РЕПОРТАЖ

Школа, где единственный урок - русский язык

По данным на 2007 год, в московских школах учатся более 100 тысяч детей-мигрантов. Бывает, что в одном классе ребят, плохо говорящих по-русски, треть и даже больше.

У каждого такого ребенка целый набор языковых, психологических и социальных проблем. И решать их чаще всего приходится учителю, причем в одиночку, на свой страх и риск. А ведь педагогу нужно не только найти подход к ученику-иностранцу, но и стать для него проводником в новый класс, новую страну, новую культуру. К такой педагогической задаче оказываются готовы далеко не все учителя.

До недавнего времени в России не было ни учебных пособий для детей-мигрантов, ни методичек для учителей, которые с ними работают. В начале 2008 года такие книги наконец появились. Правда, пока только в Москве.

Мы побывали в двух школах, где новые пособия опробовались, прежде чем отправиться в печать.

Уроки русской речи

Первое, что необходимо ребенку-мигранту, чтобы войти в школьную жизнь, – научиться говорить по-русски. Раньше считалось, что лучший способ обучения языку – так называемый метод погружения: ребенка безо всякой подготовки помещали в чужую языковую среду, то есть отправляли в обычную школу.

Теперь метод погружения не работает, ведь, как мы уже отмечали, нередко в классе достаточно много детей-иностранцев. Да, выучиться правильной русской речи в современной школе не так-то просто: как отмечают специалисты, уровень речевой культуры русскоязычных школьников снижается буквально на глазах.

В 2006 году в Москве были открыты специальные школы русского языка, по одной в каждом административном округе. Здесь дети-мигранты в течение года учатся говорить, читать и писать по-русски. И только после этого отправляются в обычные школы. Каждому «выпускнику» пишут подробную характеристику: она предназначена для учителей-словесников, которые будут работать с ним в дальнейшем. Ведь год усиленных языковых занятий позволяет решить далеко не все проблемы.

Школы русского языка – это структурные подразделения общеобразовательных школ: дети-мигранты занимаются в одном здании с остальными учениками, вместе ходят в столовую, посещают те же кружки и секции, участвуют во всех внеклассных мероприятиях, будь то концерт или экскурсия. Это позволяет им не только освоиться в иноязычной среде, но и привыкнуть к нормам и правилам школьной жизни.

Когда проект только начинался, школы русского языка работали без учебников. Методисты придумывали приемы и упражнения буквально на ходу: утром приносили свежеотпечатанные на принтере конспекты уроков, с которыми учителя отправлялись в класс. После занятий начинались бурные обсуждения: что-то дети не восприняли, что-то, напротив, прошло на ура. Некоторые педагоги впоследствии стали соавторами учебников для детей-мигрантов.

Преодолевая страх перед словом

На юго-востоке Москвы школа русского языка находится в Люблине, на базе школы № 476. Курирует это учебное заведение одна из авторов пособий по русской речи для детей-мигрантов, Ольга Каленкова, заведующая лабораторией методики преподавания русского языка как иностранного в школе кафедры международного образования Московского института открытого образования.

Мы с Ольгой Каленковой проходим в крыло, которое занимает школа русского языка. Сейчас перемена, по коридору самозабвенно носятся дети; они шумно общаются на каком-то интернациональном детском наречии. Внешне эта картина напоминает иллюстрацию из старого букваря, где школьники советских республик водили дружные хороводы. В довершение сходства в коридор выходят учительницы русского языка: грузинка Элисо Гогия и бурятка Любовь Цырендашиева (обе идеально говорят по-русски). Дети тут же облепляют их со всех сторон.

– На самом деле эти ребята между собой могут общаться только по-русски, – говорит Элисо Гогия. – У меня в группе узбеки, киргизы, мальчик из Азербайджана, девочка из Армении. В прошлом году были даже бразилец и афганец. Большинство из них пришли к нам с нулевым уровнем знания русского языка. У некоторых, правда, родители пытались в семье говорить по-русски, но мы попросили их не делать этого, ведь их русская речь далека от нормы, а переучивать гораздо сложнее, чем учить.

