«А Маша и конфеты в задаче только для вида...»

Наверное, у каждого взрослого есть маленький дружок – ребенок, но не собственный, а сын или дочка близких знакомых. Ты его с рождения знаешь, носишь ему подарки, играешь, гуляешь с ним, разговариваешь. Часто думаешь о нем, пересматриваешь фотографии. Это совершенно особый регистр общения: на «ты», непринужденно, доверительно – несмотря на то что вы встречаетесь нерегулярно, по случаю. Это «свои» темы, только между вами обсуждаемые:

то про страх спать на втором ярусе кровати, то про кошку, которой нет, но как бы есть, – родители об этом ничего не знают. Это свои метки памяти: а помнишь, ты еще тогда… ветер сильный был… мы в «колечко» не доиграли… да ты же нам эту книгу и принесла. Неужели?

Ах да!

Кажется, совсем недавно я раскачивала Дашу вверх ногами, играя в «мой ребеночек бай-бай»… практически только что участвовала в снаряжении ребенка в первый класс… а она, оказывается, уже в четвертый собирается. Как же все быстро происходит с чужими детьми! Но в каких-то основах все неизменно.

Мы по-прежнему гуляем вдвоем в парке на прудах, по-прежнему звенит ее «смотри-смотри», «а давай» и «слушай, что я тебе расскажу». В этот раз, учитывая август и новое увлечение Даши – рассуждать («Не умничай там», – напутствовала нас мама), я завожу разговор о школе…

Все дальнейшее – запись Дашиных слов с диктофона, который был у меня в кармане.

Скоро учиться, а я не хочу. Неинтересно. Не совсем, конечно. Мне нравится рисование. Физкультура очень нравится. Это веселые уроки, что-то делаешь, стараешься. Даже не верится, что урок кончился. А другие уроки очень длинные.

На рисовании мы делали «Русский костюм», «Японку с веером» – открытки такие. А на русском и математике у нас столбы. Столбы? Ты не знаешь про столбы? Это на листе три или четыре столбика мелко напечатаны, нужно ответ у примера написать или вставить буквы в слова. Один раз нам дали домой три листа столбов с примерами, я сделала немного, а потом мне мама на калькуляторе все посчитала. А по русскому ужас: еж, мышь, плюш, рожь и все такое, много-много.

Мама говорит, как у вас все просто, что это за задачи про Машу и конфеты. Я говорю, что Маша и конфеты в задаче только для вида, а задачи про частное и делитель. Мы не думаем про конфеты, когда делим.

На уроке учительница пишет на доске, дети ей по очереди отвечают. Надо отвечать быстро. Я на всякий случай говорю: не знаю, не знаю. Меня стали пропускать. Но я зря обрадовалась, маме сказали, что мне нужны дополнительные занятия, тогда я сказала, что я знаю. Мама сказала: «Да, проверьте ее». Меня проверили и удивились.

Пятерки меня страшат, вот что. Получишь пятерку, и надо радоваться, а не радуешься. Ну разве можно на пятерку сделать, это же превосходно. У нас есть девочка Юля, она хочет получать только пятерки, как получит четверку, в слезы: «Что же, мы с мамой зря весь вечер старались?» Мне кажется, это она надоедает, чтобы учительнице и в голову не приходило ставить ей не пятерки. Мне кажется, у нее это получается. Я думаю, самая хорошая отметка – четверка. Значит, все нормально.

Нам в конце года, лето уже было, задали сочинение про облака, сказали – пишите, что вы видите в небе. Я специально смотрела, смотрела и написала, кого я там увидела. Стала читать маме, она давай смеяться, и я с ней. Потом она сказала: «Ой, ты и сама видишь, что надо немного поправить». А я говорю – зачем, если так весело получилось.

Хорошо, моя мама юмор понимает. Я один раз забыла положить тетради в портфель, и мне по каждому предмету поставили в дневник двойку. Четыре двойки! Я прихожу домой и говорю: «Мама, я получила очень много двоек, ты будешь ругаться?» А она: «Нет, не буду». – «А кричать?» – «Нет, кричать не буду».  – «Правда?» А она смеется: «Вот только кастрюлей в тебя запульну, и все». Мама еще утром увидела, что я папку на столе оставила. Она сказала: «Не переживай, учительница все равно тебя любит».

Стихи учить опять придется. Они у меня не запоминаются. «Вот север, тучи нагоняя, дохнул, завыл» – кажется, так. А мама все помнит. Она мне помогла сделать задание «Перечисли имена всех поэтов». Но я снова их забыла. А, вот что помню: «Весна! Весна! И все ей рады!». Мы учим такие стихи, чтоб, когда наступит зима или весна, все в нашем классе знали, как она выглядит. Осень, например: «Лес, словно терем расписной».

По английскому я все забыла. То ли сау сом, то ли соу сам, не помню (попытка сказать saw some wooden. – Авт.). Я почему-то то помню слово, а то не могу его узнать. Какой-то там еще ансауер есть. Надо что-то делать с английским. Да, и с почерком у меня плохо. Мама говорит, что это наследственное. Что когда она писала заявление, чтобы меня приняли в школу, ей тоже в школьной канцелярии сказали: «Какой у вас ужасный почерк».

Даже не знаю, как встречусь с девочками из класса. Я про них совсем забыла. Многие дерутся. Особенно одна, она уже два года ходит в карате. Папа из нее человека делает, а она с подружками затащила мальчика в девчоночий туалет и стала бить. Потом всех девочек сильно ругали.

Вот еще что вспомнила. У нас был греческий проект для греческого дня. Надо было на каждую букву алфавита что-нибудь найти про Древнюю Грецию. Ну там Афины, Геркулес, мифы. Каждый день нас спрашивали, кто сколько букв сделал. Слишком много у нас букв, вот что. Я проект не доделала, у меня внимание кончилось. А в олимпийских играх все равно участвовала. И в древнегреческом пире.

В общем, в школу идти надо. Мама говорит, главное, чтобы я была красивой и вежливой. А папа говорит: «Не дрейфь, может, в следующем году школы отменят». Завтра всей семьей мы поедем покупать мне форму и новый стол, если удастся.