ЗРИТЕЛЬНЫЙ КЛАСС

Школа на большом экране

В Советском Союзе было много фильмов о школе, о детях, об их взаимоотношениях с учителями и родителями. Нейтральная полоса, на которой встречались и общались ребенок и взрослый, интересовала не только педагогов, но и режиссеров. И что парадоксально, несмотря на то что школа считалась консервативной и идеологически подконтрольной, подавляющее большинство фильмов о ней было острыми и дискуссионными и не оставляло равнодушными. «Доживем до понедельника», «Ключ без права передачи», «Дневник директора школы», «Дорогая Елена Сергеевна», «Чужие письма»… – вот далеко не полный перечень таких фильмов. В современной России искренние, живые, проблемные фильмы о детях – редкость. (Пожалуй, остается вспомнить лишь сериал «Школа» Валерии Гай Германики.) Чего не скажешь о других странах. В частности, недавно вышли два французских фильма на социально-педагогические темы, интерес к которым сразу перешагнул национальные границы.

Как известно, Уильям Голдинг написал своего «Повелителя мух» как ответ на вышедший почти за сто лет до него очень популярный роман Роберта Баллантайна «Коралловый остров». В «Коралловом острове» описываются приключения юных героев, оказавшихся в изоляции от цивилизации, но благодаря воле и силе духа, лучшим человеческим качествам, достойно и мужественно преодолевающих все, казалось бы, непреодолимые трудности.
У Голдинга, попав в такие же условия, дети ведут себя совершенно по-иному. Они не поступают как джентльмены, а превращаются в первобытных дикарей. Антиутопия Голдинга без всякой жалости разрушает утопические мифы «Кораллового острова».
Нечто подобное произошло недавно во французском кинематографе. Подряд, друг за другом вышли два фильма на одну и ту же тему. Сначала фильм Лорана Конте «Между стен» («Entre les murs»), получивший в русском прокате название «Класс», завоевавший «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах в 2008 году, а на следующий год фильм «Последний урок» с Изабель Аджани в главной роли. Очевидно, что «Последний урок» в нашем случае играет своего рода роль «Повелителя мух».
И там и там речь идет о школе в не очень благополучном районе Парижа, где учатся в основном дети мигрантов. Но если в «Классе» происходящие драматические события почти не выходят за педагогические пределы, то в «Последнем уроке» ситуация явно выходит из-под контроля. Если после просмотра победителя Каннского фестиваля вспоминается давно забытая «Ночь после выпуска» Тендрякова, где учителя и ученики, собравшись отдельно, пытаются разобраться, в чем смысл их пребывания в школе и как они на самом деле относятся друг к другу. То после просмотра «Последнего урока» вспоминается скорее «Ярость» Стивена Кинга, где ученик, убив ненавистную учительницу, берет свой класс в заложники и подвергает его жесточайшему принудительному психоанализу. Если «Класс» оставляет чувство надежды, то «Последний урок» откровенно удручает.
В «Классе» события длятся условно год, даются пунктирно, схематично, не акцентируя внимания ни на последствиях тех или иных решений педагогического коллектива, ни на том, как разрешился тот или иной конфликт между учениками и учителем. Тем самым как бы подчеркивая: все нормально, буднично, лечится временем. И жизнь продолжается. Каждый делает свой выбор, а идеальных решений нет, это такая профессия, и нельзя останавливаться, отчаиваться. А главное, да, проблемы есть – и социальные, и педагогические, дети трудные, но это всего лишь дети. И надо терпеть, не срываться, уважать своих учеников, делать уроки над ошибками. И тогда есть шансы.
В «Последнем уроке» трагические события спрессованы в полтора-два часа, развиваются непредсказуемо, решения принимаются не по рецептам, а цена их – человеческие жизни. «Дайте мне пять минут тишины, и я докажу, что могу быть вам интересна», – так приблизительно, как и Сильвия Баррет из повести «Вверх по лестнице, ведущей вниз» Бел Кауфман, пытается докричаться до своих учеников учительница на «последнем уроке», а когда ей это не удается, решается на отчаянный поступок.
Это фильм-срыв, крик о помощи или отчаяния. Кажется, вот-вот учительнице теперь уже в экстремальной ситуации все же удастся достучаться до сердец своих грубых и озлобленных учеников, сломать стереотипы – ведь в каждом человеке, тем более незрелом, есть остатки совести, что-то милосердное, доброе. Но чудес превращения не происходит. Фильм явно пессимистичен, точнее, авторы не хотят смягчать реальность, доводя ее до трагических последствий.
«Класс» во многом школьный, учительский фильм, который я вообще бы рекомендовал рассматривать как учебное пособие в педвузах и на курсах повышения учительской квалификации. Он не пафосный, не дидактичный, наоборот, дискуссионный. Предполагает разные мнения, разные подходы, разную правду. Его интересно смотреть учителям, сравнивать: как там проходят педсоветы, дисциплинарные советы, как организовано школьное самоуправление, каковы взаимоотношения учителей с родителями. «Класс» не шокирует, не сильно волнует душу, но профессиональное послевкусие длится долго. «Последний урок», наоборот, ошарашивает, оставляет ощущение безысходности, но и быстро вытесняется сознанием: зачем думать о том, что не имеет выхода.
«Последний урок», конечно же, фильм в первую очередь социальный, во многом выходящий за рамки собственно школьной тематики. Это фильм о мигрантах, о трудном диалоге культур и людей, о проблеме национальной самоидентификации. Очень современный, точнее, актуальный фильм. В чем-то очень французский, но в то же время близкий для других, ибо проблема стала глобальной и практически нет стран, которые бы не испытывали сегодня трудности и напряжения в связи с национально-конфессиональными противоречиями среди своих граждан – коренных и пришлых.
«Последний урок» надо смотреть всем российским учителям, в классах которых все больше и больше появляется учеников – выходцев с Кавказа и Средней Азии. Кто-то пытается ассимилироваться, кто-то обособляется. Где-то мир-дружба, где-то конфликты. В любом случае трудностей в этом смысле прибавилось и нужно проявлять чрезвычайную тонкость и осторожность. Вот почему в обществе так остро сегодня дискутируются вопросы преподавания «Основ религий». А от учителей требуются особая деликатность и толерантность.
В конце фильма «Класс» учителя и ученики, закончив трудный учебный год, играют между собой в футбол на школьном дворе, и кто-то из учеников, с азартом смотрящих за игрой, кричит: «Все вместе». Этим символом-призывом к объединению фильм и заканчивается. «Последний урок», к сожалению, почти лишает надежды на положительный исход острых проблем взаимоотношений между людьми разных национальностей, рас и религий, оказавшихся вместе, но чувствующих себя обособленно, а чаще враждебно по отношению друг к другу. В его финале – похороны. И приход на них некоторых действующих лиц, оставляющий вроде как некое неуверенное впечатление, что жертвы не напрасны, представляется больше натяжкой, мало вытекающей из логики произошедших событий.
Возможно, фильмы «Класс» и «Последний урок» – это две стороны одной и той же медали. И только сложив их вместе – трезвое и ясное понимание нелицеприятной реальности и все же веру в силу разума, терпение и доброту, – мы сможем справиться с одной из самых острых проблем современного общества и школы.