КРУГ ВОПРОСОВ

Модернизация образования: социокультурный подход

В издательском доме «Первое сентября» прошел круглый стол «Новая редакция образовательного стандарта». В нем участвовали Александр Кондаков, генеральный директор издательства «Просвещение», руководитель коллектива разработчиков стандартов нового поколения, и Александр Асмолов, профессор МГУ, член-корреспондент РАО, возглавляющий одну из рабочих групп в команде разработчиков.

На «круглом столе» затрагивались самые разнообразные вопросы, касающиеся стандарта. Но особенно интересным было обсуждение самой его концепции.

Сегодня мы предлагаем вам своего рода послесловие к «круглому столу», размышления о том, что такое новый проект стандарта, если оценивать его не в масштабе системы образования, а как явление социальной и культурной жизни страны.

На «круглом столе» обсуждался проект стандарта в некоторой фазе его разработки; соответственно мы говорим не о готовом продукте, а о попытке его создания, и анализировать имеет смысл именно попытку: исходя из каких концептуальных положений она предпринята и каких образовательных (и не только) целей хотят достичь разработчики посредством стандарта. Когда проект «устоится», будут расставлены все точки в спорных и непроработанных на сегодня вопросах – тогда корректнее будет просчитывать, как он может быть воплощен на практике, каким образом действительность системы образования трансформирует исходные идеи авторов, что будет принято и что отторгнуто. Пока же речь идет о концепции, об идее, и именно в «идейном» разрезе о ней наиболее правомерно говорить.

– Я хочу развести две вещи, – сказал Александр Асмолов, начиная «круглый стол». – Есть организационно-экономическая модернизация образования, которая у нас и проводилась начиная с 1997 года. За этой модернизацией оставалось непроявленным главное: системные социальные эффекты образования. В упор не виделись, не разрабатывались эффекты, которые касаются – я сегодня впервые произношу этот термин – социокультурной модернизации образования, в которой образование понимается как ведущая социальная деятельность, связанная с выработкой идеалов, ценностей, норм; с тем, что Юрий Лотман называл «нормотворчество в семиосфере».

Честно сказать, одно упоминание имени Лотмана в связи с концепцией стандарта заставляет по-особому к ней отнестись. И здесь возникает интересный сюжет.

Обычно слово «стандарт» прочитывается как синоним усреднения или уравниловки. И возникает противоречие: стандарт – стандартен, дети – разные; как совместить одинаковые требования и различные способности тех, к кому требования предъявляются? Заметим, что такое прочтение вполне соответствует ныне действующей концепции стандарта, определяющей минимум знаний, которые школа должна дать ученику; но этот минимум столь разросся, что далеко не всем школьникам по силам его изучить.

Однако есть еще одно возможное прочтение слова «стандарт»: стандарт – это норма. Норма в ее правовом и культурном понимании одновременно. Правовой аспект мы пока опустим. Итак, образовательный стандарт можно понимать как средство конструирования (или трансляции) культурных норм; как инструмент того нормотворчества, которое имел в виду Юрий Лотман.

Здесь начинаются не самые очевидные вещи, и потребуется отступление. Те явления, которые мы сегодня наблюдаем в нашей стране – от возрастания нетерпимости в обществе до вырождения политической системы, – можно описать как ослабление культурного иммунитета страны. А иммунитет – в первую очередь система взаимоперекрещивающихся, взаимоуточняющих культурных норм. Эта система может быть понята очень широко: в нее входят и принятые в обществе правила вежливости, и юридические акты, и иерархия ценностей в искусстве.

Именно эта система в сегодняшней России предельно размыта. Если говорить жестко, в стране не существует общественного взаимопонимания вообще; нет тех культурных норм, которые не могут быть оспорены словом или действием. Возьмите любое правило – от правил дорожного движения до правил проезда в поездах пригородного следования, и вы увидите либо обгон по встречной полосе, либо курящих в тамбуре под табличкой «курить запрещено».

Повторим слова Александра Асмолова: «…образование понимается как ведущая социальная деятельность, связанная с выработкой идеалов, ценностей, норм». Именно этому видению образования, по мысли разработчиков, отвечает предлагаемый ими стандарт.

