ЦИФЕРБЛАТ ОЖИДАНИЙ И НАДЕЖД

Три дня из жизни Деда Мороза

25 декабря.
Детская школа искусств № 2

…Не знаю, как друзьям удалось уговорить меня надеть костюм Деда Мороза. Городской молодежный совет часто организует детские праздники. Но для меня это дебют. Потому и волнуюсь.
Пока мы прячемся в костюмерной: по сценарию нас никто не должен видеть. Шубу и валенки надеваю заранее, хочется попробовать, как они на мне сидят. Через пару минут приходится горько об этом пожалеть: в шубе, пусть и бутафорской, по-настоящему жарко, пот льет градом – какой там Дед Мороз… А вот Снегурочка как ни в чем не бывало умело прячет волосы под синюю шапочку и накладывает грим.
– Ты, наверное, не в первый раз здесь?
– Не в первый. – Она даже не отрывается от косметички. – Каждый год то Снегурочкой, то Зайчиком, то Бабой Ягой…
– Не надоело?
– Да нет. Бывает, никакого настроения нет, праздники утомляют. Но посмотришь, как радуются дети, и у самой настроение новогоднее...
– Ну, мы-то вроде выросли уже из пеленок...
– Не важно. Главное – поверить в сказку. Хотя бы пока ты носишь это. – Она показывает на мою шубу. – Иначе в тебя дети не поверят. А это все равно что отобрать у них самый главный подарок…
За дверью – музыка. Праздник начался.
– Хотя иногда кажется, что им кроме конфет ничего и не надо, – добавляет Снегурка.
Минут через десять открывается наша дверь:
– И чего сидите? Ваш выход. Дети уже заждались!
Грозно стучу посохом, и мы входим в зал. Сразу раздается дружное: «Дед Моро-о-з!»
Конкурс костюмов – один из самых важных. Кого здесь только нет: мушкетеры, зайчики, Пьеро, Джек Воробей, Фея, Снежинка... Сразу видна заботливая рука родителей плюс возможности родительских кошельков.
Водим хоровод, поем, как полагается, «В лесу родилась елочка». Дети почему-то почти не поют, хотя школа-то музыкальная. Слышны в основном голоса преподавателей и родителей.
Наконец раздаем подарки смеющейся маскарадной толпе. Первой ко мне пробивается девочка-снежинка.
– Дед Мороз, а ты и правда настоящий?
– Конечно! – стараюсь говорить громким басом, чтобы звучало убедительнее.
– Вот если ты настоящий Дед Мороз, то почему у нас снега нет на улице? Ведь ты можешь сделать. Сделай снег!
Ответить мне нечего. Про глобальное потепление разве… А в глазах у человека – подлинное огорчение, а еще вера в то, что сейчас хлопну варежками, стукну посохом и за окном пойдет настоящий волшебный снегопад…
– Завтра. Завтра будет снег, – непонятно зачем сердитым голосом лгу я.
– А посмотри, какие туфельки мне мама купила, Дед Мороз! – Ответить не успеваю, Снежинку оттесняют другие дети...
Вот подходит мальчик-мушкетер. Он слегка картавит и поэтому волнуется, рассказывая стишок. Но руку держит на эфесе игрушечной шпаги, как настоящий рыцарь. Ради интереса спрашиваю его:
– А тебе хочется, чтобы пошел снег? – Он кивает. – А чего больше хочешь: чтобы снег пошел или конфету?
Мушкетер выпаливает:
– Конфету!

