Как государство поступает со школой, так и школа поступает с учеником...

«А можно, я сегодня в школу не пойду?»

И завтра. И послезавтра. А что так? Как раз «позавчера» (в конце марта) состоялся Петербургский образовательный форум, на котором Игорь Реморенко, директор Департамента государственной политики в образовании Минобрнауки РФ, говорил об «инновационном климате» образования и о самостоятельности школ как его «главном элементе». И ему вторил Александр Кондаков, генеральный директор издательства «Просвещение», он же – руководитель проекта по разработке федерального государственного образовательного стандарта общего образования: «Цель образования – становление развития высоконравственного, ответственного, инициативного, авторитетного гражданина, способного к творческой инновационной деятельности». То есть весь этот список добродетелей базируется на том самом «главном элементе», самостоятельности, которая, по словарю, – «независимость, свобода от внешних влияний, принуждений, от посторонней поддержки, помощи». Все сходится. На словах. А на деле – как игнорируются и буквально на пороге класса отсекаются почти все валентности развития ребенка, так же точно уничтожаются любые попытки самостоятельного развития школы с помощью государства. У нас так: или «Проснулся? Теперь ты наш», или «Иди отсюда и выживай как можешь». Сегодня наблюдается крен в сторону второго варианта.

Трактуем по мере сил

Отрывочные сведения и невнятные лозунги. Объявляется финансовая свобода школы в отсутствие ресурсов, при крайне запутанной нормативно-правовой базе. Закрепленное в Конституции страны государственно-общественное управление окарикатурено до «Иван кивает на Петра, а Петр кивает на Ивана». Директор школы рассказывает: «Выполнил указание – вот тебе плюшки. Не выполнил – вот тебе антиплюшки. И это все, что может наше управление. В результате только тема «плюшек» вызывает у педагогов неподдельный интерес».
Однако прислушаемся. На школьном языке «самостоятельная работа» – это та же контрольная; «самостоятельный ученик (учитель, директор)» – это «сознательный», его не надо по десять раз заставлять делать то, в чем он не видит смысла. Еще «самостоятельные» не лезут с инициативами, они же умные. И слово «ответственность» понимают правильно, в залоге наказания.
Нравится нам это или не нравится, но «облако смыслов» именно такое. На недавней конференции довелось наблюдать, как школьным психологам, пришедшим на секцию «Индивидуальные образовательные траектории», не удалось назвать ни одной формы самостоятельной учебной работы детей, сколько ни перечисляли. Потому что, по словам ведущего, даже проект – это не личная инициатива ребенка и не его ответственность. Вот так: и «траектории» у нас есть, и «учебное сотрудничество», и слова о субъектности – все, кроме самой субъектности как цели и ценности образования.

Царь горы

Что важно: вся учеба детей протекает в определенной системе отношений со взрослыми. Взаимодействие по плану учителя (по программе) – это подчинение и подавление. О самостоятельности говорить не надо. Взаимодействие по инициативе «снизу» – это реальный шанс растить самостоятельного человека, ему доверяя, сотрудничая с ним и на первых порах помогая.
Так же, двумя путями, воспитывается и школа. В системе отношений с государством и обществом. Как воспитана наша школа, мы знаем: отчеты важнее работы, скачать предпочтительнее, чем вложить свой труд, а ложь и халтуру не грех выдать за «продукт» и послать на конкурс. Такую школу можно пожурить, учителей покритиковать, но общая ситуация устраивает всех. Кроме родителей, которые переживают за детей.
«Сегодня я наблюдал, как И. сдавал в школе экзамен по «Окружающему миру», – рассказывает домашний педагог 8-летнего мальчика, обучающегося на экстернате. – Вопрос: «Сколько материков ты знаешь?» Ребенок задумался, карта была перед глазами, так что он начал считать. Посчитать он не успел, потому что его спросили: «Каково по происхождению Каспийское море?» Учительница хотела услышать, что Каспий – озеро, а вопрос задала о происхождении, не подозревая, видимо, что происхождение-то у Каспия океаническое. Думать некогда, вопрос: «Почему карта разноцветная?» Это, оказывается, вопрос о том, как обозначены на карте высоты и глубины. Тут И. понял, чего учитель хочет, все счастливы. Вопрос: «Что бывает на реке?» Он задумался и угадал: «Приток?» – «Да, приток». А вы-то думали! Неужели из таких вопросов: как идет жизнь на Земле? что еще бывает на реке? – и слагается образовательное пространство урока в школе?»

Привет, малыш!

Вот незадача: ребенок думает! Он не собака Павлова! А учителю думать некогда, он сам работает на автомате и видит своей задачей довести до автоматизма знания и навыки детей. Это ведь непросто – минуя собственное участие ребенка в обретении знаний и навыков, минуя его мышление, забыв о своем.
Но остановимся. Школа распахнула двери детям, рожденным в 2003 году. Что за дверью? «Приспособление к быстро растущим аппетитам политиков, аппаратных экономистов, армейских бюрократов, церкви, готовых использовать школу для достижения своих целей» – как писало «ПС» в первом номере за 2003? Или, как можно прочитать там же, «самые лучшие уроки, которые всегда неожиданны»?