Борис ДИОДОРОВ: «Искусство — это наполнение души светом»

В столичном Центре эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон» открылась выставка выдающегося художника-иллюстратора и педагога Бориса Аркадьевича Диодорова, приуроченная к 75-летию мастера. Достаточно вспомнить о его уютном, почти ощутимо плюшевом Винни-Пухе, об отважной худенькой Герде или озорном Нильсе, который путешествовал с гусями, чтобы понять, о каком удивительном художнике идет речь! С его иллюстрациями к «Снежной королеве» и «Дюймовочке», к «Мэри Поппинс» и «Аленькому цветочку» мы давно сроднились, они часть нашей души.
Народный художник России Борис Диодоров проиллюстрировал более 400 книг, он лауреат всех главных отечественных и зарубежных премий в области книжного искусства. Выставка в «Мусейоне» называется «Добро побеждает в вечности». Это слова Х.К.Андерсена, которые художник часто напоминает своим ученикам. (Когда-то современники упрекали Андерсена в том, что добро порой проигрывает в его сказках. На что он отвечал: «Добро побеждает в вечности».) Борис Диодоров – профессор, руководитель творческой мастерской иллюстрации и эстампа графического факультета Московского государственного университета печати.
Мастерская Диодорова – это место не только учебных штудий. Здесь спасается традиция, здесь идет воспитание художника, который должен иметь силы противостоять натиску «рыночных требований». Видимое изобилие броских и ярких изданий в московских книжных магазинах свидетельствует лишь о кризисе подлинно художественного оформления книги. Компьютерный дизайн почти полностью вытеснил из процесса создания книги художника-иллюстратора. Особенно это заметно по детским книгам...
Борис Диодоров не только передает ребятам секреты мастерства, организует для них практики и выставки, но и занимается их духовным, нравственным становлением. Долгие, иногда за полночь, беседы у Бориса Аркадьевича дома или на его даче в Тверской области с чтением стихов, с обсуждением самых заветных вопросов бытия; поездки в Михайловское и Тригорское – они останутся у ребят в памяти на всю жизнь. Главный урок Диодорова – это урок любви к жизни, к людям, к искусству, к работе. «Талант, – говорит художник, – это неистовость в работе. Не получается – начинай снова и снова…»

Д.Ш.

