ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АНТОЛОГИЯ

Первостепенность цельности и гармонии

Поразительно, как отличаются суждения о воспитании тех, кто никогда не работал в школе, и тех, кто знает школу изнутри, на собственном опыте учителя и воспитателя. В главном, в общем они сходятся; но те слова, что у первых указывают, скажем условно, на отвлеченные понятия, у вторых наполняются очень конкретным, почти ситуативным, но не менее, чем в первом случае, глубоким смыслом.
Дух; «духа не угашайте». Нам, может быть, порой кажется, что эти слова слишком абстрактны. Но вот Толстой соединяет дух и школу – и получается «дух школы». Что может быть неуловимее и в то же время конкретнее, ощутимее?
И оказывается, что такие «особые педагогические сущности», как дух школы, не только способны показать, обнаружить, каково в школе детям – легко ли, радостно или плохо. Выясняется, что они сами являются педагогическими, воспитательными явлениями, которые, как и почти всякое явление, подчиняются вполне явным законам.
«Дух школы находится всегда в обратном отношении к принуждению, к вмешательству учителя в образ мышления учеников» – разве можно подметить точнее?
Отсюда получаются весьма значимые выводы. Чаще всего невозможно воздействовать на духовные силы детей впрямую, но можно создать особую атмосферу в школе – атмосферу, в которой явственно ощутимо присутствие духа, и эта атмосфера, самый школьный воздух помогут детям в духовном становлении.
Еще более важно то, что если исходить из максимы Толстого, в создании такой атмосферы специальные усилия занимают второе место.
А первое – отказ от принуждения, от авторитарности, от свойств и качеств, которые по своей сущности антидуховны. Дух, конечно, веет где хочет; но если ему препятствовать, становится необходимой весьма специфическая (и вполне процветающая) педагогика – та, которую Толстой называл «наукой о том, как, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей».

Есть и у меня поэтическое, прелестное дело, от которого нельзя оторваться, – это школа. Вы знаете, что такое была для меня школа с тех пор, как я открыл ее, это была вся моя жизнь, это был мой монастырь, церковь, в которую я спасался и спасся от всех тревог, сомнений и искушений жизни.

…Воспитывая, образовывая, развивая или как хотите действуя на ребенка, мы должны иметь и имеем бессознательно одну цель: достигнуть наибольшей гармонии в смысле правды, красоты и добра.
…Ребенок живет, каждая сторона его существа стремится к развитию, перегоняя одна другую, и большей частью самое движение вперед этих сторон его существа мы принимаем за цель и содействуем только развитию, а не гармонии развития. В этом заключается вечная ошибка всех педагогических теорий.
…Необходимое развитие человека есть не только не средство для достижения того идеала гармонии, который мы носим в себе, но есть препятствие, положенное творцом, к достижению высшего идеала гармонии. В этом-то необходимом законе движения вперед заключается смысл того плода дерева познания добра и зла, которого вкусил наш прародитель.
Во всех веках и у всех людей ребенок представлялся образцом невинности, безгрешности, добра, правды и красоты. Человек родится совершенным, – есть великое слово, сказанное Руссо, и слово это, как камень, останется твердым и истинным. Родившись, человек представляет собой первообраз гармонии правды, красоты и добра. Но каждый час в жизни, каждая минута времени увеличивают пространства, количества и время тех отношений, которые во время его рождения находились в совершенной гармонии, и каждый шаг и каждый час грозит нарушением этой гармонии.

…Развитие ошибочно принимается за цель потому, что с воспитателями случается то, что бывает с плохими ваятелями. Вместо того чтобы стараться остановить местное преувеличенное развитие или остановить общее развитие, чтобы подождать новой случайности, которая уничтожит происшедшую неправильность, как плохой скульптор, вместо того чтобы соскоблить лишнее, налепливает все больше и больше, – так и воспитатели как будто об одном только стараются, как бы не прекратился процесс развитая, и если думают о гармонии, то всегда стараются достигнуть ее, приближаясь к неизвестному для нас первообразу в будущем, удаляясь от первообраза в настоящем и прошедшем.
Как бы ни неправильно было развитие ребенка, всегда еще остаются в нем первобытные черты гармонии. Не содействуя развитию, можно надеяться получить хоть некоторое приближение к правильности и гармонии. Но мы так уверены в себе, так мечтательно преданы ложному идеалу взрослого совершенства, так нетерпеливы мы к близким нам неправильностям и так твердо уверены в своей силе исправить их, так мало умеем понимать и ценить первобытную красоту ребенка, что мы скорей, как можно скорей раздуваем, залепляем кидающиеся нам в глаза неправильности, исправляем, воспитываем ребенка. То одну сторону надо сравнять с другой, то другую надо сравнять с первой. Ребенка развивают все дальше и дальше, и все невозможнее и невозможнее делается достижение воображаемого первообраза совершенства взрослого человека. Идеал наш сзади, а не впереди. Воспитание портит, а не исправляет людей. Чем больше испорчен ребенок, тем меньше нужно его воспитывать, тем больше нужно ему свободы.

