ЧТЕНИЯ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Как стать настоящим учеником

– Я буду говорить про книжку «Учение с увлечением». Вообще-то я далеко не сразу понял, что Симон Львович сделал. Даже в 2005 году, когда я строил свой диалог с Симоном Львовичем – это были летние номера газеты «Первое сентября», они вышли с названием «Наука ученичества, или Обратная сторона дидактики». Гораздо позже до меня начала доходить вещь, которая не лежит на поверхности. Речь о том, что эта его книга находится в собственном временном тексте, она немыслима вне своего времени, однако, на мой взгляд, она является абсолютно гениальной. По ходу, по своему внутреннему ходу.
Когда пытаешься об этом разговаривать с учителями, то первая ассоциация – со словом «учение». В русском языке слово «учение» несет два альтернативных смысла: «я учу», то есть что-то делаю как учитель, и «я учусь», то есть действую как ученик. Таинственное обстоятельство человеческой жизни. Ведь если бы наши образовательные биографии находились в зависимости от обстоятельств, были бы следствиями условий воспитания, обучения, человеческая культура была бы обречена. Исходные обстоятельства всегда фундаментально несовершенны. Но мы всегда впереди нашей биографии. Мы не есть следствие и функция от обретенных знаний или функция и следствие наших учителей. Мы поразительным образом обладаем ресурсом и способностью строить собственную жизнь и биографию, не совпадающую с тем, что в нас вкладывают, и с тем, что в нас предполагали вложить те люди, которые дают нам путевку в жизнь. Это некоторый фундаментальный факт: человек есть не то, чему его учат, а то, что он делает из себя сам по отношению к существующим обстоятельствам.
Георгий, психолог. Нет ли тут натяжки? Недавно мы встречались с выпускниками, и никого не удивило, кто кем стал. Все стали ровно теми, кем и предполагали стать во время учебы.
Александр Лобок. Мы же задаем корневой вопрос: «Что значит – мы стали ровно тем, кем?..» Выбор и реализация в профессии? То, что я стал педагогом, получил или не получил высшее образование, стал или не стал доктором наук и т.д., – разве это по большому счету про меня? Очень легко человека категоризировать, нас хлебом не корми, дай вложить какой-то схематизм. Есть иллюзия понимания, что чего мы ждали, то и получилось. А когда выходим на более высокий уровень понимания, заранее ничего не спрогнозируешь. И с этой точки зрения книжка «Учение с увлечением» – зашкаливающе гениальная книжка. Самое ресурсное, что есть на свете, – обнаружение в человеке его «самостного» им самим.
Когда Симон Львович ставит некий принципиальный вопрос, мы имеем сумму несовершенных условий. Вот мир школы, он таков. От тебя, дорогой, что-то зависит? Можно неинтересное сделать интересным? Можно найти в себе ресурс учиться увлеченно, в том числе – в системе образовательного абсурда? Соловейчик не говорит этого прямо, но это просвечивает. Да, тебе дается то-то и то-то, и никто не обещал идеальных условий. Но что можешь сделать ты, что есть твой ресурс? Вот она реальная, живая, предметная субъектность встречи.
Елена, учитель. Вы говорите про переписку Соловейчика с детьми, которая публиковалась в журнале «Пионер»?
Александр Лобок. Мне кажется, я не знаю в истории книгопечатания двадцатого века ни одной другой книги, в которой дети были бы в такой степени по-настоящему соавторами книги. Пожалуй, «От двух до пяти» Чуковского – сотрудническая книга. Но что касается книги, посвященной школе, – это ситуация беспрецедентная. Тут детские тексты – это не пример, это реальная вторая ладонь, с которой делается хлопок. Детские тексты являются полноценными участниками и сотрудниками автора, который пишет эту книгу. Там есть реальный сотруднический диалог. С одной стороны, задается фундаментальная планка: а возможно ли с увлечением учиться? И поток писем детей, которые на это по-разному реагируют.
Сделаем эксперимент: уберем сумму детских текстов, оставим философское, взрослое содержание книги – и книга исчезает. Потому что, конечно же, наука ученичества – это совсем не учение с увлечением. Она про устройство сознания ребенка. Нет собеседника-ребенка – выпадает что-то важное и существенное.