– Когда вы работаете с детской книгой, вы представляете себе какого-то конкретного ребенка?
– Когда работал над Винни-Пухом, то делал это для внучки, ей было четыре года. По этой книге она и читать училась. А рисовал я в «Винне-Пухе» свое детство: шалаши, лес, игры наши, деревню Григорчиково…
– Там жила бабушка?
– Да, бабушка Анна Васильевна. А в соседней с Григорчиково деревне Лукино – тетя Ариша. В Лукино был храм архангела Михаила, а я родился в Михайлов день, и до войны на этот день мы несколько раз всей семьей ездили в деревню. Помню, на станции Горки Ленинские нас встречали тети Аришины сыновья на лошадях, а потом везли нас в розвальнях до Лукино. А там – катанья, гулянья…
Были, как известно, деревни, где молодежь рубила и сжигала иконы, но с сыновьями тети Ариши – а их у нее было десять – этого не случилось. В войну старших семерых призвали, и все семеро вернулись!
– Это что-то невероятное…
– Да, трудно поверить, но все вернулись. Помню, у тети Ариши была присказка, с которой она ходила по лесу: «Грибок-грибок, высунь лобок. Не высунешь – останешься. Останешься – состаришься. Состаришься – сгниешь!» Грибы, заслышав такое, чуть не в лукошко к тете Арише прыгали. Я-то в основном белые выискивал, а она собирала все съедобные подчистую. Дома она их вымачивала в корыте и бочками солила, а зимой всех угощала. Ни одного нищего не пропускала. Только узнавала, что нищий по деревне прошел, – бежала за ним следом: «Сыночек, на тебе хлебушка, на тебе грибочков…» Тетя Ариша до сих пор для меня пример самого теплого, радостного, детского доверия Богу.
– А что дети лучше воспринимают в иллюстрации – реализм или условность?
– Иллюстрация – это всегда реализм. Но дело не в реализме как таковом. В искусстве важна духовная составляющая, и я не знаю, как этого достичь вне реализма.
– Иллюстрация должна развлекать или питать воображение?
– Она должна развивать.
– Ваша любимая техника?
– Цветной офорт.
– Не все знают, какая это сложная и рискованная во всех отношениях техника – чтобы краски жили в гармонии, нужный цвет приходится искать через десять травлений цинковой доски в кислоте.
– Все эти сложности касаются только художника, это часть профессии.
– Такого, как у вас, романтизма, такого безоглядного стремления к идеалу сейчас не встретишь и у молодых людей…
– Я во всем ищу предел своих возможностей. И студентам своим говорю: ну нельзя все время жить сомнениями. Нельзя без конца гадать: браться за дело или нет, получится или не получится. Один ученик сказал Е.А.Кибрику, желая сделать приятное: «Я хочу стать таким же мастером, как вы!» На что старый мастер ответил: «Не выйдет». – «Почему же?» – «Потому что в вашем возрасте я хотел стать таким, как Леонардо да Винчи!» Вот почему, когда речь идет о выборе темы диплома, я так настаиваю, чтобы ребята брались за классику. Только общаясь с великим текстом, можно ставить и решать высокие задачи. Если что-то делать, то в полную меру того, на что ты способен.
– Были ли авторы, чьи книги вы отказались иллюстрировать?
– Нет, так чтобы демонстративно приходилось отказываться – такого не было. Просто моя жена Карина брала эти заказы и относила обратно в издательство, говорила: «Он не здоров» или «Он не успеет».
Не так давно один из крупных европейских галерейщиков предложил мне подписать контракт на пять лет. Я, говорит, беру на себя издание монографий, организацию выставок. Спрашиваю: а я-то что должен буду делать? «Ну, к примеру, давайте возьмем вашего Винни-Пуха и перенесем на холсты. Или вот у вас офорты к Андерсену, так сделайте каждый штук по сто – тогда и вам, и мне выгода». Я отказался под предлогом, что для такой работы мне нужно минимум десять лет. И это чистая правда. Каждый офорт – месяц-два работы. Если даже я не буду спать и вся семья будет мне помогать.
– В своих иллюстрациях вы не делаете никакой скидки ребенку, не приседаете на корточки…
– Это для меня принципиально. Ребенок должен чувствовать, что с ним говорят всерьез. Мне близка позиция С.Т.Аксакова, который, начиная «Детские годы Багрова-внука», отмечал: «Книга должна быть написана, не подделываясь к детскому возрасту, а как будто для взрослых… и чтоб исполнение было художественное в высшей степени».
– Что сейчас происходит в наших художественных вузах с подготовкой книжных художников?
– Школа их подготовки в России загибается. Если раньше институты брали лучших воспитанников художественных лицеев и училищ, то теперь берут с улицы. Год-два репетиторского натаскивания или обучения в каком-то случайном заведении – и ты уже студент. От беспомощности начинают рисовать под детей, маскируя экспрессией отсутствие академической школы, неумение нарисовать грамотно фигуру человека.
Я не так давно был в Вене в художественной академии и обнаружил, что и там ребята сидят у компьютера. Живопись стала «свободной» – свободной от мастерства, традиций, глубины. Пишут кто во что горазд.
Без высшей художественной школы, без традиций академического образования не может быть искусства, в том числе и книжного.
– Теперь понятно, почему наших художников-иллюстраторов так ценят за рубежом.
– Да, оказалось, что русская школа иллюстрации востребована там больше, чем на родине. Все наши лучшие художники работают для зарубежных издательств. И не от хорошей жизни. Если в советское время расценки на оформление книги были совершенно прозрачными и понятными, то сейчас художника обманывают и унижают на каждом шагу. Представьте: издатели бахвалятся друг перед другом, кто меньше заплатил художнику, кто ловчее обвел его вокруг пальца!
Хотя есть, конечно, и порядочные издательства, где любят книгу, любят художника и понимают, что искусство – это наполнение души светом. К сожалению, таких издательств очень мало для такой огромной страны, как наша.

Беседовал Дмитрий ШЕВАРОВ