ТЕМА С ПРОДОЛЖЕНИЕМ

Помогает ли ЕГЭ совершенствованию содержания образования?

В начале сентября снова активизировалось обсуждение ЕГЭ. Министр образования и науки Андрей Фурсенко сделал несколько заявлений, которые по случаю начала учебного года обильно цитировались в СМИ. В частности, министр заявил, что ЕГЭ позволяет увидеть объективную картину качества образования.
Однако вопрос даже не в том, точен или нет ЕГЭ как измерительный инструмент. Вопрос в том, какие перемены единый экзамен провоцирует в школе и как он изменяет качество образования, которое призван «только измерять».
Об этом – статья, которую мы сегодня публикуем.

Идеи новые и старые

За мою жизнь происходили неоднократные перемены, которые назывались то Реформами, то Перестройками, то Модернизациями системы образования.
Каждое «нововведение» начиналось с громких постановлений и разработки «системы мер по их реализации…». К сожалению, не могу припомнить столь же развернутые документы, в которых обсуждались бы результаты очередных школьных реформ. Чаще дело заканчивалось постепенным отмиранием прошлых идей, появлением новых лозунгов и «руководящих» указаний.
Сегодня говорят о том, что необходимость нынешних образовательных реформ «научно обоснована». Но, по моему мнению, образовательная наука в настоящее время мало владеет прогностическим аппаратом. Она вряд ли может на серьезные отрезки времени опережать объективную реальность дня и существующую школьную практику. И подтверждение тому – ситуация с единым государственным экзаменом. ЕГЭ введен, а вот что он даст образованию и чего лишит – вопрос остается открытым.

Подмена приоритетов

ЕГЭ представляют сегодня как едва ли не универсальное средство решения проблем образования. На разных этапах ЕГЭ занимались Министерство образования и науки, правительство, Дума, партия «Единая Россия» и президент.
Я ничего не имею против государственного контроля за качеством образования. Но вижу, как сегодня происходит подмена приоритетов.
Еще министр Владимир Филиппов предлагал ввести «полицию качества» в университетах, что вызвало бурные возражения научно-педагогической общественности. Созданная в итоге система аккредитации и сертификации вузов оказалась весьма формальной и за последние годы не смогла сколь-либо заметным образом повлиять на учебный процесс и качество подготовки специалистов (сужу по знакомой мне ситуации в педагогических вузах).
Нынешнее министерство вместо мер по улучшению содержания образования на первое место тоже ставит контроль и надзор. Цели подменяются средствами. Да и само слово «надзор» по отношению к образованию имеет недопустимо оскорбительный оттенок.
Но если отрешиться от эмоций, можно задать простой вопрос: помогает ли ЕГЭ совершенствованию содержания школьного образования?
Нынешние школьники и так учат, к примеру, программную литературу не по подлинникам, а по школьным параграфам, по интернетовским конспектам и выжимкам. Их язык остается скудным, суждения – заученными, стереотипными. А если прибавить к этому еще и тестовую форму проверки знаний!
По мнению многих учителей, тесты как оперативная форма контроля неплохи в текущем учебном процессе. А на итоговой стадии требуется определить и способность выпускника к самостоятельному мышлению. Но для своих личных оценок, сомнений и возражений, для исторических предпочтений тестовые экзамены оставляют очень мало времени и места. К тому же страх потери экзаменационных баллов подсказывает: «Не берись спорить с официально принятыми штампами школьных учебников. Тебя могут не понять…»

