КРУГ ВОПРОСОВ

Россия поделится опытом педагогических измерений

Наша страна выступила с инициативой создания Российской программы содействия образованию в целях развития (READ)
в 2006 г. А в октябре 2008 г. Правительство РФ совместно с Всемирным банком организовало Траст-фонд, средства которого
в размере 32 млн долларов будут использованы в течение 5 лет. READ призвана помочь странам с низким уровнем доходов
в повышении качества образования за счет разработки, внедрения и использования национальных систем оценки учебных достижений учащихся. И хотя у нас много проблем с оценкой качества образования, эксперты считают, что такая программа – реальная помощь, а не мероприятие престижа.

 

«Когда учатся дети, нации процветают»

Для участия в программе были отобраны 7 стран: Ангола, Эфиопия, Республика Киргизия, Мозамбик, Таджикистан, Вьетнам и Замбия.
На днях представители этих государств собрались в Москве на конференцию, чтобы обсудить с российскими специалистами план совместных действий. В конференции, которая проходила под девизом «Когда учатся дети, нации процветают», также приняли участие известные зарубежные эксперты в сфере образования.
Программа предусматривает обучение местных кадров по вопросам, связанным с оценкой учебных достижений школьников, анализом и интерпретацией этих данных, подготовкой рекомендаций для принятия конкретных решений на школьном, региональном, национальном уровнях – от помощи отстающим учащимся и школам до повышения квалификации педагогов, изменения учебных программ и стандартов.
Возникает вопрос: в чем состоит значение программы для России и стоит ли вкладывать деньги в «чужое» образование?
«Участие в этой программе – вопрос политический, – отмечает ведущий специалист по вопросам образования Московского представительства Всемирного банка Исак Фрумин. – Все прекрасно понимают, что у нас у самих денег в системе образования недостаточно, да и проблем немало. Но есть и существенные успехи: обязательное общее 11-летнее образование, огромный охват высшим образованием, есть неплохие заделы в области оценки качества образования. Эта программа позволит нам решить сразу две задачи: развить качество образования и в России, и в странах-партнерах».

Место в списке

Так какими достижениями может поделиться Россия с другими странами?
В СССР системы оценки качества образования не существовало, прорыв произошел лишь в конце прошлого столетия, когда наша страна стала принимать участие в международных сравнительных исследованиях, по результатам которых составляется своеобразный мировой рейтинг качества образования.
Российские школьники участвуют в TIMSS с 1995 года, в PISA – с 2000-го, в PIRLS – с 2001-го.
По итогам исследований PIRLS, направленных на выявление качества чтения и понимания текста среди учащихся 4 классов, российские школьники заняли первое место, разделив пальму первенства со сверстниками из Гонконга и Сингапура.
На протяжении многих лет российские школьники демонстрируют стабильно хорошие результаты, превышающие средний международный балл, и в исследовании TIMSS. Его цель – проверить знания учащихся 4 и 8 классов по математике и естественным наукам.
Единственное международное исследование, которое не дает повода для оптимизма, – это PISA, в котором наши школьники (подростки 15 лет) из раза в раз демонстрируют весьма посредственные успехи на фоне своих зарубежных ровесников.
Причем отставание наблюдается по всем трем направлениям, по которым предлагаются задания: по математике, естественным наукам и анализу текстов.
Так, в 2003 году мы заняли 25–30-е места среди 40 стран, в 2006-м оказались в четвертом десятке среди 57. Средний балл по естественно-научной грамотности у российских подростков составляет 479 из 1000 возможных.
Это намного ниже, чем в странах, вошедших в десятку лидеров. Например, у Финляндии эта оценка составляет 563, у Эстонии – 531, у Южной Кореи – 522.
Похожая картина и с математической грамотностью, а по уровню понимания текста наши показатели (476 баллов) сравнимы с Турцией и с Чили.
Удалось ли нам превратить результаты измерения в результаты образовательной политики и извлечь уроки из собственных ошибок?
Вице-президент РАО Виктор Болотов считает, что эта задача была в значительной степени выполнена.

А на PISA ответа нет...

