РЕПОРТАЖ

Школа для подростка

По данным статистики, за последние годы в России закрылось несколько сотен частных школ. Лишившись государственной поддержки, частные образовательные учреждения зачастую стали отказываться от всех «изысков» – особых систем преподавания и обучения, которые, хоть и составляли «изюминку» школы, но требовали дополнительных вложений. Однако на этом фоне есть частные школы, где растет число учеников.
И привлекают они родителей отнюдь не элитарностью, понимаемой как евроремонт плюс охрана. Одна из таких школ расположена в Набережных Челнах. Называется она Центр образования «Прогимназия-лицей гувернерского типа обучения им. В.В.Давыдова».

Одна из немногих

Эта негосударственная школа была создана в 1990 году по замыслу энергичного талантливого человека Александра Либермана, но тогда кто и каких только школ не затевал. Вопрос, где они сейчас, и если сохранились, то в каком ценностном поле находятся? Школа Либермана не просто выжила – она не изменила изначально взятым ориентирам: вера в силу человека, доверие к ребенку. И несмотря на то, что уже третий год негосударственные школы живут без финансирования, детей в лицее им. Давыдова все прибавляется.
Одно из объяснений этому – школа создавалась как школа развивающего обучения, при деятельном участии и поддержке Василия Васильевича Давыдова и его института. Таким образом, школа и защищена, и хорошо «подкована» в научно-методическом плане.
Но может быть, дело в другом: научившись применять в учебной деятельности постулаты теории развивающего обучения, либермановцы сделали свой шаг.

Не уроком единым

Обычная история: практик, претворяющий теорию, не может долго оставаться в ее рамках. Далее – вопросы этики. Но тут их, по счастью, не возникло: «идеи Давыдова – проекты Либермана».
Из стенограммы Международной научно-практической конференции 2007 года в Набережных Челнах: «Если мы двигаемся в рамках возрастного развития, то понимаем: учеба перестает быть ведущей деятельностью подростков, и если мы продолжаем двигаться дальше в разворачивании теоретического мышления, возрастные особенности подростков для нас становятся самыми важными. Я исхожу из того, что познание не единственная сфера, которая должна быть освоена ребенком» – это позиция Александра Либермана.
Ведущая деятельность современных подростков должна быть игровой по типу, социально-моделирующей по содержанию и общественно значимой по форме.
И не надо ничего закрывать, чтобы что-то открывать. Основа подростковой школы Либермана – это те же давыдовские новообразования: собственная мотивация, присвоение цели, критическое мышление, рефлексия, самоконтроль. Но реализуются они в первую очередь в социальной сфере и служат развитию способности к продуктивному общению со сверстниками, получению опыта взаимодействия в социуме и преодолению трудностей в общественно значимой деятельности.

«Как бы сами»

Когда внеучебная, шире – внешкольная жизнь подростков поставлена в центр внимания руководства и коллектива школы, взрослым приходится много и серьезно взаимодействовать друг с другом, быть командой. Забегая вперед скажем: слово «команда» – ключевое для описания подростковой школы.
«То, что у нас происходит, происходит не само по себе, но и не по административному приказу, – говорит директор школы Татьяна Сунгатуллина. – Совет школьного самоуправления, например, начинался не с объявления и выборов, а с провокации. Всех построили на линейку и громовым голосом сказали: «Так! Внешний вид! Девочкам – только синие юбки, мальчикам – только коричневые брюки, строго; по коридору ходим парами, кроссовки нельзя, украшения нельзя…» Мы утрировали, конечно, а ученики покорно стояли и слушали. По окончании линейки наконец начали возмущаться. Стали по одному, по двое заходить к директору, а им в ответ: «А вы кто, от чьего имени вы к нам обращаетесь, кто вас уполномочил?» Тогда собрали общее собрание, выбрали представителей – Совет возник. Теперь через него проходят все вопросы школьной жизни. Если, по мнению Совета, администрация что-то делает не так, могут и лежачую забастовку у дверей директорского кабинета организовать. Было. Правда, мы стараемся наглядно показать, что такие методы крайне неэффективны, и, пользуясь случаем, демонстрируем более цивилизованные способы взаимодействия. Но все же ученическая газета «Школьный бум» может выйти с названием «Школьный бунт!». Тогда администрация школы подробно отвечает по всем пунктам претензий учеников».
Итак, чтобы дети могли сказать: «Мы сами», взрослые должны быть все время на подхвате: не пропустить инициативу, поддержать активность, помочь назначить место и время сбора, сделать встречи регулярными и дальше по ходу дела формировать подростковое сообщество.
«Педагоги полночи готовятся к предстоящему событию, – продолжает Татьяна Александровна, – а назавтра никто из них не нависает над детьми, пальцем не тычет, сюжет не сочиняет, роли не распределяет, и вечером дети говорят: «Надо же, мы вообще без взрослых все сделали». А взрослые – всего-то намекнули, кивнули, вовремя идею подали, ход развития подсказали».
Действовать опосредованно сложно. Привычнее – подогнать детскую самостоятельность под некий заданный формат. И не задумываться об отрицательном социальном опыте, который при этом приобретают дети.