Я уж не говорю о том, что через эти детские письма мы обретаем совершенно уникальное чувство исторического аромата. То, как писал ребенок тогда, сегодня ребенок не напишет.
Георгий, психолог. Интересно, а как бы современные дети написали письма о тех же проблемах? Вы не думали опросить?
Александр Лобок. Сделать тот проект, о котором вы говорите (опросить детей сейчас), невозможно. Эпоха изменилась сильно. Сегодняшний сотруднический диалог строится совершенно в других форматах. Нужна принципиально другая деятельность. И это совершенно другой проект. Я сейчас рассказываю про книжку «Учение с увлечением», как она сегодня выглядит для меня. В ней, кроме всего прочего, есть некая фундаментальная вера в ресурс самого ребенка и гигантская самоотдача человека, который готов пожертвовать много чем и полностью перейти в режим диалога. И это педагогика особого рода. Не педагогика, когда мы приходим в школу и говорим детям: вот я, ваш учитель, – а некая прецедентная педагогика, которая, на мой взгляд, была создана в этой книге. Она вышла из педагогики «Алого паруса», педагогики взаимодействия с потоком детских реплик и активизации этого потока. Ведь ребенок не будет взаимодействовать, если он не почувствует, что он по-настоящему нужен.
Строится диалог, в котором Симон Львович не учит и куда-то ведет, а принимает проблемы детей и иногда разводит руками: возможно, это связано с тем-то, тем и тем, но я не уверен на сто процентов. Ощущение возможности остается постоянно. Возможно, решение может быть таким, и для Пети это состоялось, у него получилось. Сама эта система аргументации фантастична: вводится игровой ход, дальше идет ссылка на некоторый частный опыт нескольких человек, у которых получилось, при этом данный частный опыт ценен в своей частности, а не тем, что его можно обобщить и довести до уровня методики. Ведь у нас все наоборот: учитель пытается обобщить свой опыт, но когда переводит себя в педагогические схемы, исчезает то, что составляло его суть: индивидуальная стилистика педагогического процесса.
Ольга, учитель. Вы говорите, что сейчас подобный диалог не может состояться, в то же время утверждаете, что педагогика Соловейчика ориентирована в будущее.
Александр Лобок. Для меня диалог с книгой продолжается. Естественно, у вас может быть другой диалог с этой книгой. Для меня ценность «Учения с увлечением» – это не ценность некоего методического хода. Когда мы загоняем нечто в методический ход, там педагогика гибнет. «Педагогическая поэма» остается современной самим текстом, тем временем, которое там. Не универсальные педагогические приемы, которые там, наш ресурс. А те реконструкции, которые совершаем мы внутри себя, читая такие книги. И за этой практикой не лежит пафос сознательного внедрения педагогического принципа. В живой деятельности учитель реализуется через сумму своих интуиций и мировоззренческих оснований, а не через принципы.
Алла, учитель. Один и тот же урок в одном классе получится блестяще, в другом вообще ничего не получится. Всплески. Тут все получилось, а тут провал.
Александр Лобок. Соловейчик говорит о ресурсных возможностях ученика, а мы можем говорить и о ресурсных возможностях учителя. Образование происходит в тех точках, где у нас сохраняется событийная память. Это поразительная вещь, связанная с тем, что в человеке есть удивительный ресурс случайности. Случайное – то, что случается, и вдруг мы этим живем. Зафиксировать схемами этот момент нельзя. В деятельности педагога есть элемент чуда. Возникает момент незапланированного счастья: случилось! Ради этого мига учителя готовы многое терпеть.
Вот и «Учение с увлечением» не просто про те ресурсы, которые подросток может в себе обнаруживать. Тут есть еще «линия звездных минут», очень значимая. Звездная минута – это не когда я расцветаю на уроке. А когда я говорю: «произошло что-то». Для меня позиция настоящего ученика – это позиция человека, который учится у своего опыта. Опыта как бы неудач или как бы удач. Вижу сквозь него: что-то по-новому, что-то происходит. У меня есть такое предположение, что именно так ученикам можно помочь стать учениками.

Записала Людмила КОЖУРИНА