Об усилии роста и ощущении значительности жизни

Нам кажется, что детство – это время уменьшенных относительно взрослой жизни масштабов. Мал сам ребенок, малы его силы и умения; малы те преграды или расстояния, которые он может преодолеть. Ребенок не способен к тому, что называется масштабностью восприятия: большие явления жизни как бы слишком велики для его взгляда и слуха, для его сознания, и они не могут быть им восприняты. И потому взрослые чаще всего руководствуются принципом «от меньшего – к большему», он же – «от простого – к сложному».
Ребенку даются простые книги (не книги – книжки), ему дают слушать не слишком сложную музыку, с ним не говорят о том, что он, как считают взрослые, в силу возраста еще не способен понять.
Но на самом деле человек растет и развивается тогда, когда встречается с тем, что неизмеримо больше него.
«Ввела меня мать в огромный дом – возможно, это был Исаакиевский собор, – и меня странно поразило ощущение масштабности, соотношение меня маленького с огромностью кубатуры здания. Трудно передать сущность этого пространственного ощущения, но оно не повторялось потом в жизни, и я знаю, что я его искал потом, оно меня толкало всю жизнь на поиски соотношений форм, могущих воспроизвести такое ощущение планетарного порядка».
Ощущение планетарного порядка – в маленьком ребенке! Его можно назвать опытом проживания масштабности жизни. Ведь архитектура, например, – если речь идет о настоящей архитектуре, – утверждает своими формами именно это: масштабность и значительность, но не самого здания, а чего-то, что не может быть названо, но может быть явлено с той ясностью, которая уже не требует имен.
Оставаясь в кругу соразмерных его возрасту явлений, ребенок никогда по-настоящему не вырастет, и во взрослом возрасте останется духовным младенцем: «для них и солнцы, знать, не дышат, и жизни нет в морских волнах». Рост случается там, где человеку открывается нечто, что он, такой, какой он есть, не может вместить. Здесь и возникает усилие роста, без которого ничего не случается: усилие постижения, усилие понимания, усилие сопоставления себя – с большей размерностью, с большей сеткой координат.
Для такого усилия не важен опыт, не важно знание жизни, не важна способность анализировать собственные состояния: масштабность и значительность обращаются к чувствам и действуют непосредственно на них. Чувство же сложнее подделать, чем симулировать культурный опыт или изобразить понимание. Ребенок, как и взрослый человек, может многого не знать, может не уметь объяснить свои ощущения. Но если в нем есть это чувство – жизнь масштабна и значительна, – то все остальное приложится. А если этого чувства нет, любые знания, любое умение обобщать и делать выводы пропадут впустую: они будут служить неким отвлеченным вещам, порождать эрудицию, но не станут действенной силой во внутренней жизни человека.
А чтобы эта жизнь вообще зародилась и состоялась, необходимы те встречи, те события восприятия – будут ли это своды и высота купола Исаакиевского собора или что-то другое, – которые на самом деле задают человеку его настоящий масштаб, позволяют увидеть, что ты мал, но можешь быть велик, и не в тщеславии пустого величия, а в соединенности с большим объемом жизни и большим временем, которые проявлены и даны нам для восприятия в камне, слове, звуке.

Александр Лобок