ДВИЖЕНИЕ ПО ДОРОГЕ ЗНАНИЙ

Задача для настоящих гуманитариев

Преподавание гуманитарных предметов в школе, как правило, строится по принципу простой передачи информации. Как, к примеру, в школе преподают историю? Рассказывают тему за темой, параграф за параграфом. В результате ребенок вынужден удерживать в памяти груду мало связанных между собой фактов. Следствием этого является отсутствие у детей сколь-либо ясного представления о том, что такое гуманитарное знание, зачем оно...

Вместе с тем в центрах дополнительного образования практикуются иные подходы, позволяющие сделать гуманитарное образование школьников осмысленным и продуктивным. Сегодня об этом опыте рассказывает доцент Сибирского федерального университета, руководитель Молодежной общественной организации «Сибирский дом» Семен Ермаков.

Что случилось с хиппи в Красноярске?

Один из способов приблизиться к пониманию истинных смыслов гуманитарного знания – создать такие учебные ситуации, когда предметное знание становится для ребенка инструментом анализа собственной жизненной ситуации. С этой целью мы разрабатываем и ставим перед школьниками особые задачи. Например, предлагаем исследовать ту среду, в которой они живут, с помощью специальных методов. Так однажды мы предложили подросткам провести исследование динамики молодежных субкультур Красноярска. Многие хорошо осведомлены о том, кто такие хиппи, рэперы, готы. Но когда хиппи появились в нашем городе? Откуда и почему они появились? И что с этим движением произошло потом? Все это, как говорится, большой вопрос, в том числе и для школьников.

Необычность задания состояла в том, что юным исследователям было предложено разделиться на группы и попытаться посмотреть на молодежные субкультуры с определенной профессиональной позиции. Скажем, с позиции политолога, социолога, психолога, педагога, менеджера, пиарщика… А что такое профессиональный взгляд пиарщика? Чтобы помочь ребятам в ответе на подобного рода вопросы, для них были организованы встречи с настоящими взрослыми специалистами.

В конечном итоге каждая группа начала решать свою задачу. «Психологи» искали ответ на вопрос: чем молодежные субкультуры привлекают ребят? «Менеджеры» задумались над тем, в каких местах города стоит отрыть «точки» по продаже аксессуаров, которые были бы интересны представителям молодежных субкультур. «Пиарщики» попробовали составить проект «запуска» новой субкультуры.

При этом ребята активно «выкачивали» информацию из взрослых, искали ее в интернете, просматривали местные и центральные газеты. Это дает замечательный эффект в плане образования. Согласитесь, одно дело зайти в интернет «просто так», поиграть, а другое – с конкретным вопросом.

Вопросов же в ходе отыгрывания различных профессиональных позиций у ребят возникает масса. Подростки узнают, например, что любая пиар-кампания строится вокруг какой-то центральной идеи. А как придумываются такие идеи? И тут выясняется, что пиарщику важно быть в курсе социальных тенденций, разбираться в социальной психологии и психоанализе. А еще очень помогло бы чтение классической литературы. В чем? Да хотя бы в том, чтобы суметь выразить сложные психологические понятия на простом языке. Психолог говорит, например, «архетип», а как донести смысл этого слова до массовой аудитории?

В поисках того, чего еще нет

Чтобы активизировать естественное любопытство ребенка, постановка учебного задания должна быть не просто интересной. Она должна содержать в себе некую интригу, парадокс.

Важно также, чтобы задача не имела однозначного, уже кому-то известного решения. Почему это необходимо? Эти условия надо соблюдать для того, чтобы дети начали самостоятельно думать. Ведь если ответ можно прочитать в учебнике, то зачем напрягать голову.

Например, такое задание: придумайте способ измерения общественной глупости и постройте график изменения общественной глупости в истории России XX века.

Здесь, конечно, сразу возникает вопрос: что такое глупость и как ее измерить? Предлагая критерии «общественной глупости», ребята, в частности, называли в качестве таковых и нерезультативность проекта (решения), и несоответствие замысла результату. То есть размышление над сутью задания совершенно естественно наводило на мысль, что всякое разумное социальное действие должно быть социально значимым.

Кто-то шел еще дальше и говорил о том, что помимо положительного результата многие наши поступки имеют отрицательные последствия. И значит, критерием глупости может быть соотношение позитивных и негативных эффектов. Но тут возникают новые вопросы: а как их просчитать? И можно ли их просчитать заранее? И постепенно в ходе совместных размышлений и обсуждений становилось понятно, что последствия бывают самые разные: политические, экономические, культурные, психологические, экологические… Бывают скорые и отсроченные во времени. И чтобы все эти вещи учесть, надо хорошо разбираться во многих областях знания, в том числе в причинно-следственных связях между различными историческими событиями и процессами.

Кстати, в Школе практической философии, где ребята решали задачу «измерения глупости», возникла особенно длинная очередь в библиотеку (на наши выездные занятия, к каковым относится и Школа практической философии, мы всегда берем с собой специально отобранную литературу, а «внутри» групповой работы выделяем время для чтения и консультаций).

