ФАКТЫ, СОБЫТИЯ, ТЕНДЕНЦИИ

В школу – без энтузиазма

Недавно ВЦИОМ провел опрос: представители какой профессии чаще других бывают довольны своей работой? Первое место отгадать нетрудно – 75% финансистов рады, что трудятся именно в сфере финансов. А вот какие строчки в этом рейтинге занимают преподаватели вузов, учителя и воспитатели детских садов?

 

Если посмотреть на рейтинг ВЦИОМа как на картину, отражающую настроения в образовательном сообществе, то подтвердятся многие, увы, невеселые догадки.
Итак, из всех «образованцев» больше других довольны условиями своей профессиональной деятельности преподаватели вузов, а точнее – 60% из них. (В скобках заметим, что ровно такой же процент одобрения своей работы – 60 – наблюдается среди крановщиков, но, увы, из этого наблюдения никакой аналогии не вывести.)
Первое место вузовских преподавателей вполне объяснимо: согласно статистике высшее образование все больше коммерциализируется, число студентов, платящих за обучение, уже превысило число обучающихся за государственный счет; по нацпроекту вузам выделяется не миллион, как школам, а сотни миллионов рублей. Итого – в высшей школе обращаются очень серьезные деньги, бюджетные и внебюджетные, соответственно у преподавателей есть возможность заработка.
Школьные учителя, как и следовало ожидать, своей работой довольны реже, чем преподаватели вузов. Только 49% педагогов заявили, что их устраивает их профессиональное положение. Точно такой же процент – у милиционеров. Здесь аналогия вполне уместна: и учителя, и милиционеры – бюджетники, а внебюджетные заработки и в школе, и в каком-нибудь РОВД в большинстве случаев подпадают под действие антикоррупционного законодательства.
Здесь стоит остановиться. Честно говоря, такие данные – половина россий-
ских учителей недовольны условиями своей работы и своей профессией – должны обсуждаться как минимум на коллегии министерства, а лучше – в Думе и в правительстве. Конечно, Америки этот опрос не открыл, и без него было ясно, что учителям живется несладко. Но есть конкретные проценты – а значит, есть предмет разговора.
Ведь что такое школа, если согласно стастистике каждый второй учитель не хотел бы в ней – такой, какая она есть – работать? Что происходит с детьми, которых обучают и воспитывают взрослые, недовольные тем, чем должны заниматься?
Возможно, данные ВЦИОМа совсем
неточны; но дело не в погрешностях исследования. Именно такие сведения могли бы стать отправной точкой для выстраивания реальной образовательной политики. Какой быть системе оценки качества образования, нужен или нет ЕГЭ  – все это вопросы дискуссионные. А вот недовольство половины учителей своей работой – зафиксированный факт. Вот она, проблема, которую надо решать тем или иным способом. Опросив, кстати, еще и учеников: довольны ли они своей школой, условиями обучения? Думается, что среди школьников, если опрос будет действительно анонимным, довольных обнаружится еще меньше.
Но, к сожалению, ведомство не готово к такого рода постановке проблем; и еще менее оно готово к тому, чтобы такие проблемы решать. В лучшем случае нам скажут, что школы – это региональный и муниципальный уровни ответственности, вот пусть местные власти и разбираются; у федерального ведомства рычагов влияния нет.
…Рычаги, конечно, есть. Недавно была разработана программа развития образования до 2020 года. Именно во главу угла такой программы могла бы быть поставлена проблема: половина учителей недовольны своим профессиональным положением. Можно было бы выяснить причины неудовлетворенности, классифицировать их, наметить, как эти причины из школьной жизни убрать. Но это была бы совсем другая программа; пока же авторы подобных документов больше склонны описывать в них свое видение образовательной политики, чем сделать их инструментом решения конкретных проблем образования.
А проблемы назревают. Ведь завершают рейтинг ВЦИОМа воспитатели детских садов. Своей работой довольны только 29% из них. И это – имея в виду, с какого возраста дети ходят в детский сад, как важно в этом возрасте, чтобы рядом был человек по меньшей мере добрый и чуткий – уже почти гуманитарная катастрофа.