Об азарте собирательства и моделировании мира

В каждом ребенке живет коллекционер. Но что же это за штука такая – детская страсть к собирательству марок, спичечных коробков или, например, конфетных фантиков? Кто не помнит этого упоительного азарта, с которым бродишь по морскому побережью и отыскиваешь камешки все новых и новых расцветок и форм? – карманы уже переполнены, а ты никак не можешь остановиться…
Вкус этого азарта незабываем.
В чем же его психологическая тайна?
Думается, у этого азарта есть несколько оснований.
Во-первых, страсть первооткрывателя. Чтобы азарт появился, я должен сам сделать некое микрооткрытие. Например, обнаружить, что существуют камешки определенного типа или, наоборот, разных. Но в любом случае это мое открытие, это результат моей наблюдательности.
Во-вторых, коллекционирование – это способ проявления и реализации самости ребенка, когда самость эта вроде бы прячется за собираемые предметы.
Возможно, это первая ситуация, в которой ребенок может по-настоящему почувствовать себя хозяином некоего фрагмента предметного мира. Все, что оказывается в его коллекции, оказывается там исключительно по его воле.
В-третьих, собирательство для ребенка – своего рода психологическое утверждение собственного права на выбор. Ведь в коллекционировании нет никакой прагматики, утилитарности, это собирание предметов, принципиально избыточных по отношению к повседневным нуждам.
В-четвертых, с коллекционированием связано то, что можно назвать философией удачи. Это немножко игра с судьбой: повезет – не повезет. «Везение» – наркотик коллекционера. Если коллекционеру улыбается удача – это важнейшая психологическая подпитка, словно тайная печать высших сил, оказывающих собирателю свою поддержку.
Это необыкновенно значимо в детстве, когда человек особенно нуждается в неких психологических опорах.
В-пятых, за каждым новым экспонатом коллекции стоит индивидуальная история. Следовательно, экспонаты – это особая книга памяти, особая система хронологических координат. И оттого с каждым «членом коллекции» ребенок ведет свой индивидуальный диалог.
В-шестых, в основании детского собирательства лежит своеобразное философское открытие того, что мир неисчерпаемо многообразен. Ни одному ребенку не придет в голову, что его коллекция может быть «полной», «законченной». На начальном этапе его волнует само ощущение того, что разнообразие мира может быть столь велико и что можно создать словно бы модель этого неисчерпаемого мира – с помощью камешков или ракушек, с помощью бабочек или жуков, с помощью марок или спичечных этикеток.
Именно в этой точке начинается азарт собирателя: у меня всегда есть шанс найти такой экземпляр, которого еще нет в моей коллекции! Эта идея потенциальной бесконечности, неисчерпаемости мира захватывает дух. Для ребенка не столько важна коллекция, сколько сама деятельность коллекционирования, потому что она оказывается средством развития его способности наблюдать, выбирать и через это – самой способности мыслить. Поэтому ребенок не склонен к тому, чтобы как-то систематизировать свою коллекцию.
Когда она не систематизирована – это сокровищница, стимулирующая ум ко все новым и новым предположениям относительно того, как может выглядеть систематика; такая коллекция более открыта для мыслительной работы, для попыток понимания и интерпретации.

Александр Лобок