«Толстой возвращает нас к тайне бытия»

9 сентября 2008 года исполнилось 180 лет со дня рождения Льва Николаевича Толстого

Директор музея-усадьбы «Ясная Поляна» Владимир Ильич Толстой:
– Сегодня юбилей Льва Николаевича, и говорятся торжественные слова, но мне почему-то грустно. И невозможно ничего с этим поделать. И у меня нет желания говорить неправду. Толстой сегодня далеко не так востребован и далеко не так любим, как мы это пытаемся здесь представить.
Он неудобен. Его непростые отношения с совестью, с Православной церковью сегодня непопулярны. Его непротивление злу насилием сегодня абсолютно несвоевременно. Наверное, об этом можно не говорить, но я это чувствую. Я думаю об этом.

Писатель Алексей Николаевич Варламов:
– Общество интуитивно отталкивает Толстого, потому что он неудобен. Он очень колючий человек. Начиная с того, что нормальный человек всегда стремится к удобству, а Толстой всю жизнь разрушал чувство комфорта и в себе, и вокруг себя. Его прямое обращение к совести – это делает Толстого очень избирательным. Он вроде бы писал для всего народа, а в жизни получается, что писал для немногих.
Все его гневные письма, обращения к государю – все это диктовалось, мне кажется, пониманием, что на Россию надвигается какой-то ужас, и он пытался этот ужас остановить. И жизнь Толстого была неспокойной, и уход его был неспокойным, и наступивший ХХ век оказался неспокойным.

Писатель Владимир Ермаков  (г. Орел):
– То, что в интернет-голосовании Толстой в двенадцать раз уступает Достоевскому,  – это, конечно, не случайно. Мне кажется, что ХХ век был веком Достоевского. Федор Михайлович вовлек нас в поиски тайны сознания, тайны души, и эти поиски в какой-то момент пошли в деструктивном направлении. А Толстой возвращает нас к тайне бытия как такового. И XXI век должен стать веком Толстого.

Литературный критик Игорь Петрович Золотусский:
– Я хочу вспомнить одну историю из своей жизни. Это случилось в 1937 году, когда арестовали моего отца. Мне было шесть лет. Нас с мамой выбросили из квартиры, мы оказались в каком-то доме с длинным, вроде гостиничного, коридором. И там я тяжело заболел скарлатиной. Я лежал, за ухом росла опухоль большая. Я погибал. А мама сидела рядом со мной и читала мне «Войну и мир». И до сих пор я помню этот роман, помню, как был влюблен в Наташу Ростову. Я верю, что это чтение не просто продлило мне жизнь (в последний момент мне сделали операцию), но и подняло меня так высоко, что спущусь я с этой высоты, наверное, только со смертью. Толстой спас меня тогда. И спасибо ему за это.

Литературовед Людмила Ивановна Сараскина:
– Я очень долго не могла понять причину того нигилистического раздражения, той нелюбви, которые существуют у части пишущих и читающих соотечественников по отношению к морализму Толстого, Достоевского в XIX веке и Солженицына – в наши дни. Мне иногда казалось, что легкая, куртуазная безобидная литература навсегда отменит право писателя задавать непереносимые, безнадежные вопросы к Богу, к государству, к человеку, а главное, давать на них беспощадные ответы. Очевидно, однако, что эти вопросы по-прежнему болят, болят все сильнее. От боли человек хочет только одного – чтобы она утихла, исчезла, однако те средства, которыми человек хочет заглушить эту боль, разрушительны. Мы обречены на эту боль, и это значит, что мы не потеряли чувствительности, что мы способны различать добро и зло. В этом великое, непреходящее значение Толстого, и радостно, что он не один. Солженицын младше Толстого на 90 лет и прожил почти 90 лет. Кроме магии цифр это означает, что пора появиться смене, следующим писателям. Толстой вдохновил Солженицына на писательский труд, вдохновит и новых. Толстой умер в 1910 году, а в 1929-м, десятилетним мальчиком, «Войну и мир» читал Солженицын. И случилось явление большого писателя ХХ века. Надо только быть готовым, что таких писателей – единицы в каждом поколении, и в каждом столетии, и в каждой стране. Надо уметь ждать.

Певец, исполнитель русских романсов, доцент кафедры эстрады и музыкального театра Санкт-Петербургской академии театральных искусств Олег Евгеньевич Погудин:
– Десятый год я приезжаю в эти сентябрьские дни в Ясную Поляну. Я хочу сказать спасибо за то, что хранят здесь… О русской литературе можно говорить часами, но, кроме всего остального, русский язык XIX столетия – это лекарство. Слова, которыми говорили наши не столь давние предки, – они каким-то образом лечат душу. Они приводят ее в порядок, что бы ни происходило вокруг. Они каким-то образом дают нам понять, что в этой жизни главное, а что преходящее. Многое мешает нам жить, но и это пройдет, и это… Не пройдет слово. Никогда не пройдет слово, которое свидетельствует о правде и о любви. Без такого слова человек не может жить, даже если он сам этого не понимает.

Писатель и философ Юрий Витальевич Мамлеев:
– Я много лет жил за рубежом, преподавал русскую литературу в Америке, во Франции. Я хорошо знаю, как относятся к русской литературе на Западе. Ее считают одним из чудес света, русская литература потрясла воображение всего мира. Толстой и Достоевский  – первые два лица, которые представляют и нашу литературу, и вообще Россию. А как Индия чтит Толстого! Там считают, что именно Толстой помог освободиться Индии от британского владычества. Ведь никто так не повлиял на Ганди, как Толстой. Страна, породившая такую литературу, никогда не пропадет, никогда не погибнет.
P.S. Теперь все литературное наследие Л.Н.Толстого доступно в режиме он-лайн на портале http://tolstoy-nasledie.ru