ЕГЭ нуждается в корректировке

Ш   ум вокруг ЕГЭ к нынешнему году стих, и то пора: единому – 10 лет. Люди свыклись, учителя поднаторели, дети под него чуть ли не с первого класса затачиваются. Есть и главный плюс – выпускники «со стороны» поступают в престижные вузы, и многие хорошо учатся. Но вот в связи с обсуждением нового стандарта старшей школы поползли разговоры об изменении ЕГЭ и даже о его отмене. Мол, слишком ЕГЭ «знаниевый», подготовка к нему сводится к натаскиванию, а детей надо все-таки учить,
причем по их индивидуальным планам. И тут всплывает масса сюжетов, которые ЕГЭ породил в народной жизни и которые  неплохо бы осмыслить.

Память, скорость, чувство числа…

Информационный повод к материалу – две недавние встречи профессора Московского энергетического института Валерия Касьянова с учителями: на нашем Педагогическом марафоне учебных предметов и чуть ранее – его видеоконференция на портале «Завуч.инфо».
Позиция ученого: «ЕГЭ не соответствует интересам вузов, как обычных, которых большинство, так и «олимпиадных», готовящих фундаментальных специалистов. Главный недостаток в структуре: смешиваются тестирование и традиционный экзамен, это размывает результат. Психологически это разная деятельность, разные настройки организма, и потом: если нам нужна твердая школьная пятерка, то зачем олимпиадные задачи; если нам нужны решатели изысканных задач, то зачем баллы за тесты».
Его предложение – разделить экзамен организационно: сначала экзамен за школу, на аттестат, это блиц-тестирование по 40 вопросам, минут на 50. Оно проверяет базовые знания, а не творческие способности. Главный плюс: проблема списывания устраняется кратковременностью, никто не может ничего передать. Проверку тут же осуществляют учителя по трафарету. (Именно так выглядит американский тест организационно, к тому же там дети могут сдавать его и 2, и 3 раза – смотря сколько баллов им нужно). Ну а после небольшого перерыва, в тот же день, заявившие себя на вузовский экзамен пишут отдельную работу – 4 задания на полтора часа. Это уже наша экзаменационная традиция, отрекаться от которой глупо.
Эти мысли ученого всем по душе. К тому же и в самом деле в слабых классах только и успевают натаскать на А и В – «за С и не беритесь!». Также за С не берутся дети, для которых этот экзамен не вузовский. Но все это «по тихой», считаться с этим никто не хочет. А ведь свою идею Валерий Касьянов проповедует давно, излагал даже министру образования, когда случайно оказался с ним в одном самолете. «Да, логично», – сказал Андрей Фурсенко. И ничего.

Как один ЕГЭ всех учителей накормил

Это всем теперь ясно: подготовиться в университет без репетитора невозможно, учителя говорили: «Базовый уровень школы – это для ларька, посмотрите тесты по обществознанию, они унизительно тривиальны, их надо запретить». Учитель информатики: «Без дополнительной подготовки никак не обойтись, на уроках натаскиваем, а индивидуально – учим». Учитель физики – он все про свои 2 часа в неделю, мол, никак не извернуться. Учитель английского: в программе много устной речи, на экзамене – сложнейшая грамматика и изысканная лексика. Словно так специально устроено: требования и возможность их исполнения в рамках программы – расходятся. Госрасходы уменьшатся, если вынудить семью финансировать образование ребенка? А на практике так: ряд учителей хотят работать только в старших классах и даже требуют закрепить свое желание каким-либо законом (были такие высказывания: «Я отменный репетитор»). Где-то появились «тренеры на ЕГЭ», люди вообще без профильного образования, но у них получается, рынок их несет. Правда, сельские учителя ущемлены: «У нас нет возможности заработать на репетиторстве, хотя, готовя вечерами детей к ЕГЭ, невольно думаешь о денежном вознаграждении».
В самом деле, когда в районной поликлинике не оказывают помощь, люди ищут и находят врачей на стороне. К тому же репетиторство держит на плаву многих хороших учителей, иначе бы они давно ушли из школы. Значит, не о запрете на репетиторство следует говорить, не сеять семена осуждения, а выводить его на свет – оно и есть то индивидуальное сопровождение, о котором столько говорят и не знают, как обеспечить. Или не хотят? Ведь «тень» выгодна, с нее и дивиденды получать можно, и на свое место указывать.

Все вопросы решаемые

Валерий Касьянов говорит: «Не надо скрывать очевидные вещи: вузу нужны баскетболисты или мастера по шахматам – да, очень нужны, давайте вывесим в вестибюле объявление: ждем, для вас льготы. На самом деле так и происходит, но все закрыто. Или поступает сын преподавателя, понятно, что ему помогут, но все равно нужны специальные усилия, порой унижение. А в Америке внеконкурсное зачисление детей сотрудников – это проф­союзная льгота. Все открыто и всем заранее известно».
По его мнению, деление ЕГЭ на базовый уровень и университетский снимет нехороший привкус с репетиторской деятельности. Базовому уровню научат на уроках, а университетский потребует дополнительных занятий, которые войдут в сетку часов в школе. Частные же репетиторы всегда есть и будут, они для индивидуальной коррекции ученика, это не массовый запрос.
«Перенимая чужую систему, – говорил ученый, – надо иметь в виду свои традиции, изучать свои особенности, в конце концов – быть внимательнее и к перенимаемому источнику». И рассказал вот такую историю про тесты по-американски.
Мальчик получил хороший балл, но разные вузы по-разному реагируют. В одном из лучших ему говорят: молодец, ты вот еще напиши нам эссе о том, чего ты хочешь. И тут половину претендентов отсеяли, но его взяли, сказали: замечательно, теперь приди просто поговорить с нами. И опять с половиной попрощались. А у мальчика все хорошо, только ему теперь надо принести справку об общественной работе, в каком госпитале он работал, какому инвалиду помогал…
А мы: баллы, баллы!