ШКОЛА И ВЛАСТЬ

Обязательный ЕГЭ: 80% учителей против

В ГУ–ВШЭ состоялся очередной семинар из цикла «Актуальные исследования и разработки в области образования». Директор Центра социологии образования, академик РАО, доктор психологических наук Владимир Собкин познакомил участников семинара с результатами нового социологического исследования «Отношение учителей общеобразовательных школ к ЕГЭ».
Дискуссантом выступил вице-президент РАО, бывший руководитель Рособрнадзора Виктор Болотов.

Первые цифры

Вот самые общие результаты исследования: около 20% педагогов сказали «нет» ЕГЭ, утверждая, что «традиционная форма итоговой аттестации более объективно оценивает освоение школьной программы».
От 44 до 55% учителей сказали «нет» обязательному ЕГЭ? мотивируя свой отказ тем, что «сдача ЕГЭ может осуществляться только по желанию самих учащихся».
Только от 13 до 21% учителей – с разными нюансами – заявили, что они принимают ЕГЭ.
«Итак, обязательность ЕГЭ не под-
держивают около 80% учителей, – отметил ведущий семинара и.о. проректора ГУ–ВШЭ Исак Фрумин. – И в свете этого обстоятельства все остальное предстает в другом виде».
Напрашивается вопрос: почему эти результаты были получены только после принятия закона о ЕГЭ?
Почему их огласили только после того, как главный идеолог ЕГЭ Виктор Болотов ушел с поста руководителя Рособрнадзора и стал вице-президентом РАО?
На некоторые вопросы отвечает само исследование.

ЕГЭ заказывали?

«Исследование, которое было сформулировано Рособрнадзором и лично Виктором Александровичем, кажется мне очень важным и своевременным, – подчеркнул Владимир Собкин, директор Центра социологии образования РАО. – Министерство не изъявляло желания получить результат, который был бы «правильным». Вы можете убедиться: выборка репрезентативна».
Репрезентативная выборка – это 658 учителей из Москвы и 642 из Московской области (эти регионы проводят ЕГЭ в ограниченном режиме) на 555 учителей из Красноярского края (родных мест бывшего руководителя Рособрнадзора, где с ЕГЭ успели свыкнуться) и 479 из Ставрополя и Ставропольского края (где единый госэкзамен проводится только первый год).
Отметим важное обстоятельство: только в первые годы проведения ЕГЭ соотношение внутри выборки «два на два» (два региона, участвующих в ЕГЭ, на два региона, ограниченно участвующих в ЕГЭ) могло считаться репрезентативным в масштабах страны.
Сегодня, когда принят закон о ЕГЭ и практически все регионы активно проводят ЕГЭ, предоставлять половину выборки «диссидентам» из Москвы и Московской области – решение политическое.
Такой подбор подразумевает, что наконец пришло время проанализировать негативное отношение учительства к ЕГЭ.
За несколько лет учителя к ЕГЭ попривыкли. Но – по-прежнему не понимают его достоинств.
38,2% опрошенных педагогов заявили, что ЕГЭ не является объективным показателем знаний и не может служить для итоговой аттестации.
21,5% учителей уверены, что он не является надежным измерителем для вступительных испытаний в вуз.
34,3% учителей ответили, что ЕГЭ может служить объективным показателем знаний ученика применительно лишь к некоторым школьным предметам.
14,8% отметили, что он может быть объективным показателем знаний лишь по определенным темам.
Лишь 10,7% учителей обычных общеобразовательных школ заявили, что ЕГЭ улучшит качество преподавания в их школе. Чуть больше уверены в позитивном влиянии ЕГЭ учителя специализированных школ: об этом сказали ученым 15,3 % опрошенных.
По меньшей мере пятая часть учительства опасаются, что ЕГЭ окажет негативное влияние на школьное обучение.
Лишь 12,2% педагогов согласились с тем, что «ЕГЭ увеличит шансы поступления в вуз выпускников сельских школ»; 11,2% указали на то, что «ЕГЭ позволит учащимся из небольших городов и удаленных регионов поступать в вузы Москвы, Санкт-Петербурга и других крупных городов»; 9,5% учителей зафиксировали, что данный экзамен «облегчит учащимся поступление в вуз того профиля, которого в их регионе нет».

Кто фальсифицирует ЕГЭ?

«По данным нашего исследования, 44% учителей убеждены, что ЕГЭ фальсифицируется, – признал Собкин. – Лишь 20% респондентов ответили, что фальсификация результатов ЕГЭ практически исключена».
Вот как на этот вопрос ответили педагоги в разных регионах.
«Результаты ЕГЭ могут фальсифицироваться городской и районной администрацией», – заявили 15,7% учителей Ставропольского края, 12,1% – в Москве, 9,4% – в Красноярском крае, 9,7% – в Московской области. «Они могут фальсифицироваться региональными органами управления образованием», – считают 20,4% учителей Ставропольского края, 18,1% – в Москве, 13,6% – в Красноярском крае, 13,1% – в Московской области.
«Мне особенно нравится ответ 10 процентов респондентов о том, что фальсификация ЕГЭ производится федеральными органами, – развеселился Виктор Болотов. – Интересно, как они себе это представляют?»
«Каждый шестой учитель не доверяет региональным органам управления образованием, – подчеркнул Собкин. – И каждый десятый не доверяет федеральному уровню управления образования – и не только Рособрнадзору. Вопрос про доверие, а не про ЕГЭ».

По закону или по ЕГЭ?