Второе дно

Теперь предлагаю обратиться к официальному министерскому документу. В нем определены следующие цели единого государственного экзамена:
– формирование системы объективной оценки качества подготовки выпускников общеобразовательных учреждений и абитуриентов;
– повышение доступности профессионального образования, в первую очередь для способной молодежи из малообеспеченных семей и отдаленных от вузовских центров мест проживания;
– обеспечение преемственности общего и профессионального образования;
– обеспечение государственного надзора и управления качеством образования на основе независимой оценки подготовки выпускников.
Многое из провозглашенного с помощью ЕГЭ недостижимо. Но главная опасность не в этом.
У ЕГЭ есть «второе дно». Дело в том, что в рамках существующих учебных планов даже хорошие учителя с большим трудом могут подготовить большинство своих учеников к испытаниям в форме тестов. Для этого им катастрофически не хватает учебного времени. Одно дело – обеспечить выполнение предметных программ и совсем дру-
гое  – «натаскать» школьника на тестирование.
В этих условиях родителям, имеющим на то соответствующие материальные возможности, приходится прибегать к услугам репетиторов. И приглашают нынче на эти роли именно тех, кто имеет опыт работы с тестами. Получается, что государство перекладывает расходы на подготовку к ЕГЭ на плечи родителей!
Сторонники ЕГЭ часто повторяют утверждение, будто введение тестового метода оценки знаний выпускников уравнивает шансы на поступление в вузы для школьников из крупных городов и из глубинки. Но где же родители, пусть и обеспеченные, найдут в глухом сельском районе компетентных репетиторов? В самом лучшем случае ученики могут получить помощь от платных заочных курсов, многие из которых опять же опираются на частные коммерческие структуры.
Справедливости ради следует признать, что в некоторых вузах, традиционно известных коррупционными поборами, отмена вступительных экзаменов в пользу зачета оценок ЕГЭ нынче действительно облегчила поступление на учебу хорошо подготовленным выпускникам школ. Но стоило ли вводить ЕГЭ ради перекрытия лишь одного из каналов коррупции? Тем более что поле коррупции вступительными экзаменами не исчерпывается – есть еще зачетные и экзаменационные сессии. Не важнее ли бороться с взяточниками в рамках уголовного законодательства и новых законов о борьбе с коррупцией?

Экзамен за 31 рубль

Если содержательная, педагогическая сторона Всероссийского проекта ЕГЭ может оспариваться его сторонниками и противниками на уровне мнений (чаще личных, а не научных), то цель широкого эксперимента по контролю за качеством образования может быть гораздо более точно оценена с точки зрения целесообразности расходования на ЕГЭ финансовых и людских ресурсов.
Объявленные министерством расходы на проведение ЕГЭ в 2008 году должны составить по России 331 011 100 рублей. Опыт прошлых лет говорит, что подобные расчеты организаторов эксперимента не выдерживают никакой критики. По сравнению с реалиями прошлого года эта сумма явно занижена. В ней не учтены муниципальные денежные расходы. Но самое главное, не учтены затраты неоплаченного рабочего времени сотрудников образовательных учреждений, участвующих в подготовке и организации ЕГЭ. Для многих дотационных регионов России подобные расходы оказываются просто непосильными.
Формальность объявленной суммы, подсчитанной с точностью до одного рубля, свидетельствует по крайней мере о слабой компетентности тех, кто провел подобные расчеты. При масштабах эксперимента, в котором предполагается участие до двух миллионов школьников, министерский расчет стоимости одного «человекоэкзамена» – 31 рубль 73 копейки звучит просто смехотворно.
…Единые государственные экзамены, возведенные нынче в ранг закона, со всеми их достоинствами и недостатками вовсе не самый главный способ преодоления тяжелого положения российского образования.
Пора четко заявить:
Главной фигурой образовательной системы является школьный учитель.
Главными задачами должны быть улучшение качества научной и методической подготовки и систематическое повышение квалификации учителей.
Главным делом государства должна стать забота о социальном престиже учительской и преподавательской профессий в нашей стране.
И тогда у нас будут лучшие в мире ученики!

И.А. ПОДОЛЬНЫЙ,
почетный профессор
Вологодского государственного
педагогического университета

---

Полный вариант статьи И.А. Подольного смотрите в №29 и №30 газеты "Вологодская неделя"