2010 ГОД СОЛОВЕЙЧИКА

Подснежник в старом блокноте

Встреча с Симоном Львовичем произошла в один из самых драматических моментов в истории нашего общества, нашей школы. Мы тогда пытались избавиться от политизации, искали настоящие смыслы. В 1989–1990-м годах проходили сборы «Сотрудничество», где ученые, педагоги, философы, журналисты говорили о ребенке, школе, воспитании, коммунарстве. Судьба коммунарства тогда особенно нас волновала. Отказываясь от советского прошлого, некоторые педагоги отрицали ценности коллективного воспитания, наследия А.С.Макаренко, И.П.Иванова.
Вопросы, которые звучали тогда, сегодня наполняются особым смыслом. Пишу подробно, поскольку сохранились записи с тех семинаров.

•Главное – это человек.
•Что стоит гуманизм, если я не задаюсь вопросом, что нужно другому человеку?
•Если человек – высшая ценность, то по отношению к себе я тоже высшая ценность?
•Если я свободен, то я свободен эту свободу «отдать»?
•Как обеспечить личности право на автономию?
•Когда, в каких условиях личности важен процесс деятельности, а когда – результат?

Бурная дискуссия развернулась, когда обсуждали вопрос: «Только что родившийся человек – это личность или нет?» Симон Львович активно участвовал в споре. Мне было трудно занять чью-то сторону. Помню только ощущения, чувство, что здесь рождается что-то важное, что я не должна ничего пропустить. Когда программа дня заканчивалась, участники семинаров еще долго не расходились, дискуссии продолжались глубоко за полночь.
Чувство сопричастности чему-то важному создавало настроение радости, оптимизма.
Однажды, наспорившись до хрипоты, решили поиграть в популярную и сегодня игру «Мафия». Мне все время попадался листочек с буквой «М», и как я ни старалась, все очень часто угадывали во мне «мафиози». Я огорчалась, хотелось поиграть подольше, а другие участники игры снисходительно улыбались.
Тут и подошел ко мне Симон Львович со словами: «Елена, раз игра у вас не получается, давайте просто погуляем». Для меня это предложение было неожиданным и радостным.
Происходило это в апреле, дул теплый весенний ветер, появлялись первые цветы. Симон Львович расспрашивал меня о школе, я все говорила и говорила. Он сорвал подснежник и подарил его мне. Пожелал успехов, просил быть искренними с детьми.
Сегодня, уже зная о великом даре Соловейчика слушать других, понимаю, почему он почти ничего не говорил сам. Вот так в памяти у меня остались теплота, лучистый взгляд, вера в людей и… подснежник. Открываю свой старый блокнот. А там на заветной странице лежит тот подснежник, моя закладочка от Соловейчика.