ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АНТОЛОГИЯ

Не требуйте от детей любви

Иногда считают, что любовь детей к родителям – это одна из целей, а также закономерный результат воспитания. Часто родители готовы многое простить ребенку с внутренней репликой: «Ну нас-то он любит, значит, все в общем-то в порядке».
Но стоит только ребенку дать повод заподозрить себя в отсутствии любви к отцу и матери – начнется маленькая педагогическая война, где его буквально изничтожат долженствованием этой любви, и чем менее он сможет проявить эту «любовь – обязанность», тем сильнее его будут третировать, как будто детская любовь есть исключение из всех других чувств и возникает по родительскому требованию.
«Родительской любви не свойственно искать взаимности», – пишет Бертран Рассел. Может показаться, что Рассел тоже злоупотребляет исключениями: как может быть любовь без желания ответного отклика, без знака, что любящий тоже любим?
«Мужчина и женщина не должны требовать от своих детей того, что они получают друг от друга», – продолжает Рассел.
Конечно, это не вывод из эмпирических наблюдений, а своего рода нравственный постулат, а точнее, запрет. Запрет на заведомое ожидание любви детей к родителям; запрет, который может показаться даже безнравственным: а как же пятая заповедь? Но в этом запрете зафиксирована одна очень важная вещь: любое заведомое ожидание, обращенное к ребенку, плохо уже тем, что оно – заведомое. И дело не просто в том, что бессмысленно ждать «любви по требованию»; заведомость наших ожиданий искажает, замутняет внутренние движения детской души.
По сути, то, о чем пишет Рассел, можно назвать декларацией права ребенка на независимую внутреннюю жизнь, имеющую свои основания в себе же самой. Ведь именно во внутреннюю жизнь детей мы вмешиваемся, когда в той или иной форме, тонко или грубо, но даем понять, что они должны нас любить. Но настоящая, подлинная любовь, не ущемленная ничем, может произойти только из этой внутренней независимости; любовь всегда «ни почему» – ведь она есть то, что размыкает причинность.

Принудить ребенка быть любящим и добрым нельзя. Можно только одно: понять, при каких условиях эти чувства возникают, и затем учитывать эти знания в ходе воспитания.

…Правильный, желательный вид детской любви может быть только продуктом, естественно вырастающим на почве общения с растущим человеком, а не чем-то вытребованным, вымогаемым у него. Любовь не может существовать как обязанность. Совсем, совсем бесполезно, если не вредно, сказать ребенку, что он должен любить своих родителей, братьев и сестер. Но не только нельзя приказать любить своих родителей – ничего не должно делать такого, что имело бы этот результат (ответную любовь) в качестве самоцели. Любовь родительская – высшего, наилучшего порядка – именно этим отличается от любви половой.
Сущность половой любви – жажда ответного отклика. Родительской любви не свойственно искать взаимности. Нормальный родитель ощущает своего ребенка как внешнюю часть своего существа. Если у вас заболит большой палец, вы лечите его, не ожидая от него благодарности. Вы заботитесь о нем из глубоко эгоистических побуждений.
…Мать желает ребенку благополучия в точности так же, как она желает своего собственного, особенно когда он еще очень мал. Здесь нет самоотречения. Нет и ожидания награды в виде благодарности, любви и т.п.

…В любви детей к родителям есть даже свои опасности, связанные с привязанностью к одному из родителей.
…Взрослый, находящийся в постоянном контакте с ребенком, может занять настолько большое место в его жизни, что ребенок станет, даже до седых волос, духовным рабом. Рабство это может быть или умственным, или эмоциональным, или одновременно и тем и другим.
В известной мере умственная неволя детей – всеобщее явление: очень немногие взрослые способны к мнениям и взглядам, радикально отличающимся от тех, что исповедовали их родители (за исключением случаев, когда происходит некий сдвиг в воззрениях всего общества, увлекающий их за собой). Этой формы чрезмерного влияния следует всячески избегать. Оно чрезвычайно опасно и для самого человека, и для всего нашего быстро меняющегося мира.

…Многие родители втайне боятся растущей независимости и самостоятельности ребенка. Ведь они лишаются при этом приятной беззащитности дитяти, его нужды в их всемогуществе, помощи, обороне и пище. Отсюда стремление продлить период беспомощности ребенка, отдалить время, когда он сможет обходиться без родительского «руководительства».

