«...А близкие получают только удары по самолюбию»

Мифологизация (или идеализация, что близко) родителями собственной персоны в глазах детей – чрезвычайно распространенный воспитательный прием. Но перебарщивать с этим не стоит. И не только потому, что у ребенка от невыгодного сравнения могут руки опуститься. В большей степени потому, что этот прием обслуживает «вертикальную» (традиционную) педагогику: ты слушай меня, мои заслуги и опыт обязывают тебя подчиняться.
Ту самую авторитарную педагогику, дающую сиюминутный результат и порождающую будущие сложности. Но рассказывать детям о себе совершенно необходимо. Только – о себе реальном, чувствующем и думающем, порой заблуждающемся и не всегда уверенном. Так, чтобы ребенок мог включиться, высказаться, проговорить себя. Так, чтобы у вас повелось: когда мы общаемся в семье, каждый осуществляет усилия по исполнению мечты, которая есть в каждом человеке: чтобы его любили, ценили, о нем заботились. Без этих живых усилий в доме всем будет нехорошо…

Я думаю, об этом надо написать. О том, как я не могу определиться с выбором профессии, потому что профессии, которые мне нравятся, превращают людей в ненормальных, и это я вынужден наблюдать ежедневно.
…Моя бабушка постоянно хвастается, рассказывает, какая она хорошая, просто замечательная. И все, что она делает, – всегда правильно. Я ей говорю: «Ба, ты когда на небо возноситься будешь, предупреди!»
Всю свою жизнь она проработала учителем физкультуры. О том, как ее, семнадцатилетнюю девушку, после физкультурного техникума отправили в Киргизию, в край верблюдов, юрт и лошадей, вся наша семья знает наизусть. О том, какую спортивную работу она там развернула, как ее уважали. Что, наверное, правда: те ее ученики до сих пор мою бабушку забыть не могут. И не потому, что она им в кошмарах снится, нет, они ей пишут и обязательно спасибо говорят. Даже в «Одноклассниках» через меня находят любимую учительницу, чтобы свое спасибо передать. Она их в походы таскала, всю Киргизию, говорит, обошли-объехали, в горы, как альпинисты, поднимались. Не без инцидентов, конечно. Один раз она ученика в нокаут послала. Навязшая в зубах история: поход, палаточный лагерь, пропал Маратик. Бабушка вечером начала поиск и только к утру обнаружила его, пьяного, в кустах. Она подозвала его – и в рожу! Так вот. Этот Маратик потом стал прокурором города. На каждый праздник шлет открытки и благодарит. Я говорю: «За что, за челюсть что ли свихнутую?»
При этом даже мама, с которой она постоянно в ссоре и, можно сказать, не разговаривает почти все время, так даже мама признает, что лучше бабушки учителя нет на свете.
Моя мама, кстати, врач. Когда была радиопрограмма «По заявкам слушателей», то обязательно (каждую неделю, исключений практически не было) ведущие читали теплейшие письма бывших больных о моей маме: спасла, не отходила после операции ни на шаг, бегала в палату справиться, как дела. Большое доброе сердце, талантливый диагност и так далее. А дома бабушка называет ее не иначе как рассеянной эгоисткой и безответственной идиоткой. Коронная фраза: «Ты хоть помнишь, в каком классе твой сын учится?» Правда, я уже говорил, что они практически не общаются.
И вот с этим феноменом «настоящих врачей» и «настоящих учителей» я уже несколько раз сталкивался: поразительная черствость в кругу близких и фантастическая сердечная вовлеченность в проблемы чужих людей, вверенных им подопечных.
Один эпизод я наблюдал в семье дяди. Он, человек, которого дома зовут «сухарь несчастный», всю ночь не ложился спать, курил одну сигарету за другой и каждый час звонил в больницу: что там с больным, которого он прооперировал вечером. Его дочь, на существование которой он не обращал внимания даже в этот день (а был день ее рождения), сказала, что такое происходит постоянно.
Честно говоря, есть у меня подозрения, что никакой «любви к людям» у людей самых гуманных профессий нет. Это не отзывчивость, не гуманность, хотя именно эти слова употребляют «вытащенные» ими люди – не важно, с того света или из плохих компаний. Просто, сдается мне, добро они делают из профессионального азарта. От внутренней потребности подтверждать (для себя и других) свой статус. Что-то вроде «позор мне как специалисту, если я не справился». А не то, что понимается окружающими как «большое и доброе сердце».
Как будто их жизнь на работе – это отдельно вынесенная площадка, и там все идеально, просто сказка. А близкие только и знают, что получают удары по самолюбию. Накачка отрицательных эмоций у нас дома идет по любому поводу. Бабушка, пока душу из-за беспорядка в моей комнате не выбьет, не успокоится. Надо, чтобы все было по ее, а то яд вокруг потечет. Слыша ее крики про то, что «никаких сил нет, чтобы приучить тебя быть человеком», я все чаще начинаю орать в ответ.
Мама не кричит, но некоторые ее слова меня сильно ранят, и возникает какая-то беспросветная ущемленность. Мне не хотелось бы, чтобы такие слова проскакивали между нами, ведь я хорошо отношусь к ним обеим. Тем более обе такие авторитетные среди людей.
Но дома все проблемы решаются через взрывы, претензии и обиды. И я думаю: если это так называемые «профессиональные деформации», может, мне не стоит приобретать профессию врача, к которой я давно готовлюсь и к которой меня готовят? Я все чаще задумываюсь о менее ответственной работе, не связанной с людьми, не требующей «беззаветного служения». Я больше всего хочу иметь нормальную семью, чтобы люди хотя бы слышали друг друга, были внимательными. И то не знаю, получится ли у меня.
Недавно увидел себя со стороны. Мы договорились с другом пойти в кино, а он опоздал к месту встречи. Незначительно, но я как-то автоматически «не спустил» и начал его обвинять. В общем, он развернулся и ушел, хотя на фильм мы еще успевали. Конечно, он поступил правильно, а я… я с головой погряз в выяснении отношений, это гвоздем сидит в печенках, и с этим надо кончать.
…На самом деле надо просто уехать из этого дома, заставленного подарками благодарных маминых пациентов и увешанного коллективными фотографиями бабушкиных выпускников. Тут ни жить, ни дышать...