Спасительный пароль

Дружба народов… Заслышав это почти ветхозаветное ныне словосочетание, многие мои ровесники почему-то вспоминают знаменитый фонтан на ВДНХ.
А я вспоминаю: библиотека в таежном поселке, библиотекарша Ирочка припасла мне, лейтенанту, свежие номера «Нового мира» и «Дружбы народов». А еще я прихватываю томик грузинской поэзии и сборник эстонской молодой прозы. Моя командирская сумка раздувается до полководческих размеров. Ирочка вздыхает, и мы прощаемся до послезавтра, когда мне снова в караул и я вновь приду за свежими журналами. В карауле меня ждут часовые  – мальчишки со всех окраин Советского Союза. Мне с ними трудно. Им со мной, наверное, тоже не сладко. Имена авторов «Дружбы народов» – Чабуа Амирэджиби и Нодара Думбадзе, Рустама Ибрагимбекова и Мустая Карима, Гранта Матевосяна и Иона Друцэ  – это для меня не просто литература. Не просто чтение, спасающее от тоски долгими ночами. Это мои спасительные пароли. Ведь скажешь грузину Руставели – и глаза его обязательно потеплеют. Произнесешь Сароян  – и армянин протянет тебе руку...
В этом году журналу «Дружба народов» исполнилось 70 лет. Круглая дата отмечается тихо и застенчиво. На пресс-конференции, посвященной юбилею, не было ни одной телекамеры. А это значит, что многие молодые люди так и не узнают, что еще, как ни странно, выходит в России журнал с таким наивным по нашим временам, таким просветленно детским названием – «Дружба народов».
Два десятилетия назад у этого издания было 750 тысяч (!) подписчиков. И не только потому, что понятие дружба народов было растворено у людей в крови, но и потому, что в «ДН» печатались такие писатели, не читать которых означало терять что-то очень важное.
Сегодня тираж «Дружбы народов»  – две тысячи экземпляров. Это стыдная цифра. Но стыдная она не для редакции, которая много лет выпускает журнал на голом энтузиазме. Эта цифра – стыдная для России. Стыдная для каждого, кто вырос в книжной и журнальной культуре, но не смог передать эстафету вдумчивого чтения дальше, своим детям и внукам.
В оправдание можно говорить о глобальных процессах, о новых носителях, о новой визуальной культуре, о равнодушии молодых, но в душе нельзя не чувствовать себя предателем.
Что от нас требовалось в критический момент? Выписать журналы в складчину? Рассказывать детям дома и в школе о журнальных новинках или читать им вслух что-то лучшее из старых номеров?.. Не знаю. Но разве не очевидно, что вслед за утратой тиражей журналами-«толстяками» посыпалась вся духовно-нравственная пирамида. Да, журналы вовсе не главная наша потеря, но, видно, они были какими-то последними кирпичиками, удерживавшими хрупкую конструкцию.