Благодаря методике, разработанной Ольгой Каленковой и ее единомышленниками, педагогу удается преодолеть языковой барьер и «разговорить» ребенка. Основной упор при этом делается на наглядные пособия. Учитель не переводит, а показывает и называет те или иные предметы. В первую очередь стараются дать набор самых ходовых понятий, которые требуются ребенку в повседневной жизни.

В младшей группе, где преподает Элисо Гогия, сегодня повторяют тему «Магазин». В ход идут не только картинки, но и настоящие продукты, принесенные учительницей. Дети с восторгом передают друг другу пакет сахара.

– Что это? – спрашивает Элисо.

– Килограмм сахар! – выкрикивает кто-то.

– Килограмм сахара, – поправляет Элисо, выделяя голосом окончание. – Повтори, Мадина.

Пакет идет по рядам, и каждый, кому он попадает в руки, называет его вслух и задает вопрос соседу.

– Видите, – комментирует Ольга Каленкова, – никто не отсиживается, не молчит, каждый проговаривает весь материал урока. Это помогает им преодолеть страх перед речью. Ведь часто они молчат, даже если знают все нужные слова.

– А может быть, это батон хлеба? – задает Элисо провокационный вопрос.

– Нет! – Класс ревет от восторга.

– Нет, неправильно, – мягко подсказывает учительница.

– Заодно прививаем и навыки этикета, – поясняет Ольга Каленкова. – Часто они кажутся нам невежливыми, но на самом деле все от нехватки лексики, а не от грубости. Вот Элисо им и показывает, что лучше сказать «нет, неправильно», чем просто кричать: «Нет!» Кроме того, стараемся приучить их говорить полными фразами, а не обрывками, как они это обычно делают.

В соседнем кабинете Любовь Цырендашиева занимается с ребятами постарше (всего в школе русского языка три возрастные группы). Мы с Ольгой Каленковой заходим в класс в тот момент, когда ученики задают друг другу вопрос: «Какие фрукты растут на этом дереве?»

– А тут уже пошли грамматические нюансы, – комментирует методист. – Дети осваивают разные смысловые оттенки вопросительных слов. Ведь обычно на вопрос «какие?» надо отвечать прилагательным: вкусные, большие, но иногда требуется и существительное: сливы, яблоки. Нужна тренировка, чтобы непривычная форма вопроса не поставила в тупик.

Занятия в школе русского языка продолжаются всю первую половину дня, как и в обычной школе. Те же уроки и перемены, только в расписании всегда один предмет: русский язык. Правда, заодно ребята осваивают и материал начальной школы (благо обе учительницы по специальности – педагоги начальных классов). Кроме того, в школе русского языка стараются дать детям необходимый минимум «образовательной лексики»: сложение, склонение, скорость, гипотенуза и т.д.

Казалось бы, из желающих учиться здесь должны выстраиваться длинные очереди. Как бы не так! Учителям с трудом удается набрать необходимое по нормативам количество учеников. Если раньше учебные заведения сами стремились избавиться от детей-мигрантов, портивших успеваемость, то после введения нормативно-подушевого финансирования директора не хотят отдавать в школы русского языка даже тех ребят, которые совсем не говорят по-русски.

После уроков нас встречает в коридоре директор школы № 476 Нина Русанова. Она ведет нас посмотреть школьную гордость: Клуб интернациональной дружбы (сокращенно КИД), созданный учениками. Это кабинет, украшенный самодельными куклами в национальных костюмах, флагами и рукописными плакатами, рассказывающими о традициях разных государств. По словам директора школы, регулярно здесь проходят заседания клуба, на которых выступают с докладами ученики, приехавшие из других стран.

