ЕСЛИ МЫ НЕ СОГЛАСНЫ ДРУГ С ДРУГОМ

Работа со школьными конфликтами

Круг школьной жизни завершает свой очередной оборот. Время оценивать достижения и промахи, доискиваться до причин трудностей, чтобы не повторить ошибки в следующем году. При анализе происшедшего за год наверняка многие педагоги
с огорчением констатировали высокий уровень детской агрессии: ребята ссорятся, а то и дерутся друг с другом, конфликтуют со взрослыми, группа учеников устраивает форменную травлю одноклассника, делая его жизнь невыносимой. Несмотря на все усилия педагогов, проблема агрессии не становится менее острой. А значит, не смягчится она и в следующем году, если не найти принципиально новый подход к ее решению. Таким выходом может стать школьная служба примирения, об основных принципах которой мы писали в «ПС» №7 за 2006 год. С того времени к программе присоединились новые школы, сформулированы стандарты. Возможно, и вы решите организовать подобную службу в своей школе.

 

Что такое восстановительная медиация

Так называется деятельность по примирению конфликтующих сторон. Мы давно привыкли к тому, что при разборе конфликта обидчик должен понести наказание и в той или иной степени возместить причиненный ущерб. Так происходит во всех социальных и возрастных группах  – от уголовно-процессуальной сферы до детсадовских потасовок в песочнице. Но в этом случае обидчик не испытывает чувства раскаяния и сожаления, а жертва так и остается психологически травмированной, уязвленной. То есть предпосылки для повторения конфликтной ситуации остаются.
Авторы программы считают, что при работе с конфликтующими людьми очень важно восстановить нормальные человеческие взаимоотношения. Чтобы каждый видел в другом не врага, а человека  – страдающего, обиженного, раздраженного, – но человека. Чтобы услышал, какие чувства тот испытывал в момент конфликта. Поэтому название программы начинается со слова «восстановительная». А «медиация» означает, что для организации такого трудного и деликатного процесса нужен посредник, владеющий специальными навыками.
Обычно в этой роли выступает подросток, который учится в этой же школе, ведь к ровеснику ребята относятся с большим доверием, чем к взрослому. Да и для самого медиатора это становится хорошим опытом. Он должен провести встречу с пострадавшим, с обидчиком, потом организовать совместный разговор. И при этом очень точно удерживать свою позицию нейтрального посредника: не адвоката или обвинителя, друга или воспитателя, советчика или арбитра.
Все предельно корректно, уважительно и добровольно. Только добровольно. На этом особенно настаивают руководители Межрегионального общественного центра «Судебно-правовая реформа», где и родилась программа школьных служб примирения. Впервые приходя в школу и рассказывая о возможностях службы, они неизменно настаивают на том, чтобы ребята решали сами, нужно им это или нет. Педагоги, которые возьмут на себя кураторство – тоже. И никакого административного давления. Ведь работа с человеческими взаимоотношениями не терпит приказов и распоряжений. Не все администраторы встречают это с пониманием.
Иногда недовольство вызывает еще один принцип, который должен неукоснительно соблюдаться – конфиденциальность. Все, что говорится во время встреч с медиатором, не подлежит разглашению. Видимо, поэтому служба не приживается в школах с властными, авторитарными директорами.
Еще одно возможное разочарование для школьных управленцев – неоправданная надежда на то, что в результате работы службы примирения в школе вмиг установится всеобщее благорасположение. Нет, говорят опытные медиаторы, мгновенного перевоспитания не бывает. Каждый раз во время встреч ребенок делает маленький шаг к осознанию своих поступков, к пониманию другого человека; принимает на себя ответственность, исправляет негативные последствия своего поступка. Служба примирения не заменяет и не дублирует воспитательную работу, а лишь помогает решать некоторые проблемы в межличностном общении.

Как это действует

Конфликты в школьной среде имеют специфические черты, считают авторы программы. Зачастую напряжение в отношениях зреет довольно долго и в этот период скрыто от глаз педагогов. В конце концов противостояние прорывается в резком и неадекватном, по мнению взрослых, поступке. Поэтому при разборе ситуации очень важно проанализировать предысторию инцидента.
Бывает и так, что противостояние, неприязнь, травля длятся годами; жертва страдает, но молчит. А учителя и родители, даже зная о проблеме, считают ее несущественной, не стоящей внимания.
Положение усугубляется тем, что участники конфликта вынуждены постоянно сталкиваться в школьном пространстве, ведь ребенок не волен поменять класс или школу.
Поэтому школьные конфликты требуют самой серьезной работы. В школе создаются все условия для того, чтобы любой ребенок и взрослый могли обратиться в службу со своей проблемой. Иногда они приходят к медиатору или куратору сами, иногда по совету друзей. Некоторые директора школ при возникновении конфликтных ситуаций отправляют «противников» сначала в службу примирения, а уж если и там не удается уладить дело миром, то принимают меры сами. Но опять же добровольно. Некоторые ребята отказываются от примирительных встреч: «Лучше накажите меня как положено, а мириться не пойду».
Медиатор, узнав о конфликте, встречается сначала с жертвой и обидчиком по отдельности, представляется, объясняет правила – не перебивать и не оскорблять собеседника, не разглашать все, что будет сказано. И спрашивает, хочет ли участник конфликта поговорить с другой стороной в присутствии медиатора, чтобы обсудить отношение обоих к ситуации и ее последствиям, найти выход и предотвратить повторение. Если оба согласны, назначается удобное для обоих время и место.
Конечно, обидчик и жертва далеко не сразу находят общий язык друг с другом. Медиатору приходится напоминать о договоре вести себя корректно, он старается убирать препятствия на пути к диалогу. Если один из собеседников настроен непримиримо и агрессивно, его можно попросить о переговорах наедине, чтобы напомнить о правилах. Однако, как показывает практика, ребята постепенно начинают прислушиваться друг к другу. Это видно даже по изменившимся позам. Обидчик слышит о том, что чувствовала его жертва в ходе конфликта, и возможно, впервые задумывается об этом. Они начинают обсуждать, как можно возместить нанесенный вред и как избежать в дальнейшем повторения инцидента. Кстати, именно от обидчика жертва травли, например, может наконец узнать, что так раздражает и провоцирует окружающих.
Иногда участники беседы сами впоследствии становятся медиаторами, пройдя тренинги. Так произошло с Сашей, учеником одной из московских школ: «У меня разгорелся такой конфликт с учительницей, что я целый месяц не ходил в школу вообще. Целый месяц… А потом обратился в службу примирения и понял, что это действительно работает».

