РЕПОРТАЖ

Не врать, не лукавить, не пытаться показаться лучше, чем ты есть

В Москве на гастролях побывал харьковский детский театр «Тимур». На четырех площадках столицы, среди которых – интернат и Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей (ЦВИНП), был показан спектакль «Зеленое знамя надежды», посвященный Янушу Корчаку.
Маленькие актеры играли, по сути дела, самих себя. Руководитель театра «Тимур» Василий Сидин собирает своих воспитанников, как Корчак: на улицах, в подворотнях, в подвалах.
Маленький самодеятельный театр, каких тысячи, стал для этих ребят и школой, и семьей, и надеждой. Василий Сидин утверждает, что не делал для этого ничего особенного. Просто его любимая книга называется «Как любить ребенка». И он, кажется, немножечко понял – как.

Театр детей «Тимур» работает в Харькове уже четвертый десяток лет. С самого начала, когда 26-летний актер Василий Сидин, разочаровавшись во «взрослом» театре, стал работать с детьми, это был необычный проект. Своих первых воспитанников Василий Сидин набрал… в инспекции по делам несовершеннолетних. Перед премьерой исполнитель главной роли исчез. Сидин нашел его в милиции, куда тот попал как соучастник инцидента районного масштаба.
– В них сама жизнь воспитывает актерский талант, – объясняет руководитель театра «Тимур» Василий Сидин. – Им ведь всегда приходится врать, изворачиваться, что-нибудь придумывать, притворяться. Я это отлично знал, потому что в свое время был таким же. Пацаном меня буквально подобрали под забором педагоги из театрального кружка. Я пришел на сцену прямо с улицы, и моя жизнь перевернулась.
Мы сидим за кулисами, где кипит подготовка к первому московскому выступлению «Тимура». Ребята носятся туда-сюда, сколачивают каркасы декораций, перекрикиваются с осветителем, подшивают костюмы – все это без всякого контроля со стороны взрослых. Тут же, наравне со всеми, трудятся несколько детей-инвалидов.
– Мы принимаем всех, – говорит Василий Сидин. – Не отбираем самых одаренных, не устраиваем экзаменов. Пришел – значит наш. Потому что наша цель – это не участие в конкурсах и не воспитание профессиональных актеров. У нас нет никаких амбиций. Мы просто хотим создать место, куда ребенок мог бы прийти, когда ему трудно.
С самого начала «Тимур» стал чем-то гораздо более важным и нужным, чем обычный детский театр. Подростков, приведенных из подворотни, здесь кормили и одевали, рассказывали им о книгах, приучали читать, выслушивали и воодушевляли.
– Я старался вдохнуть в них радость, – вспоминает Василий Сидин. – Поначалу мы играли только веселые спектакли. Я сам ставил танцы, прыгал с ними до потолка. Но потом в этом веселье мне стало чего-то не хватать. То ли возраст такой пришел, то ли общение с детьми подтолкнуло: подростки ведь очень чутки к вопросам жизни и смерти, добра и зла. Они думают обо всем этом. А мы отмахиваемся от них. Не оттого, что знаем ответы, а потому, что научились прятаться от таких неудобных вопросов. Благодаря общению с детьми я вернулся к себе, вспомнил то, что знал всегда: цель искусства – не балаган и развлечение, а постоянное напоминание людям о том, что они люди.
Постепенно в театре сменился репертуар. Воспитанники Василия Сидина взялись за серьезные философские притчи и за пьесы, где герои оказываются перед лицом совсем не детских проблем. Первым спектаклем обновленного «Тимура» стала основанная на реальных фактах «Свеча надежды». Беспризорники и сироты, малолетние правонарушители и ребята, имеющие проблемы в семье и школе, рассказывали со сцены о своих сверстниках, погибших от рук (или от равнодушия) взрослых.
С тех пор в работе «Тимура» главным стало воспитание, а собственно театральная составляющая ушла на второй план. Большую часть времени Василий Сидин и маленькие артисты начали проводить в размышлениях и разговорах о самых важных, сложных и нужных вещах. Как быть добрым в мире, где столько зла? Как научиться прощать? Что такое терпение? Что такое настоящая любовь? Такие вопросы задавали Сидину его воспитанники – двоечники и прогульщики, хулиганы и нарушители.
– Если ребенок хочет поговорить с тобой, то надо все бросить, всю свою «кучу дел», которые делаешь для его же блага, и выслушать его, – говорит Василий Сидин. – Иначе можно упустить момент, и больше ребенок никогда тебе не откроется. Только в постоянном, предельно честном диалоге мы можем на самом деле чем-то им помочь, что-то им передать. А для этого нужно быть очень внимательным к себе: не врать, не лукавить, не пытаться показаться лучше, чем ты есть. В конечном итоге – жить так, чтобы не было перед ними стыдно.
Я не воспитываю детей, – продолжает руководитель театра «Тимур». – Я воспитываю себя. Я расту вместе с ними, вместе с ними учусь не бояться тяжелых вопросов, вместе с ними ищу ответы и не отчаиваюсь, если они не сразу находятся.
