СИМОН СОЛОВЕЙЧИК. СТАТЬИ ДЛЯ СВОЕЙ ГАЗЕТЫ

Предисловие к четвертой части

Статьи, которые собраны в этой части номера, – о вечных противоречиях школьной жизни, о том выборе жизненной позиции, который волей-неволей приходится делать каждому учителю, директору, а иногда и школе как странной, сложно устроенной, но в чем-то цельной личности...
Одним из резких, важнейших разграничений для Соловейчика было утверждение о том, что школа не только «отражает состояние общества» и «выполняет социальный заказ», но способна в любых условиях искать свой образ достойной жизни. Школа способна быть не зеркалом и усилителем всего дурного, и так окружающего детей, а дать им опыт другой жизни. И за этим будет стоять ее собственный выбор, а не социальные обстоятельства.
«Педагогическая мысль, – продолжает столь же резко разграничивать Соловейчик, – развивается обычно в одном из двух направлений:
1. Как навести порядок, как повысить требовательность, как заставить всех детей учиться, как наказывать нарушителей дисциплины...
2. Как сделать школу более близкой ученикам, какие радости доставить детям, как смягчить обстановку, что еще сделать для того, чтобы охранить хрупкое детское достоинство, как укрепить уважение к школе».
При втором выборе как-то и не очень уместны привычные рассуждения: «Школа должна... В школе обязательно должно быть...»
Наоборот: «Школу делает домом все необязательное, дополнительное, внеурочное...»
Особенно же не переносил Соловейчик известную присказку про «тяжело в ученье – легко в бою». В жизнь надо вступать не как в бой. А как в жизнь. По-человечески, а не с дубинкой наперевес. И дело не в том, тяжело или легко детям учиться, а по-человечески или нет устроены отношения взрослых и детей. «Воспитание идет только до тех пор, пока между воспитателем и воспитанником – правда во всем, и устанавливает эти отношения правды и справедливости – взрослый».
Так получается, а так – нет. И как необходима возвышенная правда о человеке, столь же важна и возвышенная правда о школе, ее идеальный образ. Школа, лишенная идеала, воодушевления, веры в свое иногда отдельными вспышками высвечивающееся замечательнейшее предназначение, как бы подпадает под общий закон неуважения к себе: «Когда мы относимся лживо, то есть без уважения, к самим себе, ребенок перестает уважать нас, и воспитание практически прекращается...»
И не надо школе брать на себя лишнее, принимать какие-либо повышенные обязательства по привитию детям всевозможных лучших качеств – школа способна лишь создать те условия, где у этих качеств будет шанс проявиться.
Собственный жизненный труд Соловейчика по его «воспитанию школы» следовал тем же законам. Не пытаясь укорять и «прививать» что-либо школе, он год за годом стремился помочь ее «достойным и сильным чертам характера проявляться». Не уставая обнаруживать эти возвышенные черты и между делом с надеждой о них напоминать...