РЕПОРТАЖ

Жизнь в измерении замысла

?лександр Семенов – обычный учитель рисования и технологии в обычной сельской школе в селе Три избы Шемуршинского района Чувашии. Необычно только то, что он несколько раз становился победителем конкурсов как российских, так и международных. В 98-м – стал учителем года Чувашии. В следующем, 99-м, получил президентскую премию.
В 2000-м стал победителем международного конкурса-семинара школьных учителей в Артеке. А еще университет в Майами звал
его преподавать технологию, а Римский университет присвоил звание почетного профессора.

Не слишком обычная карьера для учителя рисования и технологии, ведь чаще всего побеждают на конкурсах учителя-естественники.
Однако авторская программа Семенова так любопытна, что разные жюри, не колеблясь, отдавали ему первое место. Например, технологию он преподает по своей усложненной программе.
– Деревенские дети должны уметь работать с металлом, стеклом, деревом, – объясняет Семенов. – У меня каждый ребенок для своего дома делает столы, стулья, табуреты. Каждый может порезать стекло. А это не всякий взрослый умеет.
Для преподавания рисования Александр Семенов привлекает все области искусства – от музыки до архитектуры. Например, чтобы дать ребятам учебный блок «Абстрактная живопись», Александр Анатольевич использует электронные композиции Альфреда Шнитке, фрагменты симфоний Бетховена и Моцарта, видеозаписи различных танцев. Да что там, на уроках рисования он сам танцует с учениками.
Для чего?
– Я считаю, что очень важно научить детей чувствовать искусство – понимать живопись, – объясняет он. – Если дети поймут дух танца, они без труда затем смогут и нарисовать, и узнать в абстрактной картине изображение танца. Пусть даже на картине не будет танцоров.
Этой задаче – научить детей не рисовать, а понимать искусство – подчинена вся авторская программа Семенова. Блок «Зооморфная архитектура» развивает пространственное воображение детей. На примерах соборов Гауди, современных небоскребов – домов-пирамид, домов-кристаллов дети создают свои модели. Из гипса, дерева, стек-
ла – всего, что можно найти в сельской школе. Ресурсов ведь, понятное дело, немного.
Однако с Гауди Семенова роднит не только авторский учебный курс. Антонио Гауди 44 года строил собор в Барселоне. А учитель рисования Александр Семенов вот уже 16 лет на свои деньги строит Дворец искусств в родном селе.
«Замок» – как называют его дети и следом за ними сам Семенов – стоит у въезда в село, прямо на федеральной трассе. Двухэтажное здание из красного кирпича, с башней и входной аркой прекрасно видно всем водителям и пассажирам, когда машины едут из Канаша в Ульяновск. А вокруг – поля, перелески, серые деревенские избы.
– Я место это давно приметил, – рассказывает Семенов. – Мама до сих пор ругается – зачем на трассе дом построил? Но я-то рассуждал как художник: здесь очень хорошая открывается перспектива, к тому же есть место для парковой зоны. И еще – здание кажется очень большим, хотя и не такое уж большое. Пришлось изучать архитектуру, а заодно и скульптуру. Ведь все здание и внутри, и снаружи будет в барельефах. Правда, пока не до этого, отопление проводим.
За 16 лет пересудов об этой стройке, конечно, накопилось немало. Семенов сплетни собирает.
– Про меня знают столько, сколько я сам не знаю. Я местный Филипп Киркоров, тема для разговоров. Бывало, сажусь в маршрутку, и нет-нет да и зайдет разговор о «Замке», – улыбается учитель. – Меня же в лицо не знают, слышали просто, что какой-то Семенов строит. И чего я только не наслушался: и что он – новый русский, строит кафе, ресторан, заправку, станцию техобслуживания, и что он умер, поэтому не может достроить, и что его убили. И главное, знакомые верят – я даже телеграммы с соболезнованиями получал. А одна женщина даже с венком приехала. Я как раз картошку копал в огороде. Думаю, что-то в деревне случилось? И тут она меня видит, в плавках и с лопатой. Такая интересная реакция была.