…Для того чтобы воспитывать хорошо, надо жить хорошо перед теми, которых воспитываешь. Воспитание есть последствие жизни. Обыкновенно предполагается, что люди известного поколения знают, какими должны быть люди вообще, и потому могут их готовить к такому состоянию. Это совершенно несправедливо: люди, во-первых, не знают, какими должны быть люди, – могут в лучшем случае знать только идеал, к которому им свойственно стремиться; во-вторых, люди, воспитывающие сами, никогда не готовы, не воспитаны, а сами, если не мертвы, движутся и воспитываются.
И потому все воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, то есть самому двигаться, воспитываться: только этим люди влияют на других, воспитывают их, и тем более на детей, с которыми они связаны.
Быть правдивым и честным с детьми, не скрывая от них того, что происходит в душе, есть единственное воспитание. Педагогика же есть наука о том, каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей, вроде того, что есть наша медицина – как, живя противно законам природы, все-таки быть здоровым.

…Есть в школе что-то неопределенное, почти неподчиняющееся руководству учителя, что-то совершенно неизвестное в науке педагогике и вместе с тем составляющее сущность, успешность учения, – это дух школы. Этот дух подчинен известным законам и отрицательному влиянию учителя, то есть учитель должен избегать некоторых вещей, для того чтобы не уничтожить этот дух. Дух школы, например, находится всегда в обратном отношении к принуждению и порядку школы, в обратном отношении к вмешательству учителя в образ мышления учеников, в прямом отношении к числу учеников, в обратном отношении к продолжительности урока и т.п. Этот дух школы есть что-то быстро сообщающееся от одного ученика к другому, сообщающееся даже учителю, выражающееся, очевидно, в звуках голоса, в глазах, движениях, в напряженности соревнования, – что-то весьма осязательное, необходимое и драгоценнейшее и потому долженствующее быть целью всякого учителя.
…Ребенок и человек воспринимает только в возбужденном состоянии, поэтому смотреть на веселый дух школы как на врага, как на помеху есть грубейшая ошибка. Задача учителя состоит в том, чтобы постоянно давать пищу этому оживлению и постепенно отпускать поводья ему.

…В каждом ребенке есть стремление к самостоятельности, которую вредно уничтожать в каком бы то ни было преподавании. Если ученик не выучится в школе сам ничего творить, то и в жизни он всегда будет подражать, копировать.

…Дети еще тем хороши, что у них нет дела, а они заняты только тем, как бы хорошо провести день. Так их и воспитывать надо. А торопимся приучать их к делу, то есть к тому, чтобы вместо вечного дела перед Богом и своею совестью они делали то дело, которое установлено какими-то людьми по уговору, как игра.
…Очень удивительно то оправдание жизни, которое часто слышишь от родителей. «Мне ничего не нужно, – говорит родитель, – мне жизнь эта тяжела, но, любя детей, я делаю это для них». То есть я, несомненно, опытом знаю, что наша жизнь несчастлива, и потому я воспитываю детей так, чтобы они были так же несчастливы, как и я. И для этого я по своей любви к ним отдаю их в руки чужих людей, имеющих в воспитании одну корыстную цель, и физически, нравственно и умственно старательно порчу своих детей. И это-то рассуждение должно служить оправданием неразумной жизни самих родителей.

…Обыкновенно думают, что прогресс – в увеличении знаний, в усовершенствовании жизни, но это не так. Прогресс только в большем и большем усвоении ответов на основные вопросы жизни. Истина всегда доступна человеку. Это не может быть иначе, потому что душа человека есть божеская искра, сама истина. Дело только в том, чтобы снять с этой искры божьей (истины) все то, что затемняет ее. Прогресс не в увеличении истины, а в освобождении ее от покровов. Истина приобретается, как золото, не тем, что оно приращается, а тем, что отмывается от него все то, что не золото.

---

Лев Толстой (1828—1910)

Русский писатель и мыслитель. В начале 1860-х гг. Толстой открывает в Ясной Поляне школу, преподает в ней, издает педагогический журнал «Ясная Поляна». В начале 1870-х гг. еще раз возвращается к этим вопросам, составляет «Азбуку» (1877 г.) и «Русские книги для чтения» (1875 г.).