В «Тимуре» вошло в традицию приглашать к детям писателей, философов, представителей всех религий – все для тех же разговоров «о самом главном». С театром подружилась вдова харьковского поэта Бориса Чичибабина Лилия Карась-Чичибабина. Возникла литературная студия, стала собираться уникальная библиотека. Тогда же «Тимур» обрел и своего зрителя.
– Очень быстро дети поняли, что все наши рассуждения ничего не стоят без конкретных дел, – вспоминает Василий Сидин. – Тогда мы задумались: кто же наш зритель? И сообща решили: те, кому трудно. А наше дело – играть так, чтобы передать им хотя бы искру надежды, малую толику света и любви.
Театр «Тимур» выступает в детских домах и домах для престарелых, в изоляторах для несовершеннолетних и взрослых колониях, в онкологических больницах и интернатах для детей-инвалидов. Рождественские спектакли «Тимура» посещают тысячи (в этом году 17 тысяч) детей из многодетных, бедных и неполных семей Харькова и окрестных городов.
Но и этого вскоре показалось мало. По словам Василия Сидина, в детях открылись какой-то неиссякаемый источник энергии, какая-то жадность и жажда на добрые дела. Так появились летние загородные дачи «Тимура». Воспитанники театра живут там вместе с детьми-инвалидами и сиротами, старшие с младшими, вместе ставят спектакли, помогают друг другу в быту. Многие участники летних выездов потом приходят в театр и остаются в нем.
Чтобы добывать средства на инициативы своих учеников и на сам театр, Василий Сидин организовал и возглавил благотворительный фонд «Тимур», который, кажется, существует вопреки всем социальным и экономическим законам. Все взрослые, занимающиеся с детьми в театре, работают либо вообще бесплатно, либо получают чисто символические зарплаты сотрудников Дворца культуры, где находится «Тимур».
– Всей своей жизнью и нашими общими делами, – говорит Василий Сидин, – я стараюсь показать им, что в мире, где основная поведенческая стратегия – это брать, можно быть счастливым только если ты отдаешь. И чем больше и охотнее ты отдаешь, тем богаче становишься. Я это понял вместе с ними. Мы это поняли вместе! Однако я все равно не уверен, что это понимание устоит перед вездесущей пропагандой потребительства и эгоизма. Но я надеюсь.
Надежда – пожалуй, главное слово в театре «Тимур». Надеяться на лучшее, надеяться, что добро победит, надеяться вопреки всему. Спектакль про Корчака, который «Тимур» привез в Москву, называется «Зеленое знамя надежды».
– К этой постановке я шел всю жизнь, – признается Василий Сидин за час до московской премьеры. – Когда я только начинал работать с детьми, я, разумеется, много читал книг по педагогике. Но ни одна из них не произвела на меня такого впечатления, как книга, написанная польским доктором в окопах Первой мировой: «Как любить ребенка». И с тех пор я всегда мечтал поставить спектакль о его жизни и смерти. Но не было достойной инсценировки.
Пьесу «Зеленое знамя надежды» московская журналистка Алла Калмыкова написала специально для театра «Тимур». Главную роль сыграл второй педагог театра – Антон Жиляков, сам бывший воспитанник Василия Сидина. Однако в афишках, которые раздавали на входе, напротив имени Януша Корчака стоит другая фамилия: Свирский.
– Свирские – это мои родственники, – объясняет Антон. – Они погибли в Дробицком яру, где во время войны фашисты расстреливали еврейское население Харькова. Были среди них и дети. Я поставил в афишу их фамилию – как память – и взял на себя дополнительную ответственность, помимо груза самой роли. Теперь уже никуда не денешься: выйди на сцену и умри, иначе вообще незачем играть.
– Меня часто упрекают: зачем вы все о страданиях да о страданиях? – добавляет Василий Сидин. – Люди ведь избегают страданий. Так легче. Но это не жизнь. Человек, который не может страдать, не может и радоваться. Я всегда задавался вопросом: возможно ли как-то подготовить к этому ребенка? Вот он входит в мир, а я заранее знаю: ему будет больно. Возможно ли помочь?.. В нашем спектакле о Корчаке есть такой момент. В оккупированной фашистами Варшаве старый доктор читает своим воспитанникам о том, как короля Матиуша ведут на казнь, а он идет с высоко поднятой головой, чтобы все видели, что он совсем-совсем не боится. Дети плачут. Потом пани Стефа, его помощница, упрекает Корчака: детям и так тяжело, зачем вы еще добавляете? На что он отвечает: просто я хотел научить их принимать страдания, даже смерть – с достоинством.

…Перед началом спектакля, когда занавес еще опущен, Василий Сидин выходит на авансцену и предупреждает, что этот спектакль не предполагает аплодисментов. В финале, когда дети начинают один за другим уходить в черную дыру, кто-то из зрителей не выдерживает и встает. Вслед за ним поднимается весь зал.