли. Причем самое ценное,
что ребенок берет эту роль добровольно и выполняет ее до конца. Вот
здесь таятся истоки произвольности. Он сам подчиняет свое импульсивное
спонтанное поведение определенным правилам. У Выготского есть
прекрасное определение: игра – это понятие, превратившееся в страсть.
Или правило, ставшее аффектом. То есть правило становится желанием. Это
совершенно уникальная способность игры – ребенок хочет сделать как
нужно, как правильно. Здесь исток ответственности. «Мне нужно это
сделать, даже если это трудно и требует ограничений».
Вот, например, группа хорошо играющих детей в детском саду разыгрывает
полет на самолете. Кто-то пассажир, кто-то стюардесса, кто-то пилот.
Пассажиры спят, едят, стюардессы носят напитки, пилоты ведут самолет и
периодически объявляют: «Наш полет проходит на высоте сто тысяч метров,
температура за бортом минус триста градусов». Вдруг один мальчик громко
просит посадки: ему срочно надо в туалет. Но мальчик же летит в
воздухе! На бог знает какой высоте, и температура за бортом такая, что
ни о каком выходе и речи быть не может! Экипаж начинает совещаться,
самолет медленно снижается, заходит на посадку, выруливает на стоянку –
теперь можно идти в туалет. А мальчик отвечает: уже поздно, уже все
случилось.
Игровая произвольность превышает произвольность физиологическую.
Ребенку важнее выдержать свою роль, чем пойти в туалет. И как ни
странно звучит, но в этом истоки ответственности и чувства долга. В
принятии роли и следовании ей до конца. И заметьте, никто из детей над
ним не смеялся – он же выдержал роль, он настоящий пассажир.
– В каком
возрасте сюжетно-ролевая игра достигает своего пика?
– К четырем-пяти годам. В этом возрасте дети в игре общаются с
ролевых позиций и получают опыт социальных отношений. И даже если они
не знают, о чем разговаривать, ролевые позиции подсказывают, что
говорить и какие действия выполнять. В этом преимущество этой игровой
модели. Если же дети не умеют играть вместе, то просто не знают, что
делать друг с другом. Они могут только бегать, толкаться и как-то еще
проявлять агрессию. Именно игра дает им содержание их совместной
деятельности.
Причем сначала в игре доминирует ролевое взаимодействие, а потом, все
больше к старшему дошкольному возрасту, уступает место реальному
общению. На первый план выходят правила игры – это сгусток ролевого
взаимодействия.
К сожалению, сегодня реальность жизни взрослых не дает содержания для
детской игры. Менеджер, дизайнер, программист – дети не в силах
представить характер поведения и последовательность действий этих
ролей. А значит, не могут и играть в них – ведь игра всегда связана с
действием. Ребенку надо что-то делать – игра есть воплощение замысла в
конкретном реальном действии. Сегодня мультфильмы запускают детскую
игру, дают материал для превращений, это, конечно, не то, но хоть
что-то. Пусть они лучше играют в это, чем вообще не играют. Игра дает
возможность пробовать себя, делать осознанный выбор. А выбор
предполагает ответственность. Я это выбрал, я несу ответственность за
последствия своего выбора. А когда у него нет такой возможности, нет и
ощущения «выделенности себя».
– Если к пяти
годам ребенок должен пройти пик игровой деятельности, то чем же он
занимается потом? В шесть, в семь лет?
– К семи годам сюжетно-ролевая игра все более сворачивается и
уступает место другим формам деятельности, тому же фантазированию,
сочинительству. В каком-то смысле это тоже игра, но образная, когда уже
не обязательно что-то делать, а достаточно просто представлять
желаемое. Если ребенок в достаточном количестве и качестве прожил и
проиграл все возможные игры, то у него к семи годам должны возникнуть
познавательный интерес, желание и возможность учиться. Интерес к
драматизации, разного рода ремеслам, овладению полезными навыками
(шить, вязать, мастерить и пр.), к играм с правилами, спортивным играм.
– А эти игры почему
необходимы ребенку?
– Они отвечают многим задачам – прежде всего самоорганизации
детской группы. Только представьте: дети находят себе дело, интересное
всем участникам, определяют продолжительность игры, вырабатывают в
процессе игры ее правила, то есть учатся управлять своим поведением в
контексте игровой ситуации и подчинять свои интересы принятым всеми
правилам, т.е. законам игры. Так вырабатывается нормосообразность,
осознанное понимание, как надо поступать. Опять же они учатся
выигрывать и проигрывать. Это тоже очень важно для социального развития
детей – как ребенок переживает проигрыш, как вся компания его осознает
и переживает.
– Что, если ребенок вообще
не играет?
– Не формируются главные новообразования, которые возникают в
игре. Нет внутреннего плана действий, воображения, произвольности, нет
свободы, навыки общения нулевые. Игра – это и воспитание
самостоятельности. В этом мире я делаю то, что считаю нужным. Я
чувствую себя взрослее, состоятельнее, я на равных состязаюсь с
приятелями. Дети, которые умеют играть, пользуются авторитетом у
сверстников. Почему? Это умение создать пространство игры, придумать
сюжет, проговорить план совместных действий. Это очень сложная
деятельность – тут и планирование, и фантазирование, и перемещения на
другие позиции, и видение ситуации в целом. И все это в дошкольном
возрасте. Здесь исток внутреннего мира.
На одном острове в Индонезии представители ЮНЕСКО обнаружили детей,
которые не могут учиться. Не в состоянии усваивать материал в принципе.
Выяснилось, что в дошкольном возрасте эти дети либо помогали взрослым,
либо просто бегали и прыгали, возились между собой. Но не играли.
Совсем. Причем взрослые тоже не понимали, что такое игра. Представьте,
когда им привезли игрушки, ни родители, ни дети не понимали, что с ними
делать.
У нас, конечно, ситуация чуть получше, чем на этом острове, однако
большинство наших детей к началу школы находятся на первой стадии
развития игры, когда есть замещение, есть процессуальная игра, но еще
нет принятия роли. К восьми-девяти годам игра только складывается, дети
носят игрушки в школу, играют в дошкольные игры на переменах, понимаете
– в третьем-четвертом классе они играют в сюжетные игры! Так
происходит, когда хотят ускорить развитие ребенка, начинают его учить в
четыре-пять лет, при этом нарушается логика развития ребенка, и
дошкольный возраст переносится уже в младшие классы.
А все дело в том, что учить значительно проще, чем играть, и физически,
и психологически. Надо иметь эмоциональную гибкость, пластичность,
артистизм, креативность, эвристичность… Управлять проще.
Беседовал Алексей ОЛЕЙНИКОВ