За школьные перегрузки ответил Пушкин

Весна, время вывешивать в школьном вестибюле плакат «До экзаменов осталось…».
В этом году государственные экзамены в школе должны закончиться 2 июня, как раз тогда, когда они в прежние времена начинались. Соответственно учеба прекращается на две недели раньше установленных сроков прохождения программы. Но учить тому, как «оказаться на двух заседаниях сразу», никого не надо, было бы в журнале все правильно записано.
Правду искать глупо: действительность отдельно, приказы отдельно; причем федеральные такие, а региональные другие. В прошлом году требовалось одно, в этом – другое. Осенью решили так, а весной все перерешили.
Ничему нет твердой опоры, всех лихорадит – третий год, между прочим. «В штатном режиме».
На начало учебного года, например, литература вместе с русским и математикой входила в список обязательных экзаменов. Надо думать, в школах шла соответствующая подготовка. Теперь же литература стала предметом по выбору.
Что ж, господа педагоги, извинитесь перед детьми и немедленно перестраивайтесь. Не привыкать уже…

Игра в «классики»

Виктор Болотов объяснил: «Это сделано для технарей. У нас было много вопросов от родителей, чьи дети прекрасно знают математику, физику, но сдать экзамен по литературе не могут. Ну, и зачем перегружать ребенка?»
Андрей Фурсенко добавил: «На филологическом факультете институт будет сам оценивать знания абитуриента по литературе».
А в Липецкой области еще в декабре отменили обязательный ЕГЭ по литературе – решением областной администрации, путем ходатайства в Федеральное агентство по образованию. «Литература – предмет не очень популярный среди выпускников Липецкой области. В 2006 году только 25 школьников выбрали его для сдачи выпускных экзаменов», – заявила заместитель начальника Управления образования и науки Липецкой области Валентина Григорьева.
Был бы прецедент. Право тут как тут: «Если регион выбирал литературу, то она автоматически становилась обязательным предметом для сдачи. Регион мог сам регулировать, как этот обязательный предмет сдается, в какой форме», – подвел итог Виктор Болотов.

Стереть лишнее

«Ну подумаешь, – скажет гуманист, – убрали экзамен. И хорошо». А лучше – вообще учить без экзаменов. И без оценок. Без единых программ, само собой. Лучше – это свободное образование, при котором родители и педагоги (собранные, допустим, в ассоциацию учителей) совместно вырабатывают программы и требования к занятиям. По обоюдной договоренности отказываются, например, от ранней математики и ранней специализации, договариваются о ежедневных студиях по предметам эстетического цикла и о списке книг для чтения. Лучше, конечно. Но мечты мечтами, а реальный расклад совсем другой. Школа – государственная, заказ на образование – государственный, учитель – человек подневольный, что уж говорить об ученике. В подневольной системе образования решение об отмене экзамена по предмету автоматически означает падение его статуса. Непозволительная роскошь для большинства учеников – серьезно заниматься тем, за что не дерут три шкуры. Так что если что-то и сбудется с отменой экзамена по литературе, то не мечта гуманиста. Просто к «пению-балдению» и «рисовалке-развлекалке» присовокупится и литература. Как-то ее зарифмуют дети?

Скажи, кто ты

Отменили пока что экзамен, а не предмет. И то лишь потому, что непонятен объект проверки. Что проверять? Знание текста? Начитанность? Умение говорить и писать о произведении? Выражать свою точку зрения? Запоминать чужие?
Магия предмета: он вроде бы ни о чем, и многие взрослые уверены: перечисленным навыкам они вовсе не урокам литературы обязаны, а сами до всего дошли; учитель, мол, мешал, простора не давал, заставлял писать и говорить «как надо», а не как хочется. С другой стороны, кто из тех же взрослых не сокрушается по поводу падения читательской, речевой и общей культуры подростков, получающих образование в более щадящем, чем пятнадцать-двадцать лет назад, режиме?
Предмет этот, согласимся, очень, очень о многом. В том числе и о самом себе. Не случайно в первых российских университетах сочинение – «кандидатская работа» – было единственной формой проверки образованности выпускника, универсальной аттестацией. Объектом проверки была способность человека к интеллектуальной рефлексии. Способность к судительной силе, говоря по-старому.

Без лирических отступлений

Те, кто утверждает, что отсутствие экзамена – большой плюс для изучения литературы, потому что наконец-то можно вздохнуть свободно, пренебречь натаскиванием и стандартами и разговаривать с детьми «по душам», либо лукавят, либо не знают школьной специфики. Или недодумывают: для такого – свободного – преподавания массовый педагог не годится. Нужен особенный. Но как раз от особенных школа благополучно избавляется: доверяет не им, а старательным. Относительно особенных молодых тоже никаких иллюзий. Читает учитель весь урок «Отцов и детей» вслух, и слава богу. Сказать-то ему особо нечего. Сам не наслушался, не надышался, не наговорился. Прочесть роман тоже, видно, случая не было. Хорошо хоть теорией литературы детей не мучает.
Но в отсутствие экзамена нехватка хороших учителей уже не будет компенсироваться личной ответственностью учеников, хоть что-то почитывающих-пописывающих ввиду предстоящей аттестации. Наступит обнуление предмета.

Умение проникнуться чужой мыслью

Пока же количество часов на литературу не сокращено, доступ детей к шедеврам не прекращен, да и судьба экзамена не решена окончательно. Виктор Болотов обещал, что это случится только по итогам общественной дискуссии.
Конечно, все будут рады, если трубу, по которой к нам поступает серная кислота, перекроют. Но никто не обрадуется, если отключат воду. При всем неприятии вреднейшего суррогата, зачастую поставляемого в классы под видом литературы, школа не может отказаться от задачи приобщения ребенка к миру художественной литературы. И от основательности в ее решении.
…Когда видишь на прилавке московского магазина учебное пособие с названием «”Малое ЕГЭ” по математике», конечно, замечаешь, что неправильность взята в кавычки. Шутка такая. Мол, желая быть вам ближе, мы подлаживаемся под ваше употребление: ЕГЭ, оно. Странный, конечно, маркетинговый ход. Дешевый, унижающий. Но вполне в духе теорий экономики знания.