КРУГИ ИСТОРИИ

Память без срока давности

Недавно мир отметил 65-ю годовщину освобождения советскими войсками оставшихся в живых узников самого страшного лагеря смерти – Освенцима. К этой же дате приурочен и международный день Холокоста, принятый решением ООН в 2005 году. Одной из стран, выдвинувших это предложение, была Россия.
Но чем дальше от события, тем больше раздается голосов, что пора прекратить бередить старые раны и будоражить молодые умы. Мир изменился, да и столь далекое прошлое наверняка поросло быльем и мифами. Как все было на самом деле, уже никто доподлинно не узнает. И стоит ли?..

Hаходятся «исследователи», кто отрицает даже сам факт геноцида евреев: данные о миллионах убитых – фальсификация, фотографии с горами трупов – фотомонтаж, свидетельства очевидцев – плод их больного воображения, газовые камеры служили для уничтожения вшей, крематории построены уже после войны как специальные музейные экспонаты.
Судя по воспоминаниям, и сами заключенные «фабрик смерти» не верили до конца в то, что с ними происходило, и они знали, что живыми свидетелями их не оставят. Все было до такой степени нереально страшно и запредельно для человеческого понимания, что даже если кто-то выживет, им не должны поверить – настолько чудовищно то, что случилось.
Нацисты тоже это понимали, поэтому умерщвляли всех жертв, уничтожали все документы, пытаясь скрыть следы массовых убийств.
И обычные люди, чье сознание не беспредельно, отказывались верить, что это на самом деле было, что человек способен на такое. Может быть, поэтому часть из них с такой шокирующей легкостью до сих пор ставят под сомнение масштабы Холокоста.
…Только что в России вышла последняя книга известного итальянского писателя и бывшего узника Освенцима Примо Леви «Канувшие и спасенные». Примо Леви, как и Варлам Шаламов, считал, что лагерь для людей – это абсолютно отрицательный опыт. Совершенное зло, калечащее душу, разъедающее нравственность.
Одновременно, как и Ханна Арендт, Леви считал нацистские злодеяния не кознями дьявола, не проявлением человеческой патологии, а «банальным злом», носителями которого были обычные в мирной жизни обыватели, рьяные служаки и карьеристы, оболваненные пропагандой заурядные люди. Именно поэтому он считал, что победа над этим злом не может быть окончательной.
В то же время Леви не признавал каких-либо попыток уйти от ответственности. Да, вина не общая, у каждого конкретная, но она совместная: и у идеологов, создавших преступную систему, и у фанатиков, и у большинства простых исполнителей, и у массы обманутых и равнодушных обывателей.
И он очень боялся короткой памяти, которая слишком быстро приводит к забвению. Всеми доступными ему средствами, в первую очередь словом, он продолжал бороться за бодрствующую совесть.
…Через год после выхода книги в 1986 году в Италии неожиданную политическую победу одержали правые. Для Леви это стало знаком, что самые страшные его предчувствия – возрождение фашизма – сбываются.
Он покончил с собой, бросившись в лестничный пролет. Так спустя сорок лет Освенцим настиг одну из своих жертв.