Средняя школа. Школа, где ученики могут ходить на уроках и делать то, что им интересно
Свой мастер-класс, посвященный устройству такой средней школы, где ученики могли бы делать то,
что им интересно, Рустам Курбатов, директор школы-лицея «Ковчег XXI век», начал со слов швейцарского педагога Адольфа Ферьера:
«И сотворили школу так, как велел им дьявол. Ребенок любит природу, поэтому его замкнули в четырех стенах. Ребенку нравится сознавать, что его работа имеет какой-то смысл, поэтому все устроили так, чтобы его активность не приносила никакой пользы.
Он не может оставаться без движения – его принудили
к неподвижности. Он любит работать руками – его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить –
ему приказали молчать.
Он стремится понять – ему велели учить наизусть. Он хотел бы сам искать знания –
ему они даются в готовом виде.
И тогда дети научились тому,
чему они никогда бы не научились
в других условиях. Они научились лгать и притворяться…»
Перед нами – подлинный антикосмос, семь дней творения превращены в семь разрушительных преступлений.
Впрочем, в том же тексте при желании можно увидеть позитивную программу, если прочитать только первую часть каждой фразы. Оказывается, школа может быть идеальной. Потому что ребенку на самом деле нравится действовать осмысленно, он стремится понять и хочет сам искать знания.
Значит, первая задача – проявить детский интерес. Но главное – суметь затем что-то сделать с этим интересом.
Несколько лет назад, когда школа «Ковчег» только начала меняться, дело обстояло так: на несколько часов в неделю дети одного класса собирались в большом кабинете и занимались тем, что их интересовало. Кто-то смотрел новый исторический фильм в наушниках (чтобы не мешать остальным), а потом рисовал газету, выражая свое отношение к увиденному. Кто-то делал настольную игру по материалам греческих войн. Кто-то читал книги про любимых животных или про драконов. Были немногие (увы!) энтузиасты, решавшие сверхсложные задачи, читавшие Гоголя. Педагог не выяснял, почему ребенок хочет заниматься именно данным делом. Лишь бы хотел.
Эти несколько часов в неделю были прямым ответом на детские интересы. Они давали ребенку иное ощущение школы: места, где тебя не заставляют что-то делать, а напротив, разрешают.
Не всем эти часы свободы давались легко. Случались даже истерики:
– Я так больше не могу! Скажите, что надо делать, и я сделаю! Мы же с вашей свободой в институт не поступим.
Это в пятом-то классе – про институт…
Разрешая детям несколько часов в неделю следовать своим искренним желаниям, мы нарушали закон, сокращая часы, отведенные БУПом на изучение предметов. Поэтому, несмотря на учительский и детский энтузиазм (для ребят эти свободные часы на всю жизнь остались одним из самых ярких впечатлений), накануне переаттестации школе пришлось частично сдать позиции – вернуться к урокам, положенным по расписанию. Но теперь уроки изменились благодаря полученному опыту свободы.
Сегодня в школе существуют мастерские. Это цикл из восьми предметных уроков, во время которых каждый ученик осуществляет какой-то проект, решает какую-то проблему. Цикл включает в себя запуск (нужно заинтересовать ребят), групповую и индивидуальную работу. Завершается всё непременным представлением результата другим людям.
Чем такая система отличается от проектной работы, которая так или иначе ведется во многих школах? Прежде всего тем, что работают все дети, весь класс, а не избранные. Работают во время урока, а не после (факультатив, кружок…).
Можно сформулировать семь основных отличий наших мастерских от обычных уроков.
Во-первых, основная цель не прохождение программы, а реализация проекта, осуществление замысла. Предположим, тема – первобытное общество. Что увлечет класс? Не всегда вопрос зададут ученики. Педагог должен уметь найти точку общего интереса. Попробуем узнать, как древние люди воспитывали своих детей. Наказывали? С какого возраста? Надо ли ребенка учить говорить и вообще чему-то учить специально? Может, он сам всем овладеет, что ему для жизни нужно. Заодно уместно выяснить, какая жизнь была. Увлекательная программа действий для десятилетних детей.