Закон, вводящий на территории России обязательный ЕГЭ с 2009 года, был принят «под занавес», когда встал вопрос о будущем нововведения. Официально заявлено, что закон отвечает чаяниям учительства и принимается по настоятельным требованиям субъектов РФ.
А вот какие ответы получили социологи в разных регионах.
За обязательный ЕГЭ выступили 13,1% учителей Ставрополья, 21,2% – в Красноярском крае, 17,4% – в Московской области, 15,9% – в Москве.
Удивительная ситуация! Сначала закон приняли, а потом спросили учителей, нравится ли он им.
«Тот факт, что закон принят, по моему мнению, не может никаким образом останавливать нас в исследовании, – успокоил собравшихся Исак Фрумин. – К тому же мы, слава богу, живем в государстве, в котором законы иногда меняются. В том числе и под воздействием общественного мнения».

Литераторы и ЕГЭ

Своим самым поразительным открытием авторы исследования считают новую партию активных сторонников ЕГЭ. Ими оказались… учителя русского языка и литературы.
17% учителей русского языка и литературы (из 484 опрошенных) заявили, что повсеместное введение ЕГЭ улучшит качество общеобразовательного процесса в школе. Преподаватели других предметов высказывались на тот же счет осторожнее: мнения об «улучшении» придерживаются только 14,2% учителей математики (из 452 опрошенных), 9,9% учителей гуманитарных предметов (из 541 опрошенного), 11,1% преподавателей естественно-научных предметов (из 635 опрошенных).
«Подготовка к ЕГЭ повышает успеваемость учащихся по моему предмету», – заявили 23,3% учителей русского языка и литературы. (Того же мнения держатся только 16,2% учителей математики, 13,5% учителей естественно-научных предметов и 12,4% учителей гуманитарных предметов.)
«Русисты» побили все рекорды и оказались самыми «сознательными» среди своих коллег.
43,8% учителей русского языка и литературы отметили, что ЕГЭ возможен как способ объективной оценки знаний учащихся (хотя и применим не ко всем предметам). Среди учителей математики тех, кто согласен с таким высказыванием, меньше – 34,8%.
Своим открытием авангарда образовательных инноваций авторы исследования чрезвычайно гордятся.
«Мне этот результат показался совершенно необычным, – заявил Владимир Собкин. – Мы видим, что учителя русского языка гораздо более позитивно оценивают возможности ЕГЭ как инструмента оценивания. Учитель математики, как вы можете видеть по результатам нашего исследования, не чувствует вкуса к заданиям ЕГЭ: они внешне похожи на те задания, которые он всегда решал с учениками. А учитель гуманитарной сферы вдруг осознал ЕГЭ как новый способ и инструмент своей профессиональной деятельности – инструмент, внешне кажущийся таким технократическим, а на самом деле позволяющий выявить основания высокого профессионального уровня».
«Я тоже был поражен, когда пролистывал этот отчет, – подтвердил Болотов. – Но для себя я понял, почему учителя литературы обеими руками за ЕГЭ. Эксперты, с которыми я советовался, сказали: да, сочинение гораздо хуже ЕГЭ! Почему противятся математики – это понятно: у них на ЕГЭ до 20% двоек, а их за двойки на ЕГЭ по головке не гладят…»
Впрочем, восторги по поводу учителей русского языка и литературы, идущих в авангарде ЕГЭ, требуют корректировки. В ноябре 2007 года 239 учителей из 24 российских регионов, собравшиеся на Форум словесников России (организованный Издательским домом «Первое сентября», Ассоциацией гимназий Санкт-Петербурга и газетой «Литература»), вынесли совсем другое суждение о выпускном экзамене по литературе. Участники форума потребовали от Минобрнауки и Рособрнадзора сохранить за выпускным экзаменом по литературе за курс средней школы статус обязательного. Они проанализировали КИМы по литературе за 2008 год и призвали отказаться от предложенного варианта ЕГЭ и тестовых форм при итоговой аттестации по своему предмету.
И с их мнением тоже следует считаться.

Одним словом…

Риторика вокруг ЕГЭ меняется.
Когда Виктор Болотов был руководителем Рособрнадзора, критика единого государственного экзамена была недопустима.
В новой должности Болотов дает понять, что теперь он открыт для критики ЕГЭ. Вероятно, это поможет вице-президенту РАО вернуть себе некоторую популярность, а при удачном стечении обстоятельств – восстановить в глазах педагогической общественности изрядно подмоченную репутацию Российской академии образования.
Правда, теперь за критику ЕГЭ на педагога легко будет навесить ярлык ретрограда.
А еще хуже – посредственного учителя, который боится оглашения результатов собственной работы.
«Помните госприемку в андроповские времена? – поинтересовался Виктор Болотов. – Директора заводов отказались от нее через год, потому что внешняя оценка не нужна никому. А ЕГЭ, хотим мы или не хотим, – это внешняя оценка для учителя. Обратите внимание, что учителя специализированных школ гораздо больше поддерживают ЕГЭ, чем преподаватели традиционных школ. Это полностью совпадает с результатами одного исследования, проведенного в Самаре, согласно которому педагоги с амбициями – за ЕГЭ. Слабые учителя, без амбиций, против».
Так что если теперь педагог заподозрит региональное образовательное начальство в манипуляции результатами ЕГЭ (да еще откровенно скажет об этом) – его можно высмеять. За то, что он боится внешней проверки. За то, что он подвержен мифам.
«К выяснению мнений я бы не относился с пренебрежением, – отметил директор Центра социологии образования РАО Владимир Собкин. – Это и есть реальность жизни и образования – то, что в голове у учителя».
Итог обсуждения подвел Виктор Болотов.
«Это исследование является, по сути дела, указанием новым регионам: имейте в виду, что учителя подвержены мифам, у них в головах сидят такие-то и такие-то страхи, – сказал Виктор Болотов. – Руководители образования, обратите внимание, что в голове у учителя такая вот путаница, такие вот тараканы! И я на этом ставлю точку».

Продолжение темы - на 10-й странице