…Созидательную, а не разрушительную родительскую любовь дети должны воспринимать как дыхание, как нечто само собой разумеющееся и не требующее отклика. Ответное чувство со стороны ребенка будет здоровым, только если родительская ласка остается фоном ребячьей жизни, а не актами взаимного удовлетворения. Все, что родители получают в ответ на их заботы и любовь, должно восприниматься ими с благодарностью – как сюрприз, как премия, как чистая неожиданность, как теплый «летний» день ранней весной, а не как закон, не как неотъемлемая часть природы вещей.
…Если родительская любовь здорова и проста, то и взаимность детей всегда будет желательной по своему содержанию и проявлению. Дети обрадуются возвращению родителей и огорчатся их уходу из дома, если только они не поглощены каким-нибудь важным занятием. Они прибегнут к помощи родителей в любой своей беде и тревоге – физической или духовной. Они будут уверенными в жизни, ибо станут полагаться на родительскую защиту, – но едва ли осознанно (разве что только в минуты крайней опасности, ставящей его на грань гибели, ребенок осознает свою «родственность» с родителями, а не зависимость от них).

…Мне очень не хотелось бы, чтобы меня поняли так, что я предлагаю уменьшить количество любви в семье или непосредственность ее проявлений. Нет, я говорю о другом. Я имею в виду различные виды, типы любви. Влечение мужа и жены друг к другу – это одно; привязанность родителей к детям – иное, а детей к родителям – совсем не то, что первое и второе. Мы вредим детям, если смешиваем эти виды любви.
Мужчина и женщина, любящие друг друга и своих детей, не обязаны сдерживать себя; они поступают, как им велит сердце. Конечно, им понадобится много ума и знаний, но они приобретут их только благодаря любви. Они не должны требовать от своих детей того, что они получают друг от друга, но если они счастливы, у них и не возникает желания требовать этого.

…Мы уже говорили о любви между родителями и детьми. Теперь несколько слов о симпатиях между сверстниками. Симпатию нельзя сформировать. Ее можно лишь высвободить. Существуют виды любви, отчасти коренящиеся в страхе и в надежде на освобождение от него. Такая симпатия нежелательна, хотя в ребенке и естественна. Лучший род любви – любовь равных по силе. Равенству очень идет присутствовать в любви. Но она с наибольшей вероятностью проснется там, где нет страха, а есть много радости. Страхи же легко порождают как раз ненависть.
Другое препятствие к любви – зависть. Зависть можно предотвратить тоже только счастьем ребенка. Дисциплина здесь бессильна. А для счастья необходимо мужество.
Поэтому воспитание обязано дать счастье и мужество, открыть артезианские колодцы любви: не на словах, на деле. Если вы велите детям быть добрыми, они легко могут стать ханжами, притворщиками, неискренними. Но если вы сделаете их счастливыми и свободными, окружите их добротой, вы обнаружите, что они и не могут не быть приветливыми, доброжелательными с каждым и что почти все окружающие будут дружественными по отношению к ним. Хорошее воспитание и не может дать большего.

…Ребенок так живо и глубоко воспринимает страшное, что его ужас может омрачить ему всю последующую жизнь. Будучи беззащитным, ребенок не может не испытывать ужаса, когда он впервые осознает, что на свете существует жестокость, в частности по отношению и к детям.
…Страшного и ужасного дети не должны знать до того индивидуально варьируемого возраста, когда они в силах взглянуть им в лицо и пересилить муку. Этот момент столкновения с миром ужасного и с ужасом мира должен прийти позже для робкого ребенка, для ребенка с особенно ярким воображением, чем для тех, кто уже приобрел и моральное здоровье, и безбоязненность.
Но во всех случаях сначала необходима прочная духовная привычка к бесстрашию – благодаря ожиданию ребенком доброты, и только потом возможна встреча его с существованием жестокосердия.
Трудно, очень трудно выбрать момент, в который дети могут осознать зло в мире и не погибнуть духом. Но само это осознание нужно как дыхание. Невозможно вырастать, не ведая о войнах, и погромах, и нищете, и болезнях, которые можно предотвратить, но которые не предотвращают. И это знание должно слиться в сознании ребенка с абсолютной уверенностью, что на свете нет прощения тому, кто навлекает на кого бы то ни было какое бы то ни было страдание, коего можно избежать, или даже позволяет его навлечь, или смиряется с ним.

Авторизованный перевод с английского Б.М.Бим-Бада. Цитируется по сайту www.bim-bad.ru

---

Бертран Рассел (1872—1970)

Английский философ, логик, математик, социолог, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1950 год). В 1955 году вместе с Эйнштейном выпустил манифест с призывом к крупнейшим ученым собраться для рассмотрения угрозы человечеству, которую представляет собой ядерное оружие. Благодаря этому манифесту было организовано Пагуошское движение ученых.