Итог проекта – письмо собственным родителям с изложением опыта предков и советами на будущее по воспитанию себя любимых.
Второе отличие: учитель почти ничего не объясняет. Только дает информацию к размышлению, провоцирует самостоятельные исследования. А затем насыщает пространство поиска различными «источниками знаний»: книгами, фильмами, коллекциями…
Далее, учитель не опрашивает, чтобы проверить выполнение домашнего задания и поставить оценку. Он задает вопросы, равно интересные обеим сторонам, провоцирует детские «как?» и «почему?».
Завершается цикл не контрольной работой, а «десантом» – походом в другой класс, младше или старше по возрасту, с представлением итогов проекта.
Учителя часто говорят гостям и друг другу, что школа, в сущности, держится на двух вещах: сосисках в тесте, выдаваемых по пятницам, и ежемесячных десантах. Именно ради этого дети по утрам готовы покидать теплые кровати.
Следующее принципиальное отличие: дети на мастерской ходят и разговаривают. Время урока делится на три части: 10 минут все слушают учителя (но тут уж законное время – точно внимательно слушают), потом работа в группе, возможность общаться, двигаться (подойти к однокласснику, отправиться в библиотеку). В завершение – самостоятельная работа, тишина, сосредоточенность.
Последние два отличия: отсутствие оценок и передача власти (до некоторой степени) от учителя детям.
Вариант, предлагаемый школой «Ковчег», не слишком радикальный, зато жизнеспособный, реалистичный. Это возможность внутри стандартной сетки часов изменить содержание образования.
Коллеги Курбатова, педагоги «Ковчега», учительница географии Анна Гарбузенко, преподаватель словесности Анастасия Чайковская, учительница немецкого языка, она же завуч школы, Наталья Хрущ, историк Александр Гребенкин рассказывали о том, как они на своих предметных уроках воплощают общешкольную концепцию.
Лекцию вели Рустам Курбатов, директор лицея «Ковчег–XXI век»,
и учителя лицея
Ответы на вопросы учителей
– Рустам Иванович, можно ли в вашей школе организовать семинар для заинтересованных педагогов из других учебных заведений?
– Конечно, об этом будем договариваться. Однако уже сейчас, не дожидаясь решения организационных проблем, можно обсуждать наболевшие вопросы на страницах нашего школьного сайта, в частности, в специальном разделе «Журнал для усталых учителей» (http://school.covcheg.org/). А также в моем личном блоге на сайте Педсовет.org под названием «Школа для Тома Сойера и Пеппи Длинныйчулок» (http://kurbatov.pedsovet.org/).
– Как вы прививаете детям духовно-нравственные ориентиры? Как ведете воспитательную работу?
– При правильной организации жизни ребенка никакое отдельное воспитание не нужно. А если свобода детей постоянно ущемляется, то они в любом случае вырастут невоспитанными, агрессивными.
– Есть ли в школе система наказаний? Обсуждаются ли наказания с детьми?
– В школе есть Совет справедливых. Он обсуждает только существенные «проступки». Самое страшное наказание – запрет на посещение школы в течение целого дня!
– Вопрос учителям школы: какую роль в вашем профессиональном развитии играет администрация?
– Для детей «провокаторами» свершений являются учителя, а для нас в этой роли выступает в первую очередь директор школы. Его взгляды, «рационализаторские» предложения поражают (никогда не думал раньше), порой возмущают (ни за что!). Бесконечные дискуссии (в них рождается не истина, а общий язык, взаимопонимание), апробация разных вариантов, сравнение результатов, обсуждение опыта побед и поражений – это, наверное, и есть школа, построенная на познавательном интересе ребенка и профессиональном интересе педагогов.
Записала Людмила Печатникова