Если отвечать на учительский запрос

Не всегда профессиональные трудности, которые испытывает учитель, им осознаются. И не всегда он может четко сформулировать свой запрос. Да и к кому адресоваться? К психологу? Управленцу? О методистах теперь говорить не принято, а вместо слова «методика» рекомендуется употреблять «технологии». Может, потому так стало, что организация учебной работы школьника не входит в число первостепенных задач образования?

Параллельная структура

Сегодня межшкольные методические центры (ММЦ), когда-то созданные под проект информатизации системы образования для тех учителей, кто и в докомпьютерную эру искал новое, уже накопили большой опыт и, безусловно, ушли далеко от старых схем работы традиционной методической службы.

В то время как наши управленцы активно используют работников методической службы для осуществления бумагооборота, пытаясь убедить педагогов, что в образовании все решают не люди, а нормативно-правовая база, мы, ММЦ, взяли на себя всю методическую службу района.

Так получилось. На нас вопросы связи, обслуживание компьютеров в школах, поэтому мы «тянем кабель» в прямом и переносном смыслах, то есть налаживаем живую коммуникацию. Мы – это два технических специалиста и четыре педагога.

В наших прямых обязанностях – изменение школьной практики и регламентов в связи с информатизацией системы образования, но школьная специфика такова, что, взявшись за что-то одно, вытягиваешь весь воз проблем. Поэтому думать нам приходится не только об ИТ-компетентностях, но и об учительской компетенции вообще.

Методический провал

Ведь что происходит? Интерес детей к учебе катастрофически падает, а учителя упорно продолжают транслировать содержание учебников. Суть методики для них – следование правилам. Недавний диалог с учителем: «Методика урока хорошая, потому что поля в тетрадях учеников отчерчены, условие задачи записано правильно, ход решения верный». О том, что методика – это формы организации учебной работы детей, речи нет.

Где же тот набор общеучебных навыков, который надо передать ученику, чтобы он мог заниматься самостоятельно, и который должен быть у учителя? Когда я ушел на методическую работу, удивился: большинство учителей не умеют работать с текстами, то есть задание написано, справка дана, но самостоятельно понять, что делать, людям трудно. Мы ввели у себя в центре занятия по педагогическому дизайну, умению ставить и понимать цели, задачи, создавать инструктивные тексты, главное требование к которым – однозначность толкования.

Коммуникативные навыки учителя тоже передаются детям, как и умение кооперироваться для общей работы. Но общаться – значит раскрываться, а не говорить выученное. Наш учитель сверх меры замкнут и осторожен. Он много читает, но его интеллектуальная жизнь осуществляется на личном языке, у него свой словарь, который не поверяется общением с коллегами. Он боится быть неправильно понятым, поэтому не открывается, а не открываясь, окончательно теряет шансы на понимание. Замкнутый круг, клаустрофобия.

Мы рекламируем учительские сообщества в интернете, выставляем на обсуждение проекты наших учителей, всячески поддерживаем и продвигаем тех, кто что-то пишет.

Вообще замена точки зрения на стороннюю очень важна для педагога, и в этом смысле общение с методистом дает многое. Учитель говорит о своей профессиональной проблеме и сразу дает ей оценку, он уже и причины нашел, и вариант выхода знает. Он так думает, а дело, как правило, совсем в другом – стоит только начать обсуждать проблему вместе. Значит, пространство общения учителей надо всемерно расширять, что мы и делаем.

Почему лучше не думать

Но, действуя таким образом, мы часто приходим в противоречие с системой. По всем параметрам.

Управление образования – закрытая консервативная группа людей. Они «пропускают» нас, пока дело касается обслуживания компьютеров, но ставят препоны, когда мы начинаем работать с людьми. Расценивают это как покушение на свой идеал: учителя – это те, кто обслуживает интересы управленческого аппарата. Пока мы в параллельных плоскостях, но рано или поздно мы, как в геометрии Римана, все-таки пересечемся.

Организация образовательного процесса – это классно-урочная система, отторгающая все, что «не вместе» и «не вовремя», – таков уж наш педагогический хронотоп. Он поддерживает позиции консервативных учителей лучше, чем любые словесные доказательства. Он позволяет им невозбранно вести антикомпьютерную пропаганду среди родителей: «Не так они учат детей, не тому». Все верно: та мера свободы, которую дает дистанционное и самостоятельное образование, не укладывается в урочные объемы и рамки. А раз неподконтрольно – значит, опасно.

В последнее время конфронтация заметно усилилась, и это говорит о том, что мы на правильном пути, чего-то уже достигли. Но это не означает, что проблем будет меньше.

Убегая от урока

Ежегодно раз в четверть мы проводим трехдневный муниципальный семинар по обмену педагогическим опытом. Сейчас, в эти дни, идет семинар про метод учебных проектов. Цель – вывести учеников и учителей из пространства отдельной школы в сетевое учебное пространство района. Казалось бы, что тут особенного? Программы по предметам везде одни, календарно-тематическое планирование у всех одинаковое, но вот беда: как это мой ученик будет иметь право и возможность учиться у коллеги из другого села или из города? «А кто оценку ученику будет ставить?», «А что он будет делать на уроке?» – уже не мы, а наше сознание никак не может выйти из класса. Как же было бы спокойно провести семинар формально!

Исключения, а не правило

Работа с педагогом и самостоятельная работа – вот и все меню, которое предлагается ученику. Работая с педагогом, ученик первым делом узнает, что значит учиться самому. Тут учитель – пример. Как он думает? Понимает? Организует свое пространство и время? Но чтобы учитель озадачился этими вопросами, среда его обитания должна измениться. Я уверен, что создать эффективно работающую методическую службу нельзя, ничего не меняя в системе образования.

В бытность школьным учителем (я вел математику и физику), мы ради интереса скооперировались с учителем информатики (потом к нам примкнул отличный химик) и выпустили небывало успешный класс. Уроки, которые вел не один учитель, а два, добровольные индивидуальные занятия с учениками – это как раз то, что давало стимул к учению. Но и то, из-за чего я вынужден был искать другую работу.

Как методист я стремлюсь создать режим благоприятствия для людей, которые хотят работать иначе, нежели диктует классно-урочная традиция. Мы их всячески продвигаем: публикуем технологии и проекты, выдвигаем на конкурсы и гранты, способствуем получению более высокой категории. Пол и возраст тут роли не играют, все дело в характере учителя. Но таких учителей у нас не более 6–8 процентов. Они – исключение из правил, но именно за их счет, как ни странно, и существует система образования. Чтобы быть работающей, ей эти учителя необходимы. Но где же норма? Где правила?

Увы! Бумагооборот – я посчитал – увеличился за два последних года в шесть раз, а работать реально – некому. Потому-то наш ММЦ не родная структура в муниципальной системе образования…