КРУГ ВОПРОСОВ

Психолог и учитель: проблема понимания

В декабре в Москве прошла IV Национальная научно-практическая конференция «Психология образования». Тема этого года – «Подготовка кадров и психологическое просвещение».

На секционных заседаниях и «круглых столах» обсуждались вопросы подготовки и повышения квалификации психологических, педагогических и руководящих кадров для системы образования, проблемы профессионализации и социального развития личности в образовательном пространстве.

Было представлено немало исследований, связанных с оценкой и измерениями психологической безопасности образовательной среды – увы, теперь слова о профессиональном выгорании педагогических работников уже перестали писать в кавычках.

Помогут ли психологи исправить положение?

Диагностика профессионального стресса учителей

«Иматон» (Институт практической психологии в Санкт-Петербурге) представил масштабное и строго конфиденциальное исследование на эту тему.

Как ни удивительно, параметр «оплата труда» не оказался в числе главных стрессовых факторов для педагогов. На первом месте социальные конфликты, далее – обратная связь и контроль. Это то, что нависает над учителем ежедневно. А когда человек постоянно переживает острый стресс, в пору говорить о хроническом. Тогда не просто тревога, агрессия, депрессия и нарушение сна, а возникновение личностных и поведенческих деформаций.

Человек с поведением «А-типа» был описан докладчиком: лицевая мускулатура постоянно напряжена, реакции быстрые и резкие, выраженная готовность к конкурентной борьбе, настроенность на сиюминутный результат, гипертрофированное чувство ответственности.

А ведь как нам знаком этот образ!

Психологи, проводившие исследование, так и сказали: «Мы ужаснулись тому, что делается в образовании».

Превентивные меры

Если бы государство видело угрозу в «разбитом» учителе, который бывает взвинчен настолько, что к нему лучше не подходить, оно бы сделало запрос на исследование условий работы педагога, прежде всего – стрессирующих факторов профессиональной среды; выделило бы средства под проекты коррекции этих условий. Так по крайней мере делается в Германии, где эффективность работы педагога определяется не по результатам учеников, а комфортностью условий получения образования. Немцы много пишут и знают про школьные стрессы.

Но нас, видимо, учитель в состоянии хронического стресса вполне устраивает. К требованию проведения диагностики учителей повсеместно относятся спустя рукава. Более того, результаты – для простоты решения – вводят в систему «Хронограф», куда все персональные данные собирают. Казус не только в том, что делается это для отчета, без реальной заботы о состоянии отдельного педагога, но и в том, что не соблюдается информационная безопасность: взломать «Хронограф» и сделать психологические проблемы человека достоянием всех очень легко.

Психологи сетуют: диагностировать учителя сложно. Анкеты, которые заполняют учителя, на 90% неправдоподобные. И чем глубже личностные деформации, чем тяжелее травмирована психика учителя, тем определеннее он говорит «нет» на предложение психолога ему помочь.

В засаде

Психологи из этого сделали странный вывод: работать надо не по запросу учителя, а с целью обезопасить (!) окружающих от него. Мечтали: хорошо бы этот пункт ввести в положение о работе школьного психолога. Аргументировали не менее странно: в Кемеровском университете провели исследование, подтвердившее значительно более низкий уровень стресса у психологов, чем у педагогов. Психологи вооружены знаниями, способны к интроспекции (самонаблюдению), владеют техниками саморегуляции – педагог просто обязан слушать психолога, ибо что он сам такое? «Выгорел», «блокирован», да и «мышления нет, не достучаться».

Не новость: легче занять позицию «над учителем», чем попытаться встать на его место. Говорить о том же, о чем чиновники: о максимальной незначимости учителя. В том же ключе: критиковать, не разделяя его ответственности. А между тем цитировали Зинченко: «Подлинное образование невозможно без страсти стать человеком», в ходу был Лурия: «воля к самоопределению», «вкус к изучению и пониманию себя», Слободчиков с идеей проектирования условий и средств для обучающих.

Неясно, что с этим делать в реальной школе, которая своей сутью, всем укладом изгоняет человечность, программирует эмоциональное выгорание, блокировку сознания и некритичность мышления.

О доверии

Педагогическая услуга технологически сложна, да никто и не берется ее описывать, хотя бы с точки зрения рисков педагогического воздействия и опасностей, которыми эти воздействия чреваты для ребенка. Тонкая материя для тех, кто настаивает на понятии «педагогическая услуга».

Но был среди докладов интереснейший анализ доверия населения к медицинской услуге. Оказывается, ядром доверия является компетентность персонала, профессионализм медработника. Далее – современное оборудование, организованность. На периферии – порядочность, честность и бескорыстие. А такие параметры, как жизнерадостность, внешний вид, общительность, мудрость, вообще не вошли в итоговую структуру.

Но такие ответы характерны только для здоровых и состоятельных респондентов. Чем больше у человека риск оказаться в положении больного, тем большее значение приобретают субъективные качества врача.

…Так и человеческое в учителе – востребовано только учеником.