Все это Семенов воспринимает иронически и продолжает строить.
– Здесь будет комната для рисунка, здесь – для живописи, а вот там – для скульптуры, – объясняет он, проводя по гулким залам «Замка». – Прикладные искусства отдельно – там будут токарные станки по дереву. И каждая комната будет оформлена в своем стиле: барокко, рококо, готика.
Хлопая крыльями, с места снимается пара голубей, кружит под четырехметровым потолком главного зала.
– Они здесь хозяева, не я, – улыбается Семенов. – Птенцов выводят, не могу же я их сейчас выгнать. Кстати, зал, где мы сейчас стоим, – парадный. Здесь будут проводиться мероприятия, а во время спектаклей это будет зрительный зал. А соседний – сцена. Видите стрельчатые окна под потолком – это я из церковной архитектуры взял. Ребята, когда здесь играют, поражаются – шепчешь в одном углу, а в другом слышно. Такая акустика.
Голуби, найдя выход, вылетают в открытое окно.
– Хотелось, конечно, своды сделать, но кто здесь, в деревне, сможет их поставить? Пришлось плиты положить, – вздыхает Семенов.
Но зачем? Зачем в сельской глубинке строить такой дворец?
– Это была моя мечта еще с седьмого класса, – серьезно отвечает Александр Анатольевич. – Я тогда жил в интернате и вдруг начал смотреть: как люди живут, где они живут? А живут они некрасиво. Дома одинаковые, серые, внутри тоже все одинаково. И я захотел построить красивый дом, чтобы люди увидели, как можно жить. Так с седьмого класса стал себя приучать к мысли, что стану учителем, вернусь в родное село и построю такой дом. Стал рисовать наброски, чертежи. Да я вам сейчас покажу.
Я листаю чертежи, карандашные и сделанные фломастером. Готика, барокко, рококо, романский стиль, модерн сплетаются в эклектичных формах замка. И везде – башни, шпили, флюгера, арки, фонтаны, стрельчатые окна. Листаю и узнаю: это замки, которые мы все рисовали в детстве в меру своего умения. Замки своей мечты.
Но Семенов его построил.
– Я много нафантазировал, но он получился совсем не таким, – замечает учитель. – Когда дело дошло до кирпичей, до рублей, то все стало выглядеть по-другому. Да и время тогда было: утром получил зарплату, вечером она обесценилась. Я вернулся в село весной 92-го, а весной следующего года пошел в сельсовет, сказал: хочу отсоединиться от родителей и жить сам. Взял лопату и начал копать котлован.
Трехизбинцы и не подозревали поначалу, что их односельчанин замахнулся не просто на собственный дом, а на Дворец искусств. Да и правда, кому такая идея в селе придет? Впрочем, и сам Семенов решил, что будет строить Дом творчества для детей, только уже учась в Чебоксарском педагогическом университете.
– Я наброски делал, а потом подумал: зачем мне такой большой дом? – рассказывает он. – Ладно, в одной комнате будет мастерская, в другой буду хранить холсты, в третьей жить. Но если я буду учителем, то почему бы мне вечером не собирать группу детей и не заниматься с ними? А потом думаю – они же не будут учиться в моей мастерской? У них должна быть своя. К тому же нужна комната, где они будут отдыхать. А если дети засидятся допоздна? Значит, нужна комната, где они будут спать. Но они же должны поесть вечером и утром? Стало быть, необходимы кухня и столовая. Так я рисовал-рисовал – и получился дом на тридцать детей. А общая площадь больше 700 метров.
Семеновский долгострой в селе воспринимают по-разному. Большинству он непонятен.