Та функция стандарта, о которой мы говорим, будет понятнее, если ввести описание политики как общественной педагогики. Образовательный стандарт – государственный инструмент, политический инструмент; и в той мере, в которой он отвечает двум этим определениям, стандарт является инструментом общественной педагогики.

Новый стандарт разработчики задумывают как «общественный договор».

Главным препятствием на пути всех предыдущих образовательных реформ Александр Кондаков и Александр Асмолов назвали «отсутствие мотивации». По их словам, с которыми стоит согласиться, и управленцы, и учителя, и ученики, и их родители чаще всего не понимали, зачем эти реформы проводятся.

– Нужно новое понимание стандарта, не связанное с минимумом знаний, – сказал Александр Асмолов. – Кто говорит про минимум знаний, получает минимум образования. Поэтому возникла необходимость увидеть стандарт как инструмент общественного договора.

– Когда мы говорим об общественном договоре, мы говорим о совокупности требований семьи, общества и государства к результатам обучения и воспитания, – продолжил Александр Кондаков. – Давайте рассматривать образование как инструмент формирования гражданского доверия. И семья, и общество, и государство стали теперь четко артикулировать свои требования к образованию. Семью уже не «купишь» словами директора школы: у нас есть пять компьютерных классов и преподается семь иностранных языков. Семьи, как правило, уже достаточно хорошо понимают, какой они хотели бы видеть будущую жизнь ребенка и что именно для этого нужно. Поэтому мы выведем общественный договор на уровень договора между семьей и образовательным учреждением, где будут указаны обязательства каждой из сторон и их ответственность за обеспечение того шанса на успех, который дается ребенку.

Итак, если трактовать вышесказанное шире, речь идет об умении договариваться, о поисках общего языка. Можно сказать иначе: о попытке поставить людей перед необходимостью договариваться, перед необходимостью совместно устанавливать какие-то нормы. И в этом смысле стандарт, который, по мысли разработчиков, сам будет отчасти являться продуктом договора, должен, вероятно, инициировать договорный процесс в обществе по разным другим вопросам. Александр Кондаков и Александр Асмолов не случайно говорили о национальной, социальной, экономической разобщенности общества и страны.

– Это кризис идентичности, – сказал Александр Асмолов. – По большому счету мы сегодня не знаем, кто мы такие.

– Образование должно решать задачу гражданской консолидации, – продолжил Александр Кондаков. – В стандарте есть программа воспитания и социализации. Она реализуется частично в учебных программах, частично во внеучебных и внешкольных программах. И не случайно мы предлагаем не Базисный учебный план, а Базисный образовательный план: в него закладываются программы воспитания и социализации. Это одно из самых существенных отличий той разработки, которую мы предлагаем.

– Но воспитание – это трансляция культурных ценностей. А «воспитательная работа» – рассказ о том, каким хорошим ты должен быть. И когда в жизни ценности одни, а рассказ – о других, мы все прекрасно знаем, что происходит, – вступил в разговор главный редактор газеты «Искусство» ИД «ПС» Марк Сартан. – В стандарте есть слово «патриотизм». И в существующей системе, я боюсь, ребенку объяснят, что гражданское общество – это именно то, в чем мы живем, как ему объяснили, что рынок – это не рынок и демократия – не демократия. И эта опасность меня смущает.

– Я напомню вам название стандарта: это государственный стандарт, – сказал Александр Асмолов. – С другой стороны, я прекрасно помню формулу Дюрренматта: «Когда государство становится убийцей, оно называет себя Родиной». И поэтому мы понимаем, что пытаемся решить задачу… очень вариативную.

– У вас есть убеждение, что уже существует общественный договор, – продолжил дискуссию Марк Сартан. – Но те три кита, на которых он основан – семья, общество, государство, – плывут в разные стороны.

– Мы говорим, что надо договариваться, – ответил Александр Асмолов. – А это не значит, что не будет конфронтации, не будет конкуренции. «Есть поле напряжения», говорил Курт Левин. Вот здесь мы сталкиваемся с разными векторами, с этим полем напряжения. Договор не означает согласие или любовь, но без него ничего не получится.