Новая форма принуждения к лучшим результатам

С начала учебного года уже три месяца прошло, а вопрос о новой форме экзаменов в 9-х классах не перестает будоражить школу: в мае 2009-го в 74 регионах страны Государственная итоговая аттестация (ГИА) будет проводиться по-новому.
На региональном и муниципальном уровнях, в школах предстоящую аттестацию называют не иначе как «ЕГЭ», хотя по статье 15 Закона РФ «Об образовании» Государственная (итоговая) аттестация в форме ЕГЭ проводится только по окончании среднего общеобразовательного учреждения выпускниками 11-х классов. При этом, по словам Любови Глебовой, руководителя Рособрнадзора, «само название «единый» связано с тем, что этот экзамен является формой итоговой аттестации в школе и формой вступительных испытаний в вузе».
Однако народное именование – не всеобщее заблуждение. Задания по форме близки к ЕГЭ, часть из них – с выбором ответа, работы выполняются на специальных бланках, их проверяет независимая комиссия. Суть та же, а вот ситуация с девятиклассниками в школе совсем другая.

 

«И грянул вдруг, как с облаков»

В ноябре 2008-го Рособрнадзор объявил о том, что в 2010 году новый экзамен вступит в штатный режим, так что включаться в него надо всем, прямо сейчас. Это при том, что еще в марте руководство Рособрнадзора заявляло: «Вообще говоря, ЕГЭ в 9-х классах – это изобретение журналистов», а в сентябре Андрей Фурсенко говорил о таком экзамене как о пожелании.
Что произошло? Почему не дали времени на переход? Почему, не дождавшись новых стандартов, требуют итоговых результатов обучения? И каких? Тех, что весьма неопределенно сформулированы в стандарте 2004 года?
Правильный ответ: золотой телец попутал. Поскольку показатель «введение новой формы аттестации в 9-х классах» был одним из наиболее важных при принятии решений о включении региона в национальные проекты, многие заявили о быстром переходе к ГИА. Регионы получили дополнительное финансирование, а то, что в школах это решение создало большое напряжение, – дело десятое.
Вот такой замес у этого предприятия.

Заново переписывать планы?

«Совершенствование и апробация механизмов и содержания Государственной (итоговой) аттестации выпускников IX классов общеобразовательных учреждений по новой форме в условиях построения ОСОКО» – это проект. Там модели, пакеты документов, комплекты, машиночитаемые бланки… миллионы рублей, вложенные в разработку всего этого, и тысячи часов инструктивных совещаний-семинаров, оргконсультаций. Там размах, масштабы. А на местах что? «Жизни мышья беготня».
«В этом году даже самые добросовестные учителя, работающие в девятых классах, испытывают колоссальное психологическое напряжение, – рассказывает завуч школы из региона, впервые подключившегося к новой форме Государственной аттестации в 9-х классах. – Страшит многое. Не тот настрой у детей на учебу, какой появляется у старшеклассников. Не тот родительский контингент. Не те формы контроля, к каким привыкли дети. Да что там, наши учителя заново переписывают планы, потому что надо не программу изучать, а к тестам готовить. Все менять надо».
Учителя из малых городов и сельских школ в панике: «Да половина не сдадут, а часть и вовсе не придут – им что, родители или на заработки уехали, или пьют, внимания на детей не обращают. Мы их, конечно, тянем, как можем, но отвечать за всю социалку – нет, это уже слишком».
Понятен и подтекст: учителя испуганы не только введением внешней аттестации, но и ее последствиями в связи с новой системой оплаты труда.

Жаждущим правды

С точки зрения управленцев, вводить независимую систему оценки качества образования необходимо на разных ступенях школы. Это, наверное, правильно. Вопрос – как это делать, чтобы система была введена без существенных негативных последствий для людей? Тут откровенность не помешает.
Да, учителя боятся, потому что речь идет о «создании двусторонней оценки подготовки учащихся и преподавательского состава». То есть за результат ученика отвечает учитель, и в Чите уже «выявляют причинно-следственные связи низких оценок», а в Томской области «результаты ГИА используются при аккредитации образовательных учреждений, аттестации педагогических и руководящих кадров».
Потому боятся, что, как написано в региональных документах, цель ГИА – «уменьшать риски получения нестопроцентного образования», «искоренить случаи выставления недостоверной оценки». Уже статистическую картинку нарисовали: 18% девятиклассников, получивших по русскому языку двойки на объективном тестовом экзамене, имеют положительные оценки по предмету. Имена их несчастных учителей можно найти в интернете.
Между тем нигде невозможно найти официальных данных о том, сколько детей
с разными видами дизонтогенеза (ЗПР, ДЦП, аутизмом, детской шизофренией) обучаются сегодня в массовой школе; сколько социально и психологически запущенных. По оценкам практиков, «трудных», практически необучаемых, процентов 15–20, и их число растет. Но заниматься защитой детства, хотя бы анализом ситуации, у нас, как видно, неперспективно. Перспективно – «совершенствовать механизмы контроля». Искать и находить новые способы уличения педагогов, оставленных наедине со всеми проблемами массовой школы и шире – общества.

Без выбора ответа

На сайте www.ctege.org идет голосование: «не против нового экзамена» – 1955 человек, «от нас ничего не зависит» – 1651, «против» – 11 099.
Может быть, стоит отказаться от участия в ГИА? Допустим, регионы – участники нацпроекта этого сделать не могут, а остальные? Ведь нормативных документов, обязующих проходить итоговую аттестацию в 9-м классе в новой форме, не существует. Идет эксперимент, и ни школу, ни учащихся никто не может заставить участвовать в нем, если они не согласны. По закону так: детям и родителям надо написать заявление, и тогда администрация школы, муниципалитет обязаны организовать для них экзамен в традиционной форме. Но что закон, если не он определяет ситуации в образовании, а отношения! Дальнейшие взаимоотношения учеников и учителей, учителей и администрации школы, администрации и муниципалитета. Как же можно не согласиться с решением региональных руководителей!
…И как-то прижился у нас этот управленческий стиль: сегодня – приказ из департамента, через год – закон.