– Дурак ты, Сашка, говорят, – смеется он. – Другие деньги на себя тратят и живут припеваючи, а ты все на школу спускаешь. Продай, зачем здоровье гробишь, в избушке живешь. Одежду купи, поезжай отдохни. Люди же живут этим и хотят, чтобы я тоже так жил. А я по-другому живу.
Но соседи всегда помогали, я бы им памятник поставил, – замечает Семенов. – Раствор таскали, кирпичи, фундамент вместе заливали. В октябре снег, слякоть, а мы таскаем раствор, все в грязи по уши. Люди ругали, но приходили, значит, верили.
Семенов и правда живет по-другому: в столетней избушке три на три метра рядом со стройкой. Одежду не покупает, чем питается – сам не знает.
И все же – неужели на учительскую
зарплату можно выстроить такое здание?
У Семенова всего 6 уроков в неделю, больше не положено по программе. Плюс еще 18 часов – ставка педагога дополнительного образования. Но почти все
деньги уходят на лаки, краски, холсты, кисти, инструмент.
– А вы поделите на шестнадцать лет – и увидите, что это не так уж и много, – предлагает Александр Анатольевич. – Сейчас вот надо строить котельную на два котла, ставить трансформатор, а он вообще сумасшедших денег стоит. Откуда средства? Не знаю, я не помню дня, чтобы без дела сидел. Как-то зарабатываю. Я ведь и на конкурсах побеждал только для того, чтобы на меня обратили внимание, помогли со строительством.
Но спонсоров Семенов не нашел, а от государственной поддержки сам отказался.
– Мне предлагали помочь достроить школу, но с условием, что она станет государственной, – говорит Александр Анатольевич. – А где гарантия, что потом государство не решит, что она нерентабельна, и не закроет? Поэтому отказался. Так что сейчас эта земля в моей собственности, а «Замок» – негосударственное образовательное учреждение дополнительного образования «Дом детского творчества».
Конечно, концепция Дворца искусств, как его еще называет Семенов, складывалась не сразу. Он приходил к ней постепенно, через работу с детьми в кружке, разработку своего авторского курса.
– Пожалуй, только в конце 90-х я всерьез задумался, как же именно буду учить детей, – размышляет Семе-
нов. – Одно могу сказать: я сразу решил, что это будет не художественная школа. Я думаю, что академизм убивает в ребенке живое чувство прекрасного. За пять лет в университете в нас это убили. Теперь мы все пишем одинаково. Мало кому удалось сохраниться, остаться самобытным художником.
Хочу собрать одаренных детей с окрестных деревень, – продолжает он. – Ведь в городах и спортивные, и художественные школы, множество кружков. А в деревнях ничего нет, дети после уроков без дела болтаются.
Ребята у Семенова будут заниматься пять дней в неделю: утром ходить в Трехизбинскую школу, а потом в Дом творчества. Учитель планирует устраивать выставки хороших местных художников, завязать контакты с профильными учреждениями: художественными школами, училищами. Чтобы туда возить детей, а оттуда приглашать преподавателей и практикантов.
– Не знаю, интернат или пансион это будет, – замечает Александр Анатольевич. – Не представляю пока, откуда брать деньги на освещение, отопление, еду, на краски. Возможно, создам попечительский совет. Я как Скарлетт О’Хара – подумаю об этом завтра. Сейчас другие заботы.
…Мы сидим на автобусной остановке, ждем маршрутку. Командировка заканчивается.
– А вот здесь, где овраг, я построю мост, – показывает вдруг Семенов. – Потому что весной грязи много, а люди идут на остановку. Вокруг будет парк, фонтан, цветы – у меня 150 видов растет на грядке. Фонари над входом видели? В кружке дети делают из металла. Сейчас у половины села такие фонари.
На чертежах «Замка» часто встречались китайские иероглифы. Они же выбиты на арке перед входом. Я прошу объяснить их смысл.
– Очень просто, – отвечает Семенов. – Это китайское изречение: «Делай сам, надейся на себя, вини только себя».