Проекты большие...

Для того чтобы дети могли осваивать взрослое общество, либермановцы создали проект под названием «Межшкольное клубное пространство» (МКП). Дети трех школ города проводили совместные мероприятия, организовывали совместные клубы, сотрудничали с различными административными структурами.
Организация просуществовала восемь лет, через нее прошло целое поколение подростков. А потом все кончилось. Из трех директоров, начинавших проект, в конце концов в нем остался только Александр Либерман. Директорам двух других школ показалось, что он требует слишком больших кадровых, временных и материальных ресурсов.
Стала понятна и другая трудность: для большинства взрослых, даже занимающих высокие посты, дети – это объекты манипуляции, а не серьезные партнеры. Исполнители мелких поручений или массовики-затейники. Тут в пору говорить даже о «педагогическом сопровождении» взрослого сообщества.
«Тем не менее, – рассказывает Вера Паракеева, заместитель директора школы по воспитательной работе, педагог-психо-
лог, – проект был очень удачным. Дети сначала строили идеальную модель взрослого общества, затем воссоздавали ее в своих школах и только потом входили в реальное сообщество управленцев. Поэтому они смогли заметить негативные факты и сделать из них правильные выводы. Очень важно, что их первый «выход в свет» состоялся рано, тогда, когда рядом были опытные педагоги и психологи. Нам удалось минимизировать отрицательные последствия и помочь сформулировать жизненно важные выводы. Так что положительного опыта было намного больше, чем отрицательного. Реальное взаимодействие с государственными институтами различного статуса, с экономическими структурами, с вуза-
ми – это опробование способов социального взаимодействия, освоение норм, тренировка умения различать существенные признаки социальной среды. Но главное – детьми был освоен и «присвоен» город! Ведь город не просто место, где человек живет. У каждого свой город: у кого-то торговый, у кого-то криминальный, у кого-то музыкальный, у кого-то – город власти. И они смогли понять, что возможность выбрать «свой город» есть у каждого, это зависит от человека. На закрытии проекта (кстати, оно было не менее торжественным, чем открытие) все участники говорили о его огромной пользе».

...и малые

Проекты, как и все живое, рождаются, достигают пика эффективности, уходят. По мнению Либермана, никакой единой постоянной организации в школе не нужно, потому что нет единого взрослого сообщества, как было при социализме, потому что каждый современный ребенок будет встраиваться в свою социальную страту сообразно статусу родителей, ценностям, которые впитал, своим целям и задачам.
Но у подростка обязательно должен быть выбор – в какой клуб, организацию идти. Он должен почувствовать, какое объединение дает ему наибольшие возможности развития, точнее всего соответствует его интересам. Поэтому организаций и клубов в школе много. Рок-клуб, театральная студия, лингвистический клуб, детская дума – это далеко не все, но в ловушку перечислений попадать не хочется, ведь дело, как всегда, не в том, «что» или «сколько», а в том, «для кого» и «почему».
И тут опять тонкий штрих: сопровождают школьные клубы профессионалы. И еще: «Все происходящее отслеживается, оформляется, – говорит Вера Патракеева, – всему придается культурная форма. У нас в школе восемь психологов на двести детей, и они ведут вполне конкретную работу: отслеживают продвижение ребенка в его социальной практике».
Надо не пропустить «точку упора», момент, когда подросток уже освоил какую-либо деятельность и ему пора переместиться в более сложную среду. Отсюда многообразие школьных проектов и клубов.
«Принципиальный момент: проект только тогда является подростковым, когда подросток считает его своим, – продолжает тему Татьяна Сунгатуллина. – Он его придумал, сделал, получил результаты. Даже когда подросток вливается в чужой проект, там должна быть его «личная» ниша – рок-группа в рок-клубе, смена в лагере и так далее. Тогда проекты долговечны, тогда для каждого отдельного подростка ресурс новизны неисчерпаем. Но в существующих клубах места для всех подростков недостаточно. Тогда появляются проекты вне клубов – «Школьный буфет», «Школьное радио», «Спорт-перемены»… Это личные проекты отдельных подростков или отдельных классов, но без специальной работы взрослых они заканчиваются потерей интереса ребенка к своей идее».