На обсуждении графиков обязательно присутствует координатор, который помогает ребятам оформить и выразить свои мысли. Кроме того, в «функционал» координатора входит постановка разного рода «наводящих» вопросов, в том числе обращающих участников обсуждения к собственной ситуации: «Тех людей, для которых вы предлагаете ваш способ измерения глупости, уже нет. И они не смогут его проверить. А вы сами используете эти критерии в своей жизни?»

«Вот если бы вы были знакомы с Вебером…»

Еще один эффективный прием: введение новых знаний во время какой-либо увлекательной деятельности, успешному завершению которой препятствует недостаток образования. Новое знание предлагается в тот момент, когда ребенок не просто решает очередную предметную задачку, а что-то создает, проектирует, готовит аналитический отчет и у него возникает определенное затруднение. Прекрасные возможности для этого содержатся в имитационных играх, которые моделируют взрослую деятельность.

Например, недавно мы играли в системную аналитику экономического кризиса. Вот как это происходило.

Перед началом игры юные участники прослушали лекции об основных законах экономики. Затем ребята разделились на группы и получили задания. Первая группа должна была выделить три гипотезы механики кризиса. Вторая – предположить, за счет чего возможен выход из кризиса. Третья – ответить на вопрос: будет ли выход из кризиса возвратом в прежний тип экономики, или родится новый тип?..

Результатом работы каждой группы должен был стать аналитический доклад, который выносился на всеобщее обсуждение. Во время обсуждения одна группа презентовала продукт своей работы, а другие слушали и задавали вопросы, в том числе уточняющие вопросы на понимание, а также вопросы на развитие тезисов доклада.

Нередко бывало так, что докладчик пытался выразить какую-то догадку, например, относительно психологического поведения людей на рынке товаров, но делал это как-то сбивчиво, невнятно. Тогда на помощь приходил координатор, который мог, к примеру, поинтересоваться: слышал ли докладчик что-либо о теории Макса Вебера? Заметим, что в библиотеке, конечно же, есть книга Вебера. Но во время игры толстую книжку одолеть трудно и поэтому лучше взять реферат труда выдающегося социолога (подборка рефератов тоже имеется в библиотеке).

Поскольку между группами существовали соревновательные, конкурентные отношения, то представители других групп пытались «закопать» докладчика. А как его можно «закопать»? Найдя ошибки в логике рассуждения. Как правило, таких ошибок находилось немало и затем аналитические доклады направлялись на доработку.

Вообще-то здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой: современные школьники не дружат с логикой. Но это дело поправимое: параллельно с подготовкой аналитических докладов проводятся специальные тренинги по развитию способностей к логическому рассуждению. Ребята учатся рассуждать точно, опираясь на известные в науке схемы, которые показывают, каким образом различные социальные процессы «завязаны» на конкретные условия. Почему, например, в Китае выгодно делать кроссовки, а в Ирландии – микропроцессоры? Чтобы ответить на этот вопрос, надо понимать, в чем особенность рынка труда в Китае и в Европе.

А когда в результате доработки докладов у групп получаются достаточно убедительные версии происхождения и развития кризиса, наступает время очередного этапа игры: рефлексии. На этом этапе проводится рефлексивный такт: осмысливаются проявившиеся дефициты знания и то, каким образом можно эти дефициты устранить. И это еще не все. После рефлексивного такта проводится тренинг по анализу вопросов, где школьники исследуют логику возникновения вопросов в науке и культуре. На какой вопрос, к примеру, отвечал выдающийся экономист Кондратьев, выделяя так называемые Кондратьевские циклы. Этот тренинг ведет к пониманию того, что знание в науке возникает не просто так, а как ответ на какой-то вопрос.

Дополнительные эффекты

Пожалуй, главный результат этой деятельности: осмысленность гуманитарного образования. Старшие подростки (а задачи, которые мы здесь описали, стоит предлагать ребятам начиная где-то с 9 класса, когда ребенок уже имеет определенный уровень образования) начинают понимать значение гуманитарных знаний в жизни людей.

Но вдобавок к этому достигается ряд важных образовательных эффектов. К примеру, эффект систематизации знаний. Те знания, которые ребята получили, например, на уроках истории, видятся ими в совершенно ином свете. Школьники начинают различать причинно-следственные связи в цепочке исторических событий, а также осознавать свои пробелы в знании конкретного предмета. А значит – ученикам будет проще добрать недостающие знания, чтобы подготовиться к ЕГЭ.

Другой эффект: понимание того, как то или иное знание работает в конкретной профессиональной области. Это понимание существенно облегчает задачу профессионального самоопределения.

Ребенок, прошедший через подобную школу «дополнительного образования», лучше подготовлен к обучению в вузе.

Да и к жизненным ситуациям эти ребята подходят более осмысленно.

Может быть, эти эффекты и должны быть целями современного среднего гуманитарного образования? Конечно, каждая школа не может приглашать на свои занятия лучших экспертов города, и каждый учитель не обязан разбираться в том, что такое региональная аналитика. Зато в связке с центрами дополнительного образования достижение подобных результатов вполне возможно. Другое дело – что они сегодня не востребованы массовой школой. Но это уже тема отдельного разговора.