Главное слово в истории

Современного читателя немало удивит смысл, который еще несколько столетий назад вкладывали в слово «революция».

Например, свержение Карла I стали именовать «Английской революцией» лишь историки XIX века. А вот современникам больше по душе пришлось другое название – «Великий бунт». Напротив, революцией философ Томас Гоббс считал приход к власти Карла II и восстановление династии Стюартов.

В 1689 году, когда заговорщики во главе с Вильгельмом Оранским свергли короля Карла II, новый монарх сразу же созвал парламент, резко расширивший с одобрения короля собственные полномочия, фактически установив тем самым новый государственный строй – конституционную монархию.

Эти события с чьей-то легкой руки стали называть «Славной революцией». Словосочетание показалось удачным: в нем и отношение к своему новому «славному» монарху, а заодно и идея возвращения народу прав, якобы отнятых узурпаторами – Стюартами. Так революцию стали связывать уже не только с властью, но и с народом.

Ну а случившаяся еще почти через столетие война за независимость Североамериканских Соединенных штатов от Великобритании ознаменовалась окончательным оформлением привычного нам представления о революции.

Колонисты объявили свою революцию особенной, не имевшей аналогов в истории. «Я рассматриваю обустроение Америки, – писал Дж. Адамс, – как начало грандиозного замысла Божьего – просвещения и освобождения пребывающей в рабстве и невежестве части человечества». Революции возвращали сакральный смысл и одновременно объявляли ее началом нового общества – земного эдема. Именно Америка дала миру революционную утопию, под знаком которой пройдут два следующих столетия.

...Что касается Октябрьской революции 1917 года в России, то еще перед тем, как отправиться в Петропавловскую крепость, министры Временного правительства успели объявить большевиков «врагами народа и революции». Впоследствии белые эмигранты будут именовать победу большевиков «переворотом», противопоставляя его Февральской революции.

Новые властители, впрочем, и сами не чурались слова «переворот». И с точки зрения значения были вполне правы, ведь «переворот» – это не что иное, как буквальный перевод позднелатинского «revolutio». Слово «переворот» Сталин вынес в заголовок юбилейной статьи, посвященной десятилетию Октябрьского вооруженного восстания, да и впоследствии не стеснялся употреблять его. Более того, поскольку вслед за победой пролетариата в России ждали цепной реакции по всему миру, идеологи большевизма предпочитали говорить о «революции» в отношении будущих событий планетарного масштаба. Когда же на смену ожиданию скорой мировой революции пришла сталинская концепция возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране, «революция» стала наконец официальным наименованием прихода большевиков к власти.