Например, первый опыт участия российских школьников в TIMSS показал их неумение работать с математическими таблицами, но после разработки соответствующих рекомендаций для системы повышения квалификации учителей, авторов учебников, руководителей органов управления образованием эта проблема была решена.
По итогам PIRLS у российских школьников отрабатывались умения выполнять открытые задания (рассуждать, аргументировать свою точку зрения).
И в TIMSS, и в PIRLS, по словам Болотова, проверялись учебные умения и предметные знания. Но как только зашла речь об использовании учебных навыков за пределами школьной программы или компетенций (PISA), картина оказалась неблагополучной.
И здесь вице-президент РАО не смог перечислить конкретные меры, которые были приняты Минобрнауки по итогам исследования.
Между тем в западных странах итоги PISA служат поводом для реформирования системы образования: создаются новые программы, учебники. В обсуждение этого вопроса вовлечены все слои общества – от министров и депутатов до домашних хозяек.
Например, Германия в 2000 году показала очень посредственные результаты, которые были восприняты обществом едва ли не как угроза национальной безопасности страны. Были приняты экстренные меры, которые принесли свои плоды. Если в 2000 году средний балл немецких школьников составлял 484, то в 2003-м он вырос до 503, а в 2006-м – до 516.
В Венгрии регулярно проводятся мониторинги знаний учащихся по заданиям PISA.
Аналогичная работа проводится, например, в Польше, благодаря чему учащимся этой страны удалось достичь высоких результатов по грамотности чтения, хотя в 2000 г. эти показатели были ниже среднего уровня.

По своим параметрам

По мнению В.Болотова, только международными исследованиями невозможно измерить качество образования, поэтому Россия стала создавать собственную систему национальных экзаменов при поддержке Кембриджского синдиката и Британского совета, специалистов из США и Нидерландов.
Как мы знаем, с 2001 г. в стране начала внедряться система ЕГЭ, которая с этого года действует в штатном режиме, охватывая все 83 субъекта РФ и ряд русских школ в 49 зарубежных странах.
Развернута сетевая структура оценки качества образования на федеральном уровне и в регионах.
С 2003 г. в пилотном режиме вводится государственная итоговая аттестация в новой форме в 9 классах. В настоящее время в ней принимает участие большинство субъектов РФ. Идет эксперимент по оценке достижений учащихся начальной школы.
При этом Болотов открыто говорит о том, что «нельзя по результатам ЕГЭ судить об эффективности деятельности учителя, школы и системы образования в целом» и «не следует сводить оценку качества образования только к учебным достижениям, поскольку школа отвечает за социализацию и здоровье учащихся». В 15 субъектах РФ прошли апробацию комплексные оценки эффективности муниципальных систем образования, включающие, помимо результатов образования, ресурсы, условия обучения (здания, оборудование, информатизация, учебники, кадры, финансы) и так называемые контекстные показатели, то есть социально-экономические характеристики данной территории.
Качество муниципального и регионального образования предлагается оценивать на основе целого ряда индикаторов, в числе которых – уровень социализации учащихся и трудоустройство выпускников.

У партнеров есть вопросы

Представители стран-участников READ проявляют большой интерес к российскому опыту, но не на все их вопросы у нас есть ответы. Неоднозначно и отношение наших партнеров к ЕГЭ.
По словам специалиста Минобрнауки Республики Киргизии Джаркын Рыскуловой, сомнения вызывает «тестовая форма заданий, обилие фактологических вопросов, направленных на простое запоминание», а также соединение выпускных и вступительных испытаний. По словам Д.Рыскуловой, в республике не намерены торопиться с внедрением ЕГЭ, считая, что для этого требуется тщательная апробация.
Представителей Мозамбика волнует материальная сторона проблемы: в частности, сколько средств израсходовала Россия на введение ЕГЭ (на этот вопрос Болотов отвечать отказался) и зависит ли финансирование школ от результатов учащихся в национальном экзамене?
Позиция международных экспертов в этом вопросе однозначна: надо помогать отстающим школам, а не награждать успешные.
До недавних пор у нас придерживались противоположного принципа, но после кампании нынешнего года ситуация, кажется, начала меняться.
Как рассказал «ПС» заместитель председателя правительства Ханты-Мансийского автономного округа по вопросам образования, науки и внешним связям Алексей Майоров, в регионе помогают тем школам, которые показали не самые лучшие результаты по ЕГЭ. В одних случаях речь должна идти о финансовой поддержке, в других – о смене менеджмента.
В то же время А.Майоров считает, что в нашей стране пока еще не научились извлекать практические уроки из международных исследований и ЕГЭ.
«То, что по их результатам готовятся рекомендации для учителей, методистов, управленцев, еще не означает, что данными рекомендациями кто-то воспользуется, – считает наш собеседник. – Поэтому надо серьезно подумать о том, что следует сделать для реального воплощения этих рекомендаций в жизнь. Если этого не будет сделано, то во многом результативность проведенных исследований будет низка».
Однако специалисты в области педагогических измерений настроены более оптимистично.
Например, по мнению заместителя директора ФИПИ, заведующей Центром оценки качества образования РАО Галины Ковалевой, участие в программе READ «позволит России не только поделиться своими наработками с другими странами, но и переосмыслить имеющиеся инструменты измерения, усовершенствовать их и воплотить в жизнь новые идеи».