Развитие ребенка приносится в жертву удобству управления

Высокий настрой на работу если и был, к концу месяца вряд ли сохранился: все очень сложно, и эмоциональность больше мешает учителю, чем помогает. В перекрестье взаимоисключающих требований уже не до работы с душой, не до подлинной учебной деятельности. Как говорят ученые-психологи, ее в школе днем с огнем не сыщешь. А учителя вздыхают: «Как же стыдно – дети такие умные, а мы их гробим». На днях в РГГУ прошла конференция, посвященная 80-летию со дня рождения В.В.Давыдова. Идеи этого выдающегося педагога-философа, исследователя психологии учебной деятельности по-прежнему ждут своего воплощения…

 

Можно, но не будем

Отдельные ученики, отдельные учителя остаются мотивированными на полноценное образование в любых условиях. Но наступление всеобщей мотивации не предвидится, пусть специалисты и утверждают: если сразу включать людей не в учебу, а в коллективную проектировочную работу, то есть с первого шага удовлетворить потребность в самореализации (дать возможность стать субъектом деятельности), – тогда развитие не заставит себя ждать (Валерий Лазарев, директор Института инновационной деятельности в образовании РАО).
Вопрос: что мешает формировать коллективную готовность педагогов к изменениям и коллективной рефлексии? Ответ: наличная ситуация. По опросам директоров, если 10–12% учителей в школе занимаются инновационной деятельностью, этого достаточно, а остальные «пусть сначала учебник выучат». Это деление участников образования на «белую кость» и «черную» – главный тормоз развития всей школьной жизни. Факт: именно развитие и приносится в жертву удобству управления.

Потому что «фельдшеризм»

Фельдшер – практик, он может и вылечить. Технологичный учитель кого-то и научит. Однако, по Давыдову, образование развивает только тогда, когда оно опирается на логику психического развития ребенка, когда востребованы картина мира ребенка, его знания о человеке, когда значимы его отношения к разным явлениям жизни… иначе говоря, когда учитель способен отслеживать тончайшие переходы, превращения в сознании ребенка. Программа, предметное наполнение урока суть средства, а не цель.
Хорошо, когда отношение ребенка к задаче, выбираемый им путь решения интереснее для учителя, чем результат. «Каждый смотрит на мир сквозь призму его сущности: что с чем резонирует, с чем коррелирует – всегда открытые вопросы» (Владимир Кудрявцев, профессор РГГУ). Воображение – основа разумного, но педагогика всеми силами отгораживается от чувств. Как результат – и мысли ребенка тоже не остается места на уроке.

Что оформлено – не наше

Порождение учителем на уроке эмоцио­нальных состояний – вещь совершенно необходимая. Быть может, это важнейшее из всех умений педагога (Владимр Собкин, директор Центра социологии и образования РАО). Сближение несближаемого, соединение несоединимого, превращение чего-то в свою противоположность – немало есть возможностей задать переживаниям глубину и уровень. Работать не в категориях «правильно/неправильно», а в поле правомочности разного, причем серьезно, не хохмы ради. Это особое учительство – создающее атмосферу, учительство с душой – технологически непередаваемо. И это наша национальная культурная традиция. Такое учительство не исключает идею различных видов и форм деятельности, но не пытается сразу идти к оформленным вещам. Эти формы сначала надо дать найти.
Когда же что-то (законы, правила) дается сверху, но по этому алгоритму невозможно поступать осознанно – это верх закабаления сознания. Отсюда до человека, становящегося субъектом своего развития, реализующего себя как личность (идеал педагогики Давыдова), – как до Луны.

Ученик – страдательный залог или действительный?

Думают: можно освоить определенную технологию – и ты мастер. Но клише провоцируют нелепости, и все оборачивается пародией на мастерство. Потому что нет целостности, нет личностной включенности – не по своей мерке оделись. Переживание себя и своих идеалов, их свержение, когда они оказались ложными, – без чувствительности к собственной нравственной проблематизации, без «ситуации открытия себя» нет человека (Геннадий Кравцов, профессор РГГУ). Давыдов учил: личностью надо «выделаться». В то же время Василий Васильевич камня на камне не оставил от теории Щедровицкого: без предметности Давыдов не мыслил никакой субъектности. Он был за манипуляцию предметами в ходе учебной деятельности и против манипуляций сознанием человека. Мышление – всегда через действие, и вне деятельности оно формироваться не может. А кем-то формируемые и организуемые дети – это не субъекты. Тут, кажется, тупик всей давыдовской педагогики: школа организована совершенно не под развитие субъектов. Однако давыдовцы не сдаются: «Учитель в деятельности, совместной с учениками, может создать коллективного субъекта. Не организовать извне, а самому подумать, как включиться. Либо соорганизация будет, либо не будет ничего», – считает Валерий Лазарев.

В свете новых ФГОСов

Ничего серьезнее школы нет, а у нас по-прежнему школа памяти, а не школа мышления. Но теперь на выходе – по официальным документам – требуют способности к творчеству, которое связано с пониманием, а понимание с самосознанием – и читай сначала. Да, деятельностный подход вроде бы узаконен: объект познания строится и проектируется – через созидание и через осознание своей деятельности. Хорошо. Но как это возможно без учителя, являющегося субъектом своей деятельности? Не подумали. Не сказали. Значит, зуновское образование как жило, так и будет жить. Разве табличку поменяют.