28 декабря.
Детский реабилитационный центр
Центр – это отчасти и дом, и школа для его воспитанников. У большинства из них есть родители, настоящий дом, но учиться в обычной школе эти дети не смогут. Нас уже предупредили: дети с ограниченными возможностями.
Прямо у входа в комнаты одна из воспитателей меня спрашивает:
– Вы раньше работали с такими детьми?
Слово «работали» коробит. Хочется возразить, что я сюда не работать пришел, а праздник дарить…
В моем мешке вновь подарки. Их меньше, и они совсем другие – карандаши, раскраски, свистки, открытки, календари и прочие маленькие сувениры. «Этим детям лучше дарить не сладости, а то, что помогает им развиваться, творчески мыслить», – говорят мне.
Правда, встречают тут Деда Мороза также шумно и радостно. Только дети не бегут к гостям навстречу, а сидят на стульях у стены, кто – на коленях у родителей, кто – один. Но вот стихают первые приветствия, и все замолкают. Тишина обрушивается так внезапно, что меня посещает мысль: «А не сделали мы чего не так?» Дети сидят тихо как мышки.
И все же после традиционного «Раз, два, три, елочка гори!» мы водим хоровод. По левую руку от меня встает мальчик. Его зовут Игорь. За плечи его поддерживает мама. Игорь не может нормально двигаться и говорить, у него ДЦП. Оборачиваюсь в другую сторону и протягиваю правую руку. И замираю. Рядом стоит девочка в красивом розовом платье, на голове аккуратно уложены два бантика. Но глаза не смеются. Ее рука, к которой я, не глядя, протягивал свою, заканчивается в локте.
Так мы и ведем хоровод: в одной руке Деда Мороза мягкая ладошка Игоря, другая – на плече у маленькой принцессы…
Зато «В лесу родилась елочка» знают все дети. И хоровод у нас получается большой, не встали лишь несколько человек. Игорь тоже пытается петь. Его мама улыбается. И песня почему-то звучит веселее и громче, чем та, которую пели в музыкальной школе.
Основные части программы оставляем без изменений. Конкурс стихов, раздача подарков, исполнение желаний. Я, поохивая и покряхтывая, как и положено старичку, сажусь на стул. Дети подходят по одному, несмело, бочком, словно чего-то стесняясь.
Здесь тоже есть мальчик в костюме мушкетера. У него тоже есть шпага. Только конфет он почему-то не хочет.
– А что же ты тогда хочешь?– спрашиваю его.
– Быть настоящим мушкетером! – выговаривает он.
– А в Новый год, в чудеса, которые в это время происходят, веришь? – зачем-то спрашиваю я опять.
Позади меня предупреждающе кто-то шипит – воспитательница или родитель. Здесь такие правила: нельзя обнадеживать детей несбыточными желаниями…
Он, наклонив голову, пожимает плечами:
– Не знаю…
За ним – снова маленькая принцесса в розовом платье. От конфеты за стишок она не отказывается, но тут же отдает ее стоящему рядом мальчику помладше. Возможно, брату.
– А я хочу, – говорит она, – чтобы на Новый год происходили чудеса. А еще я знаю, что вы – ненастоящий Дед Мороз, мне мама сказала. Но если вы встретитесь с настоящим, то передадите ему мое желание? – Снова на меня смотрят эти глаза. – Только я тихо скажу, иначе не сбудется…
– Конечно. – Я наклоняюсь, чтобы она смогла прошептать мне на ухо.
– Передайте Деду Морозу, что я хотела… Я бы хотела завязывать себе бантики сама… Двумя руками…
Через десять минут мы выходим из центра. Ноги сами выносят меня в дверь. Никакой из меня Дед Мороз. Ничего я не могу – ни желания исполнять, ни чудеса творить…

14 января.
Детский дом-интернат «Возрождение»
До интерната едем на машине. Кроме мешка с подарками в багажнике лежит спонсорский ковролин. Его у нас заберут с большой благодарностью – вещь полезная, тем более в здании сейчас идет ремонт.
Вместо гримерки нам предлагают кабинет прямо напротив актового зала. Дверь окрашена, протискиваемся в маленькую комнатку боком.
Я уже наметанным взглядом критически оглядываю актовый зал – он в два раза меньше, чем те, где мы были, в центре стоит вкрученная в пол елка, еще больше уменьшая площадь. Не развернешься…
В это время в интернате обед. Коридоры пусты. Этажом ниже гремят тарелки. Но вот в дверном проеме застывает белобрысый мальчишка лет девяти. Никто не успевает ничего сказать, как он убегает, и по коридору звонко разносится его голос: «А-а-а! Дед Мороз в кабинете Зои Михалны, а с ним страшилки какие-то!»
– Страшилка – это ты, – киваю одному из наших в костюме Поросенка.
Вскоре приезжает местное телевидение: снимать детские дома сейчас становится модным, а то, как кто-то занимается благотворительностью в их пользу – тем более.
Наши подарки дети принимают не очень радостно. К ним они уже привыкли. Гостя здесь уже и не видят без подарков. И ничего другого, кроме подарков, не ждут. У них нет семьи, и они быстрее взрослеют. Поэтому само появление Деда Мороза кажется им не более чем фарсом. Дети, даже самые маленькие, смотрят на нас со скукой, ерзают на месте, в конкурсах участвуют неохотно. Становится понятно: лучше заканчивать быстрее.
– Как их расшевелить, что им надо?– вздыхает рядом новая Снегурочка.
Ответ приходит вскоре сам собой. Одна из наших девушек взяла на руки маленькую девочку, которой не хватило места в зале. Когда мы раздали подарки, она попыталась опустить малышку на пол, та, не желая слезать, заплакала и вцепилась ей в волосы. Другие интернатские девочки завистливо смотрели на счастливицу, которой досталось такое престижное место – у взрослой тети на руках…
Мы упаковываем аппаратуру. Дети уже разошлись. В зале остался лишь один мальчик, у которого репортер берет интервью. Похоже, он стесняется незнакомых людей и объектива камеры. Смотрит только в сторону или на микрофон.
– Ну и как, понравился тебе спектакль? – Репортер пытается разговорить собеседника
– Понравился.
– Подарки понравились?
– Понравились. – Перед каждым ответом тот медлит, словно размышляет.
– А кто из персонажей тебе больше запомнился?
– Понравились… – следует ожидаемый ответ.
– Эээээ.… Ну кто все же больше?
Мальчик молчит.
– Наверное, Дед Мороз и Снегурочка?
– Да!
Мы выходим, и я уже не знаю, чем кончится беседа. Ясно одно: спроси его о том, сколько персонажей было в елочном представлении, он не ответит точно.
Они не запоминают то, что им неинтересно.
Слово «сказка» перестает звучать раньше всего именно в стенах таких домов-интернатов. Спускаемся вниз по лестнице. С верхнего этажа слышится свист. Поднимаем головы. Ребята из старшей группы показывают нам средний палец. Наверное, считают, что так могут нас обидеть. Я почему-то на них обидеться не могу.
А на улице, впервые за все это время, идет настоящий волшебный снег…