«А диван будет берегом Южной Америки!»

Благие намерения

Сначала на мою ногу аккуратно поставили пухлый рюкзак. Дали в каждую руку по пакету. Потом на моей шее повис ценный груз. Это моего ребенка после недель больничного заключения наконец-то выпускают на волю. Правда, на волю – это громко сказано. В карантин на шесть недель.
Подумать только, ребенку – каникулы, маме – отпуск! Ну почти. Полтора месяца никаких вставаний в школу! Забирать из школы в разгар рабочего дня – не надо. Выгонять уговорами и пинками из-за компьютера, потому что детям надо гулять на воздухе, – тоже. Прогулки запрещены. И никаких гостей: можно заразиться.
Сколько мультиков и фильмов мы посмотрим! Сколько книжек прочитаем! Все совершенно законно: доктор сказал – карантин, значит, карантин. Мы отрезаны от окружающего мира, мир – от нас. И только по узенькому каналу будут тихонечко струиться школьные задания... Заодно, кстати, и подкрепим некоторые предметы, а то вечно некогда.
Что там еще? Ах да: доктор запретил этому ребенку скакать и носиться. На целых три месяца. Сказал, мальчик очень, очень ослаб. Только нужно будет сделать как-нибудь так, чтобы ребенок не все это время просидел за компьютером...

Первый день карантина

Какое доброе утро, ты что! Половина седьмого, в школу не надо. Иди поспи еще, а? Как так «не хочу»? А я хочу! Что делать? Ну, я не знаю. Поиграй тихонько на компьютере, что ли. Только наушники, наушники не забудь надеть! Как завтракать? Может, попозже? Ах нет, ни за что. Ну тогда ладно. Не могу же я морить ребенка голодом.
Что ты хочешь на завтрак? Нет, мой милый, твоих любимых шоколадных сырочков категорически нельзя. Чипсов тем более. А что можно? Да ничего нельзя. Только каша, сухарики и бананы. Не реви, никакой беды не случилось.
Ну вот, теперь я пойду досыпать. Как – играть вместе с тобой? Я обещала? Точно, обещала. Ну тогда давай так. Я буду тихо­океанским лайнером, который неторопливо дрейфует, скажем, вдоль берегов Южной Америки. Берегами у нас будет диван. А ты будешь бригантиной, которая тоже очень неторопливо огибает... так, секундочку, я только посмотрю в интернете, что у нас может неторопливо огибать бригантина. Потом мы встретимся и ты возьмешь меня на абордаж? Ишь какой. Но вообще ты хорошо придумал. Потому что я как раз не могла сообразить, что же делать дальше.
Кто спит, я? Ничего подобного, это я дрейфую. Ты уже взрослый, надо учиться самому развлекаться! Ах, с мамой интереснее. Ну спасибо. И не подлизывайся, пожалуйста. Лучше посмотри мультики часик. Только не забудь убавить звук!
Ребенок, ты что, с ума сошел?! Ты же меня чуть не раздавил! Доктор, кстати, запретил скакать и прыгать! Тем более по маминому дивану. Сказал, что ты ослаб и категорически нельзя. Примерно до марта. Что можно? Да вот хоть... Э-э... Собирать деревянный мотоцикл из семидесяти семи маленьких деталек! Инструкцию выбросили? Да, ее выбросили. Я. Нечаянно. Почему бы не попробовать пошевелить мозгами и не собрать мотоцикл без инструкции... Ну тогда давай почитаем. Страницу – ты, страницу – я. Ах, все страницы – я? Может быть, тогда лучше аудиокнигу включить? Я лучше читаю? Подлизываться некрасиво, между прочим. Ну хорошо, хорошо...
Ты что делаешь, вандал? Такой здоровый конь – и прыгает по креслам! Мы же так без кресел останемся. Ну и хорошо, больше места будет? Поговори мне еще. Нет, за компьютер нельзя. Потому что мы за ним просидели около шести часов.
Можно же играть во что-нибудь другое. Кидаться подушками? До марта – никаких подушек. Давай лучше быстро наклеим кусок зеленой бумаги вот на эту крышку от коробки. А потом разрежем вдоль одноразовый стакан и половинки наклеим на это поле. А теперь пойди и принеси мне те два испорченных фломастера, которые кто-то давно должен был выбросить. Очень кстати, что ты забыл – теперь это будут плевательные трубки. А кто-то, я знаю, собирает в баночку шарики от пистолета! Мы будем ими плеваться в ворота друг другу.
Как это – надоело? Прошло же только шесть минут! Ну да, ты же ослаблен. В игры поиграть? Тебе бы только за компьютером сидеть. Бессовестный. Пять минут, понял? Ты что, глухой, что ли? Ах да, я же сама сказала надеть наушники... Сколько раз тебе повторять: когда я говорю, надо слушать! С кем я, по-твоему, разговариваю? Я не кричу, я возмущаюсь.
Ой, мне кто-то пишет! Пусти меня ответить. Совесть есть у тебя? Просидел тут полдня за своей чепухой и еще возмущается. Я с компьютером работаю, в отличие от тебя. Я тебе уже говорила, что читать чужие сообщения неприлично? Нет, говорила, я помню. И вообще не стой над душой, это раздражает. Скучно, мой милый, бывает только дуракам и бездельникам! Люди с мозгами умеют развлекаться самостоятельно. Нет, компьютерные игры – это совсем другое. Давай-ка поделаем задания. Ничего, мы недолго. Да не реви ты! Что ты как маленький?! Ну да, доктор предупреждала. Это он от слабости.
Что-то тихо. Это очень подозрительно. Где ребенок? Ой – сидит на кухне, собирает головоломку! Срочно назад, пока он не заметил! Поздно: заметил...
Я тебе еще раз говорю: ты уже много играл за компьютером. Могу я, в конце концов, позаниматься своими делами? Ребенок учел мои пожелания и ушел на кухню. Осунувшийся и печальный. Выгнанный за страшное преступление: свое постоянное присутствие.

Прошло две недели

Какой все-таки кошмар, когда никуда нельзя! Ослабленный ребенок не знает, куда девать энергию, скачет по дому с индейскими воплями или (хотя строжайше запрещено) играет в волейбол. Мяч свистит между нашими головами и компьютером. Сын стоит за спиной, когда хочется почитать в тишине, и тоже читает. Вслух.
Я начинаю закатывать глаза, впадать в патетические монологи и грозить ремнем (которого у меня нет). Папа вошел в стадию готовности оным аксессуаром меня снабдить – только скажи (у него есть). А в перерывах мы все дразнимся и хохочем как безумные, и непонятно, как переходить к действиям на фоне всеобщей веселости. Морально-этическая проблема: можно ли наказывать человека за то, что он устал в четырех стенах? Я думаю, можно... Но на всякий случай пока не стану.
Техническая проблема: как его развлекать? Все, на что было время, сделано – витраж раскрашен, несметное количество пришельцев вырезано, деревянный скелет динозавра из тридцати мелких деталей собран, а инструкцию от такого же мотоцикла мы потеряли. Книги (кто говорит – эти дети не читают?) – книги кончились. То есть детские книги кончились. Так что человек осваивает взрослые полки. Он читает – и это прекрасно. Он читает Гашека – это замечательно. Но он смеется так, что я не могу работать – и это кошмар!