Курс на партнерство

Чтобы продвигаться в клубной культуре, надо обязательно поддерживать инициативы ребят. «Это очень важные социальные моменты, – рассказывает Вера Патракеева. – Как бы сложно ни было, надо продвигать проект и помогать ребенку продвигаться в проекте. Чтобы он по собственному проекту сам ходил к ветеранам, чтобы смету для своего мероприятия составлял сам, результаты ощущал, самоуважения не терял».
У младших подростков прямой обязанности создать и защитить свой лицейский проект нет, но тот, кто этого не сделает, не сможет впоследствии стать президентом Совета школьного самоуправления. Всем этого хочется, так что ежегодно ведутся десятки проектов. Есть очень удачные, как, например, проект «Школьный буфет», а бывают совсем уж нереальные. Обсуждаются любые: не все отвергается, но и не все поддерживается. И очень уж просто не должно быть, и не настолько трудно, что вскоре захочется бросить.
«Через свой проект ребенок осваивает жизнь в социуме, – рассказывает Татьяна Сунгатуллина. – Очевидный пример: сначала директор для ученика – строгая и очень важная дама. Он видит только роль директора и общается с ним как подчиненный. Но потом начинается работа над проектом, появляются деловые отношения – запросы на ресурсы, на помещение – ученик начинает видеть социальное место директора: например, если что-то не получается, это не «Татьяна Александровна против», а директор школы не имеет возможности решить вопрос в его пользу.
Мы стараемся идти по модели взрослого общения. Приходят: «Мы вот втроем с Пашей и Машей хотим кружок танцев вести». – «Кто конкретно будет отвечать за проект? Маша, ты?» – «Мы вместе…» Первая трудность: сложно взять на себя ответственность. Вторая: не хватает воли довести дело до завершения. Но если не пробовать, как научиться? И вот мы с Машей начинаем искать помещение, определять время, а для этого просматриваем графики работы физруков, вызываем их для разговора. Все по-настоящему. Напоминаю Маше: «Не забудь про результат!»  – «Концерт? Ох!» Она охает для вида. Подростки всегда стремятся к результату, к признанию по заслугам».
Сейчас в школе развивается проект «Образование по вашему заказу». Цель проекта – связать учебные достижения старшеклассника с будущими профессиональными успехами, создать для каждого условия, позволяющие ему двигаться к цели более системно. Разработана серия специальных социально-моделирующих игр, чтобы ребята «как бы сами» построили свою траекторию, ощутили себя субъектами своей учебной деятельности, выступили сознательными заказчиками образования.
Кое-что попробовали в прошлом году: самостоятельная проработка учащимися тем, свободное посещение, сдача экстерном. Оказалось, что для большинства предпочтительнее все же классно-урочная система, но с выбором уровня: минимум, медиум, максимум.
В этом году начали пробовать и так же пристально, как всегда, отслеживать динамику. Ведь все происходящее в школе должно быть обязательно обсуждено–одобрено–принято как взрослыми, так и детьми.

Создать среду развития

Нет сомнений, Александру Либерману удалось теоретически и практически решить важную задачу современного образования – поднять самое слабое, вечно провисающее среднее школьное звено. Создать для подростков оптимальную среду личностного развития.
Он предугадал проблему социальной дезориентированности молодежи в расслоившемся обществе, когда ее еще никто не видел. Почувствовал опасность пустоты, вакуума человеческих отношений вокруг современного подростка – и предпринял последовательные действия по подлинной, а не примитивно-адаптивной социализации взрослеющих людей.
Его проекты не только помогают ребенку увидеть новое в себе и в близких людях, в школе, в мире, в обществе. Интересно, что через них происходит и обновление учебной деятельности подростков. С тех позиций, которые вырабатываются у детей в социальной деятельности, и наука начинает представляться продуктивным общением. Поэтому для учеников школы характерны такие рассуждения: «Как математика помогает мне увидеть себя, какие дает возможности для того, чтобы развивать себя?»
Получается, если в основу подростковой школы положены человеческие отношения, она становится способной выполнить свою главную задачу – охрану человечности. И не путать средства и результаты.

…Этой осенью Александра Ароновича Либермана не стало. Большая потеря для педагогической науки, невосполнимая утрата для товарищей и коллег. Им предстоит додумать, доделать многое начатое Либерманом. Может быть, шагнуть дальше.
«Не все его идеи до конца обсуждены, проговорены. А делать так, как умел делать он, наверное, у нас не получится, – размышляет Татьяна Сунгатуллина, – но его принцип: много сил отдавать команде и многое позволять ей – для нас непреложный».