ТЕРРИТОРИЯ РИСКА

Школьные нагрузки и нервные перегрузки

Как-то быстро вводные уроки превратились в текущие, а гипотетические проблемы в насущные. Ребенку уже стало в школе трудно, с ребенком – трудно. Родители восклицают: «С одним-то никак не справишься, а учителям и вовсе не позавидуешь».

В самом деле, идеальных, послушных и внимательных учеников за партами все меньше, а вот тех, кто плохо контролирует свое поведение, ведет себя асоциально или страдает невротическими расстройствами, имеет акцентуированные черты характера, – все больше. Такие дети постоянно «вставляют палки» в колеса учебного процесса, а то и вовсе его тормозят. Переломить их, подчинить, попытаться заставить – часто это пустая трата времени и нервов.

Не обращать внимания – не выход. Бросить «все» (программу, остальных детей, свои принципы) и заняться только ими? Или вести к психологу?

Собственно, в этой точке – «не моя проблема, не моя компетенция»  – и останавливается зачастую поиск выхода. Проще сказать: «Да он просто больной, ему лечиться надо, а не учиться» – и закрыть для себя ситуацию. Пусть родители разбираются, пусть невропатолог работает. Но снимая с себя ответственность, мы, может, и облегчаем для себя прохождение программы, улучшаем состояние дисциплины в классе, однако вряд ли помогаем ребенку. Мы помогаем ребенку, если работаем для него и если разделяем ответственность за него с другими специалистами и родителями. Момент «отфутболивания» – еще одна травма, еще большее усугубление тяжелого состояния. Об этом мы разговариваем с Елизаветой Меланченко, врачом- невропатологом Центра социально-трудовой адаптации «Гагаринский».

– На взгляд специалиста, каков масштаб проблемы?

– По мнению отечественных психиатров, распространенность пограничных психических расстройств среди школьников старших классов весьма велика. Это те самые «условно здоровые» дети, нервная система которых не может справиться со школьной нагрузкой. Они и попасть в поле зрения невропатолога или психиатра не могут, и адаптироваться в конкретном школьном учреждении им не удается. Но что очевидно: они не могут найти общий язык с учителями и сверстниками.

В школах и специализированных центрах помощи педагоги и психологи пытаются справиться с проблемами детей своими силами. Беседуют с ребенком, c его родителями, проводят коррекционные занятия, ведут тренинги и индивидуальные психотерапевтические занятия. Не всегда успешные, потому что повсеместно распространяются некачественные методические материалы, которые по каким-то неясным причинам руководители учреждений «рекомендуют в обязательном порядке» для использования подчиненным.

Например, вряд ли можно грамотно действовать, обучившись по программе «Психологические основы работы с детьми с множественными нарушениями развития». Однако по ее прохождении сотрудников берут в штат центров. Но куда опаснее самолечение: родители начинают пичкать ребенка психотропными препаратам в невероятных комбинациях и дозах.

– Как же действовать правильно? В школьной повседневности всякое бывает: дети подрались, что-то сломали, кто-то нагрубил учителю, кто-то обманул, а то и самовольно ушел с урока. Дисциплинарных проблем хоть отбавляй. И что же, по каждому случаю вести ребенка к психологу или направлять к психоневрологу? Подозревать болезнь?

– Тревогу должна вызывать ситуация, когда ребенок постоянно ведет себя агрессивно и это состояние не проходит неделю, две и дольше (стойкая симптоматика), если он представляет опасность для окружающих. Тогда с ним нужно идти в районный психиатрический диспансер.

Что важно? Педагог видит следствия проблем ребенка, но не может знать причин. Например, учитель понимает, что этот ребенок не смог адаптироваться в течение месяца к школе, что он выпал из общей ситуации. Но пока ребенок еще не мешает классу, потому что с точки зрения медицины последствия дезадаптивного стресса по-настоящему дадут о себе знать только через три месяца. Не надо ждать, лучше сразу обратиться к специалисту, и коррекция пройдет быстрее и успешнее. Это вовсе не значит, что каждого невнимательного, непослушного ученика следует тащить к неврологу. Ключевой показатель – «выпал из общей ситуации образования».

– Все-таки грань тонкая. «Выпал» он, или нам сегодня кажется, что выпал, а завтра опять более-менее работает. И какая же большая разница в языках – медицинском и педагогическом. Педагог скажет: «индивидуальные особенности», а врач – «патология» или «психопатия». Педагог будет думать, как это учесть в работе с ребенком, а врач станет избавлять от недуга, хотя неврология – «дело темное».

– Да, конечно. Страхи, гиперактивность, тики, заикание, энурез, навязчивые движения, расстройства коммуникации – это можно рассматривать и как «неудобные черты» или «неудобное поведение», и как симптомы болезни.

С одной стороны, диагноз ставит только врач. Не учитель. Учитель не имеет на это права. Но с другой – чтобы врач-невропатолог увидел ребенка, обследовал его, учитель и родители должны принять такое решение. Одно дело  – ребенок необщительный, с ним очень трудно договориться; совсем другое – апатоабулический синдром: «ничего не хочу, ничего не могу, не буду». В ход идут кулаки, и это длится и длится, никак не проходит.

Тем, кто работает с детьми, надо быть очень внимательными, чуткими. Может, неудобство и «пройдет», но в некоторых случаях без помощи специалиста не обойтись. И потом, знаете диалог про феномен «слона в гостиной»? Вот этот: «Как же можно было не заметить слона в гостиной, ведь вам так тесно, неудобно?» – «Дело в том, что когда мы начали здесь жить, он тут уже был, и мы думали, что это предмет обстановки».

– Как помочь освободиться от «слона»? Кто должен этим заниматься?

– В арсенале врача есть методы нейропсихологической коррекции, она помогает развитию незрелых областей мозга. Он может прописать медикаментозное лечение и обеспечить минимальность, комплексность, учет ограничений показаний.

А то, что называется «методами индивидуальной и групповой психотерапевтической коррекции», по силам педагогу и школьному психологу. Но психологические способы возможно реализовать тогда и только тогда, когда родители поддерживают линию педагогов и психологов. Идеально – когда специалисты и родители действуют в команде, коллегиально решая проблемы и выискивая новые возможности. При этом понимая, что нет «главного», а есть слаженная работа по решению проблемы ребенка.

– Значит, никаких медицинских чудес нет и реальная поддержка «тяжелым» – приятие, общение и совместная деятельность?

– Да, лучшие помощники «тяжелых» детей – взрослые, умеющие обратиться к сохранному здравому ядру личности даже самого «бесперспективного» ребенка. Не устающие предпринимать такие попытки.