– Журналисты всегда расспрашивают меня о конфликтах на национальной почве, – говорит Нина Русанова, и в самом деле опережая мой стандартный вопрос. – Но я искренне не знаю, что им отвечать! У нас за все время работы с детьми-мигрантами никогда не было ничего подобного. Я не знаю, как нам это удается. Может быть, просто атмосфера в школе такая.

– А я знаю, почему получается! – вступает в разговор Ольга Каленкова. – Потому что когда к директору в кабинет приводят нашалившего ребенка, она первым делом обнимает его! И уже потом начинает разбираться, что он натворил. Здесь все идет от сердца, и детям это передается само собой, без всяких слов, нотаций, тренингов. Это не «методика предотвращения конфликтов», а что-то другое. Душевную доброту в методику не поместишь.

Дети, проучившиеся год в школе русского языка, не хотят никуда уходить. В прошлом году из 36 выпускников 33 остались в 476-й школе. Отдел образования рекомендует, чтобы учеников распределяли в школы «по месту жительства», но ребята, почувствовавшие доброе отношение, продолжают ездить сюда даже из других районов.

Культура мира и согласия

Однако, увы, далеко не во всех школах, куда попадают дети-мигранты, они встречают такой добрый прием. По данным социологических опросов, 75% московских школьников неприязненно относятся к своим одноклассникам другой национальности. Большинство преступлений на почве межнациональной розни совершают подростки.

Как говорят специалисты, причина большинства конфликтов в том, что не только дети, но и взрослые не готовы к контакту с человеком другой национальности. Им не хватает знаний, воспитанности, гибкости мышления. Низкий уровень собственной культуры неминуемо ведет к отрицанию культуры чужой. Растерянность и невежество оборачиваются защитной агрессией как у «принимающей стороны», так и у мигрантов.

Для того чтобы попытаться разрешить эту проблему, создается серия учебных пособий под общим названием «Культура мира и согласия». Этот проект также разработан на кафедре международного образования Московского института открытого образования (лаборатория народоведения и межкультурной коммуникации).

Пока изданы учебные тетради и методички только для первого класса – «Мир природы» и для второго – «Мир людей». Елена Найденова, кандидат педагогических наук, руководитель коллектива авторов пособия, говорит, что к работе над продолжением привлечены педагоги–носители национальных культур из Дагестана, Якутии и других республик России.

«Культура мира и согласия» – это не новый школьный предмет, а междисциплинарный курс, включающий материалы географии, биологии, правоведения, истории, МХК и литературы. Кроме того, на занятиях дети еще и рисуют, лепят, слушают музыку, ставят спектакли.

– Каждая школа вправе сама выбирать, как включить наш курс в учебный процесс, – поясняет Елена Найденова. – Он может легко войти практически в любой из школьных предметов. И с таким же успехом существовать отдельно, как самостоятельный курс.

Букет из нарисованных цветов

Центр образования № 264 одним из первых стал работать с новым пособием. Здесь «Культура мира и согласия» – это факультатив для первоклашек из группы продленного дня. Занятия проходят после уроков в школьной библиотеке. Ведет их Рузанна Туманян, по специальности учитель русского языка и литературы.

– Я сама родом из Еревана, – рассказывает Рузанна Туманян. – Когда я была школьницей, моих родителей перевели работать в Москву. И здесь меня не приняли. Моим новым одноклассникам не нравилось во мне все вплоть до имени, звучащего «как-то не по-русски». Выйдя замуж, я вернулась в Ереван. И вдруг оказалось, что на своей исторической родине я тоже чужая: русская. Меня попрекали за то, что я думаю, говорю, даже готовлю как русская. Я все думала: где же мое место? И вновь приехала в Москву, поступила работать в школу… А тут как раз случился проект «Культура мира и согласия». Я сразу же поняла: это мое! Ведь я знаю проблему не понаслышке, и мой печальный жизненный опыт может кому-нибудь пригодиться.

