Усредненное качество образования

Профессиональная примета: после 8 марта учебный год своей силой докатится. Все главное уже сделано, и впереди только финишная прямая. Не в том ритме живут аналитики, исследователи проблем образования и широкая общественность. Если для учителей ЕГЭ–2009 забыт как прошлогодний снег, потому как все силы брошены на отработку демоверсий ЕГЭ–2010, то люди, причастные к системе образования, не перестают обсуждать его итоги, составлять диаграммы, интерпретировать результаты. Правду сказать, данные по ЕГЭ во всей их полноте засекречены, и только Рособрнадзор имеет доступ к ним. Тем интереснее познакомиться с выводами ученых, которым эти данные предоставлялись под целевые исследования.

Послевкусие и последействие

В интернете горячо обсуждаются данные преподавателя МИФИ о падении уровня математической грамотности учеников 8–11 классов, поступающих к ним в заочную школу. Начиная с 2005 года кривые графиков скользят вниз, причем если раньше у 8–9-классников были очень высокие стартовые данные, то в новом сезоне показатели всех слились в точке нижнего ряда. Комментирующие приводят свои мини-исследования и подтверждают горькую истину: дети не готовы (не научены, не заинтересованы) заниматься чем-либо самостоятельно и глубоко.
А на семинаре в ГУ-ВШЭ любопытные данные привел Владимир Собкин, директор Центра социологии образования Российской академии образования, доктор психологических наук, профессор, академик РАО. В 1975 году с его участием проводилось масштабное исследование старшеклассников на предмет развития литературного вкуса. Оно было повторено в 2005 году на том же диагностическом материале. Оказалось, тридцать лет назад с заданиями по поэзии справлялись 43% учеников, теперь – 9%. Задание стало культурно недоступным. А всего-то – разложить по разным «кучкам» стихи двух разных поэтов, Самойлова и Вознесенского (имена были не указаны).
По версии Владимира Самуиловича, этот колоссальный откат связан с тем, что диагностические материалы ЕГЭ, видимо, строятся в какой-то иной концепции, усилия человека в языке не востребующей.

«Никак не влияет», 39% опрошенных

В обучении важны психологические мотивы: что ребенок делает и почему я оцениваю именно это. Ситуация «потому что ЕГЭ» – самая неопределенная: неясно, что же на самом деле проверяет ЕГЭ. Соберутся пять учителей и будут говорить то же, что пять чиновников образования: проверяет память, проверяет умение сдавать именно такой экзамен, проверяет знания по программе, проверяет готовность учиться дальше, ничего не проверяет. И тут в пору заменить ключевое слово в вопросе: что, кого ЕГЭ отбирает?
Опрос об отношении учителей к ЕГЭ в 2009 году (опрошены 3000 человек из разных регионов), проведенный Центром социологии образования РАО, дал такой результат: принимают эту форму учителя массовой школы, работающие по стандартным программам, учителя-исполнители; отрицательно – творческие педагоги, которые ощущают себя субъектами своей деятельности, работают по авторским программам. Из общего числа опрошенных 43,2% считают, что ЕГЭ упрощает содержание изучаемой дисциплины, делает его фрагментарным.
В общем, выходит, ни хорошего самостоятельного учителя детям при ЕГЭ не видать, ни полноценного представления о предмете.

Назначить тренером

Идеально, на взгляд чиновников: дети где-то сами учатся и воспитываются, а школа их готовит к ЕГЭ и другим формам аттестации. Вроде так оно и есть: 30% заданий международного исследования PIRLS, которые наши дети выполнили успешно, нет в школьных программах. Стало быть, толку от школы мало. Дальше больше, гонение на учителей.
И вот уже статистически подтверждается факт двойного отрицательного отбора в профессию. Сначала самые слабые идут в педвузы, потом слабейшие из них попадают в школы. И все теперь с этими мыслями носятся. И это будто бы правда: проходной балл в МГПУ на физмат в этом году (по ЕГЭ) был 34 с чем-то.
Но правда счета и правда жизни сходятся далеко не всегда. В школах у нас куда ни придешь – в основном люди, работающие по призванию. И в педвузы они шли сознательно, и в школе остаются не от безысходности. Они люди помогающей профессии (это чиновникам невдомек?), а не менеджеры среднего звена. И выбивать их из школы – действовать наперекор рассудку и природе.

Порог правдивости

На самом деле проблема в другом: феодальные отношения, нерушимые в сфере образования, и люди, обладающие творческим потенциалом, ужиться не могут. Очень старая проблема и очень старый подход: человек мешает. Но в век IT все уже по-другому. Взять хотя бы результаты анализа компьютерных данных по ЕГЭ–2009: многое обнажилось. Вот некоторые предварительные выкладки руководителя рабочей группы Комиссии при президенте по совершенствованию ЕГЭ.
…Мальчики сдают гораздо хуже девочек. Вывод: образование, основанное на формальном отборе и формальном усвоении, а не на развитии способностей мышления, некомфортно для мальчиков.
…Лучшие результаты показывают дети, которые сдают в ППЭ, где 10 человек и меньше. Лучше всего русский язык знают в Дагестане; в Мордовии в сельской школе математике учат лучше, чем в Москве. Вывод: невозможно оперировать средним баллом как таковым вообще. Между тем повсеместно результаты детей привязывают к результатам работы местных администраций, есть случаи увольнения директоров.
…Сравнение результатов ЕГЭ по регионам вызвало большие затруднения, поскольку обнаружились подтасовки. Раскручивая ситуацию сверху вниз, удалось выяснить: у местных чиновников в ходу политика «увода от двоек». Допустим, говорится: чтоб двоек было полпроцента – исполнители начинают «соображать». Например, резко поднять баллы за счет проверки части С «по-свойски».
Что ожидается? Из сказанного – во-первых, от среднего балла перейдут к другим показателям качества; во-вторых, часть С уже в этом году будет проверяться экспертами в другом регионе. А из несказанного? Достигая необходимого «порога правдивости» ЕГЭ, меняем ли мы что-то в системе отношений «школа – власть», «ученик – учитель»? Хотелось бы верить.