PS. Сайт центра «Судебно-правовая реформа»: www.sprc.ru/.

На всякий случай

Организация школьной службы примирения требует определенных усилий и времени. Но прежде всего нужно осознанно решиться на такой шаг, а для этого необходима информация. Мы предлагаем выдержки из выпущенной Центром «Судебно-правовая реформа» брошюры, в которой изложены принципы восстановительной медиации в школах, чтобы вы смогли оценить подход,
на котором основана программа.

Возможные состояния обидчика

Если нарушитель чувствует давление по отношению к себе (например, со стороны администрации или правоохранительных органов), он начинает изворачиваться и уходить от ответственности.
Социологи выявили пять типов оправданий, используемых малолетними правонарушителями:
отрицание ответственности («Я был пьян»), отрицание нанесения вреда («Они могут себе это позволить» или «Я же не успел ничего украсть»), обвинение жертвы («Мы никому не причинили зла», «Он сам напросился»), обвинение обвиняющих («Они сами жулики»), призыв к высшей справедливости, к более важным обстоятельствам («Это было сделано из лучших побуждений», «Я не мог оставить своих друзей»).
Обычно обидчик чувствует страх, несправедливость, стыд, смущение, неприязнь. Часто он предвзято относится к жертве, заранее полагая, что она его, например, «никогда не простит». У него есть и свой способ выхода из конфликта. Это может быть месть, желание спрятаться от проблемы, смириться и бездействовать.

Возможные потребности обидчика

Обидчик испытывает потребности в: конфиденциальном разрешении конфликта; избегании наказания (вызова на педсовет или в КДН, постановки на учет, вызова родителей); избавлении от клеймения и отвержения, стремлении вернуться в общество; желании понять реальные последствия своих действий и задать потерпевшим вопросы; исправлении содеянного (и в целом возможности проявить активную позицию по отношению к ситуации вместо ожидания); стремлении «не стать врагами»; желании донести до другой стороны свое мнение, свою позицию.
Принято думать, что нарушитель будет изворачиваться и юлить. Однако если он чувствует, что его слышат, что к нему серьезно относятся, он, как правило, перестает защищаться и начинает искать выход из ситуации. Большинство встречавшихся нам нарушителей были настроены на разрешение конфликта.

Возможные состояния жертвы

У жертвы выделяют следующие возможные кризисы: личной безопасности: «Почему это произошло именно со мной?»; отношений между людьми: «Можно ли людям доверять» (часто их чувства не признаются даже близкими: «Успокойтесь, ничего не произошло, сами виноваты»); подрыв веры в справедливость устройства мира.
Вследствие этих кризисов возникает тревожность, неуверенность в себе и окружающем мире, а иногда и ответная агрессия. Кроме того, может возникнуть и изоляция жертвы либо из-за сложившегося недоверия, либо из-за отношения окружающих к жертве как к «слабаку», «жалобщику». Бывали случаи, когда жертве объявляли бойкот как «предателю». Все это говорит о том, что потребностям и чувствам жертв надо уделять повышенное внимание при решении ситуации.

Значимые для жертвы проблемы, с которыми может работать программа примирения

Это – восстановить чувство собственной безопасности; получить возмещение ущерба; получить ответ на вопрос: «Почему данная ситуация произошла, и произошла именно со мной?» и «Правонарушитель имеет что-нибудь против меня лично?» (или на другие вопросы); изложить свою точку зрения на произошедшее; участвовать в дальнейшем развитии ситуации с тем, «чтобы подобного не повторилось» в будущем нарушителя и самой жертвы; убедиться, что никто не будет мстить.
Возможны и другие варианты.
Есть мнение, что в большинстве случаев жертва будет настаивать на денежном возмещении морального ущерба. Однако наша практика показывает, что это не так. Часто жертва хочет, чтобы поняли ее чувства. Не находя понимания, она нередко начинает требовать денег. Если же остальные потребности жертвы в ходе программы будут удовлетворены, то вопрос возмещения морального ущерба, как правило, не встает.