На уроке, куда мы приходим вместе с Еленой Найденовой, первоклассники рассуждают ни много ни мало – о добре и зле. Детям необходимо решить: хорошо, плохо или спорно то, что изображено на картинках в их рабочих тетрадях.

Вот, например, мальчик бьет девочку, которая не дает ему покататься на своем велосипеде.

– Плохо! Драться нельзя! – тут же наперебой звучат голоса.

– А жадничать разве хорошо? – встает рассудительный мальчик. – Если бы она дала ему свой велосипед покататься, ничего бы не случилось.

– А если ей мама не разрешает никому давать велосипед? – вступает в спор девочка.

– Наша главная задача, – комментирует Елена Найденова, – показать им, что в жизни не все однозначно, что мир не делится только на черное и белое. Мы учим размышлять, рассматривать ситуацию с разных точек зрения.

Пока дети обсуждают остальные картинки, я листаю рабочие тетради. Темы выстроены в определенной логике: от разнообразия в мире природы школьника плавно подводят к разговору о разнообразии в мире людей. Третья часть пособия, по словам Елены Найденовой, будет посвящена этике отношений: с соседями, сверстниками, родителями. Лейтмотивом ко всем урокам идет противопоставление: взаимопонимания – ссорам, порядка – беспорядку, мира – войне. По словам завуча по воспитательной работе Светланы Мешковой, курс дает ощутимые результаты: за полгода уже три «трудных» ребенка выведены из группы риска. В первом классе под наблюдением остался всего один мальчик с повышенной агрессивностью.

– Так чего же на свете больше: добра или зла? – спрашивает в конце занятия учительница.

– И того и другого, – отвечают первоклассники.

Что делать педагогам в регионах?

Учебные пособия «Уроки русской речи» и «Культура мира и согласия» изданы на гранты правительства Москвы. Пробный тираж был всего тысяча экземпляров, но его уже несколько раз допечатывали – такой шквал заявок обрушился на городской департамент образования.

В столичные школы пособия для детей-мигрантов поступают бесплатно, но распространять (и даже продавать) их за пределами Москвы нельзя. Что же делать всем остальным учителям, работающим с учениками, которые не говорят по-русски? Конечно, в Москве самая высокая концентрация переселенцев, и здесь эта проблема актуальнее всего. Но сейчас, как говорят социологи, миграционные потоки постепенно меняют направление. Жизнь в столице становится слишком дорогой, и все больше мигрантов стремятся обосноваться в провинции.

Самый большой миграционный прирост в 2007 году зафиксирован уже не в Москве, как это было раньше, а в Приволжском и Южном федеральных округах.

Это значит, что ситуация, когда треть учеников в классе не говорят по-русски, скоро станет актуальной и для других городов России. И педагогам, видимо, придется решать все сложности, возникающие при обучении таких детей, самостоятельно.

В Министерстве просвещения СССР был специальный отдел, разрабатывавший учебники для союзных республик. В Министерстве образования и науки РФ учебной литературой для школьников-мигрантов не занимается никто. А просто переиздавать советские учебники – бесполезно. Они были ориентированы на преподавание русского как неродного, тогда как сейчас выходцам из бывших республик уже необходимо изучать русский как иностранный. Это, по словам Ольги Каленковой, совершенно разные методики.

– Единственное, что я могу посоветовать, – говорит Ольга Каленкова, – пусть педагоги из регионов пишут заявки на учебники для детей-мигрантов и отправляют их в Министерство образования и науки. Если будет много заявок, то есть надежда, что проблема начнет решаться на федеральном уровне. Но это, конечно, займет не один год.

А тем педагогам, которые уже столкнулись с трудностями в обучении учеников-мигрантов, можно порекомендовать зайти на сайт Института открытого образования: http://www.mioo.ru/podrazdinfpage.php?id=23&news=1.

Там выложены все учебники с комментариями и методическими рекомендациями.