Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №19/2010
Вторая тетрадь
Школьное дело

ЧТЕНИЯ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ


Русаков Андрей

Точность высоких слов

Мы представляем книгу «Непрописные истины воспитания»

Публикация статьи произведена при поддержке компании "Gold Media Group". Компания "Gold Media Group" предлагает по выгодной цене приобрести высококачественные мобильные стенды Roll Up различных моделей и размеров. Узнать больше о предоставляемых услугах, задать вопрос квалифицированному онлайн-консультанту, увидеть фотографии предлагаемых стендов Roll Up и другого выставочного оборудования можно на официальном сайте компании "Gold Media Group", который располагается по адресу http://www.g-mg.ru

В книгах и статьях авторское лицо Соловейчика во многом разное. Вот педагогический журналист, набрасывающий мысли резкие, неожиданные, радикальные, как бы самой свой резкостью и неожиданностью призванные задеть за живое. В книгах Соловейчик выступает другим – вдумчивый теоретик, у которого противоречия точно уравновешены, а многомерная смысловая глубина раскрывается в неторопливом разговоре.
Книга «Непрописные истины воспитания» как бы соединяет два этих авторских лица. Впрочем, это чудо, кажется, всегда происходит, когда собираешь большой круг статей Соловейчика воедино. Так случилось с книгой «Воспитание школы» по редакторским статьям в «Первом сентября», так происходит с кругом его знаменитых статей про «открытия первооткрывателей» в «Комсомольской правде», с рубрикой «Уроки и перемены» в «Учительской газете»...
Остроумная прямота отдельных публикаций вдруг выстраивается в сопряженную систему взаимных дополнений, складывается в противоречивое единство, приобретает всесторонность, объемность, целостность.

«Непрописные истины воспитания» – это книга вступлений в «Педагогику для всех». Ее главы – это статьи, одни из которых были написаны одновременно с главной книгой Соловейчика в семидесятые годы, другие – вскоре после выхода книги в свет в восьмидесятые. «Непрописные истины» получились книгой-прологом, книгой-пропедевтикой к этой главной книге Соловейчика. И разговор о содержании «Непрописных истин» сливается с разговором о «Педагогике для всех».
Педагогика – это наука не о ребенке, а о человеке, о сути человеческого в человеческих отношениях, утверждает Соловейчик. Основа педагогики – не психология, а этика. И первый источник этики – родной язык: «Человек получает моральный закон вместе с родным языком; не с молоком матери, а с языком матери». Общий язык этики и педагогики – это язык «высоких слов» родного языка. Соловейчик предъявляет в качестве теоретического инструмента педагогики «точность высоких слов», тех самых, что представляют в языке каждого народа «понятийную сетку» осознания душевных и духовных сил в человеческой жизни.
Соловейчик доказывает своей книгой, что точность, научность, теоретичность, действенность педагогической мысли достигаются не через стремление изложить некие правила через последовательность однозначно понимаемых терминов, а прямо наоборот – за счет умения найти точные соотношения многозначных слов, возможности осмыслить педагогические явления в живой символике языка.
По ходу чтения его книги для читателя становится очевидным, что из того же материала сделан каркас теоретической педагогики у Корчака и Песталоцци, у Селестена Френе, Василия Сухомлинского, Шалвы Амонашвили, да и во всех по-настоящему великих книгах по педагогике. Но предельно высветить, выделить, прояснить этот инструмент мысли смог именно Соловейчик.

«Символическим ядром» языка можно назвать ту совокупность «высоких слов», которые зовет на помощь автор «Педагогики для всех».
Но трудность в том, что «высокие слова» обозначают явления, которые в чистом виде встретить невозможно. Бескорыстная любовь, идеальная справедливость, равноправное сотрудничество, полная искренность, неуклонная верность правде... В каждом конкретном случае сторонний наблюдатель вроде бы всегда при желании обнаружит нечто замутняющее, ослабляющее наше впечатление от идеального, позволяющее усомниться в его полноценности.
Но в нас может действовать тот механизм «чувства памяти» (отчасти закладываемый в нас языком, а отчасти формируемый всем «языком жизни»), который дает нам способность «узнавания» этих символических реальностей в самих себе и мире вокруг. «Чувство памяти» о возможности этих невозможных явлений позволяет людям в меру сил держаться высоких стремлений.

Но за счет чего и когда становится действенным этот «символический механизм» в жизни человека? Только тогда, когда на «чувство памяти» о скрытых в языке нашего мышления высоких понятиях отзывается «память чувств» о тех событиях, в которых они стали для нас чем-то лично значимым, случившимся. Только тогда «высокие слова» обретают полнокровность символа и перестают быть просто абстракциями, когда они «заземляются» в уникальных обыденных ситуациях нашего личного опыта.
В таком коротком замыкании «высокого слова» и предельно конкретной для нас реальности и вспыхивает тот элементарный атом, который может организовать вокруг себя педагогическую мысль, слово, действие. Из таких «минимальных частиц» высоких смыслов, оживших в нашем опыте человеческих отношений, и строится педагогика – и как наука, и как практика.
Студентам еще многие годы будут вручать учебники с иерархическими классификациями: вот на недосягаемом верху в мире теоретиков-небожителей обитает философия образования, этажом ниже – расчерчена дидактика, уже подоступнее – методики и технологии, потом насущные профессиональные приемы...
Все это выглядит часто очень логичным – и все это вполне пустое.
Педагогический смысл вспыхивает только там, где в конкретном приеме, событии, ситуации, личностном выборе вдруг оживают фундаментальные мировоззренческие понятия, где предельно общее и предельно конкретное ощущаются и осознаются нерасторжимо слитыми.
Таковы те ключи к символическому пониманию педагогики – и как теории, и как практики, – которые оставил нам Соловейчик.

Рейтинг@Mail.ru