Чтобы поэзия радости не пресекалась

Иногда я думаю, что было бы с Берестовым, не встреться на его пути в 14 лет, в 1942 году в Ташкенте, К.И.Чуковский. Нет, не зря они оба родились в один день, правда, с разницей в 46 лет. И день этот был –
1 апреля! Значит, судьба с улыбкой искала их встречи и подталкивала друг к другу. Судьба смотрела за тем, чтобы поэзия радости в России не пресекалась.
Чуковский вводил мальчика в атмосферу «Всемирной литературы», в которой некогда работал, и научил своего юного друга лучшему – слышанию в душе этой «всемирности» в Случевском и Блейке, Некрасове и Гете, Блоке и Шекспире, что есть тоже условие полноты и счастья. А ведь был тогда еще у Берестова друг, сын Марины Цветаевой Мур, с которым они выпускали журнал и спорили об импрессионизме, были А.А.Ахматова и Н.Я.Мандельштам, которые учили его английскому, но и высоте вкуса и, может быть, самое существен-
ное – чести, без которой никакая цельность и радость невозможны.
Но учиться после войны Берестов стал вовсе не поэзии, а археологии. И отдал ей (правда, и поэзию ни на день не забывая) два десятка лет, из которых целых четыре года (если сложить время работы в экспедициях Новгорода и Хорезма) только веял песок и пыль минувшего, копал древние цивилизации.
Я и прочитал как раз впервые его прозу  – «Меч в золотых ножнах», прекрасную повесть об одной их хорезмских экспедиций и об этой редкой находке – небывалом мече. Но когда в другой его археологической повести, «Каменные зерна», не найдено будет почти ничего, счастья и красоты в повести будет не меньше. Я помню удивленную радость первого чтения. Ведь пишет о простейших вещах  – о компасе, разметке кургана, технологии раскопок, о быте археологов, а выходит поэзия. Его проза всегда будет ходить рядом с поэзией, они все время будут чередоваться. И проникать друг в друга, как в его прекрасных пересказах ветхозаветных историй о царе Давиде и пророке Ионе.
Валентин Дмитриевич Берестов прожил жизнь как чудо и написал об этом чуде, ничего не утаив – весь и всегда перед детьми в доверчивости, открытости и любви и потому навсегда оказался нужен и самим мальчишкам и девчонкам, и тем, кто был ими, и тем, кто ими еще будет. Он выполнил завет своего старшего друга К.И.Чуковского: «Писатель, пишущий для маленьких детей, непременно должен быть счастлив, как и тот, для кого он творит».