ДОМАШНИЙ АРХИВ

Поющие бабушки

Впервые я увидел их в конце нынешнего лета в Вологде. Впереди вышагивал с гармошкой сияющий Олег в русской вышитой рубахе, а за ним словно плыли, держа друг друга под руки, бабушки в цветистых праздничных сарафанах. Проезжавший мимо джип затормозил, и из него высунулась бритая голова: «Чо за гулянка? Кино снимают?» Кто-то из прохожих весело ответил: «Это не кино. Это жизнь!»

В 1993 году, когда все в России рушилось и летело под откос, 19-летний Олег Коншин, видя настроение своей бабушки и ее сверстниц, сказал: «Хватит умирать! Есть тут у меня идея…»

Так в селе Пожарище родился ансамбль «Уфтюжаночка». Уфтюжаночками издревле зовут жительниц сел, расположенных по берегам реки Уфтюг. Сейчас в ансамбле поют, пляшут, гастролируют по городам и весям 73 жительницы Пожарища и окрестных деревень. Многим далеко за семьдесят, а то и за восемьдесят.

Вслед за бабушками запели внучки, и появился детско-юношеский коллектив «Покрова». Многие девочки учатся в музыкальной школе, что есть в соседнем селе. Там недавно открылась фольклорно-этнографическая специализация. Нюксенский район стал одним из центров современной русской этнопедагогики – это когда воспитание идет через старинную песню, через общение детей и стариков.

То, что раньше было самим течением деревенской жизни, пришлось восстанавливать по крупицам. «Мы чуть не опоздали: еще несколько лет, и расспросить, послушать и записать было бы некого – ушли бы последние носительницы традиции. А так мы успели кое-что поперенять…» – рассказывает Олег Коншин. Сегодня он не только руководитель ансамбля «Уфтюжаночка», но и ведущий методист отдела этнографии и фольклора Нюксенского центра народного творчества, руководитель фольклорно-этнографического объединения Уфтюгского сельского совета.

Олег и его помощницы успели собрать более ста частушек, обрядовых песен, причитаний, колядок, русских народных плясок, а также полностью восстановить обряд уфтюгской свадьбы.

Когда мы познакомились нынешним летом на вологодском фестивале «Солнцеворот», я спросил Олега: «Почему люди сейчас мало поют?»

– А потому что у каждого своя квартира, а ведь по одному или вдвоем какой смысл петь? А у нас в Пожарищах до сих пор двери не запираются. По воскресеньям на спевки друг к другу ходим. А всей деревней собираемся в те дни, какие заведено было отмечать нашими предками: престольные праздники, Ильин день, Преображение и, конечно, Троица, это самый большой праздник у нас. Варим пиво настоящее – из солода, ржи и пшеницы…

Каждый год на Троицкую неделю в Пожарище проходит фольклорный праздник «Живая старина». Народ съезжается со всех окрестных районов, а в последние годы село принимает и молодежные фольклорные коллективы из Санкт-Петербурга, Москвы и города Мышкина. Детей со всей округи манят пожарищинские деревянные качели – таких качелей и в столичном парке Горького не сыскать. Высоченные, с широкой деревянной доской, на которой уместится целая семья, и, кстати, умело продуманные по безопасности, сделанные так же крепко, как все, что построено в селе.

На другой день наш разговор с Олегом продолжился в автобусе, который вез «Уфтюжаночку» на репетицию.

…– Вы видели, какую пляску плясали вчера наши бабушки? Называется эта пляска «уточка», ей тысяча лет, а может, и больше. Русским людям очень важно собираться, быть вместе. Может, в других странах это не принято, а у нас без общинности люди пропадают. Вот посмотрите на наших бабушек! В городе их ровесницы киснут у телевизора или в коридорах поликлиник, а у наших глаза горят, ноги работают. У нас есть Анна Павловна, ей девяносто лет, так она на днях полезла свою крышу замазывать. И не потому, что помочь некому, а просто самой охота. А вот рядом со мной Мария Семеновна Хомякова – она у нас запевала. Сорок лет проработала в колхозе, у нее четверо детей да шесть внуков, и каждое воскресенье все приходят к нам на спевки…

Я все ждал, что Олег хоть на что-нибудь да пожалуется: на чиновников, на плохое финансирование (накануне из заметки местной газеты узнал, что в прошлом году районные власти выделили «Уфтюжаночке»… 800 рублей), в конце концов, на плохую погоду в сенокосную пору. Ведь мы как-то привыкли к тому, что у нас даже владельцы «Бентли» сидят в телевизоре и жалуются на непонимание налоговых органов или супруги. Президент, вместо того чтобы уволить негодных министров, жалобно уговаривает их потрудиться не только на себя, но и на страну. Министры жалуются на обстоятельства и на народ. Минфин жалуется, что ему уже некуда складывать доходы…

А Олег и его бабушки так и не признались мне, чем они недовольны. Пытал я их, расспрашивал, намекал на маленькую пенсию, а они лишь с улыбкой вспомнили, как выступали в Москве, ехали на метро с мешком картошки для родственников, и в переходе в час пик мешок развязался, и картошка полетела во все стороны. Но и тут все хорошо закончилось – москвичи помогли вернуть картошку в мешок.

– Сейчас мы фильм снимаем, – продолжает свой рассказ Олег, – обо всем годовом круге календарных праздников. Семьдесят жителей села уже приняли участие в съемках. Вот над свадебными сценами работаем, восстановили этот обряд по воспоминаниям наших старейших жительниц. Еще мы увлеклись историей нашего села, восстанавливаем родословие всех наших жителей. Докопали до 1591 года!

– А что имя-то у села такое невеселое – Пожарище?

– Не Пожарище, а Пожарище. Так раньше называли деревню, возникшую на месте выгоревшего участка леса.

Из разговора в автобусе двух бабушек, участниц ансамбля:

– Нина, ты в тамбурном сарафане?

– Точно, в нем, в мамином.

– Так расскажи корреспонденту про него. Сарафан-то у тебя позапрошлого веку.

– А я и не знаю точно, какого веку. Моей маме, Марии Тимофеевне, он достался от бабушки Прасковьи. Вышитый подол, видите? Как вчера вышито. Мама в сундуке его берегла, но давала людям, когда свадьбы справляли. Ну, напрокат, получается. А я не носила в молодости, потому что училась в городе и моды такой не было.

Олег добавляет: «Некоторые наряды мы сами шили – и сарафаны, и фартуки. Мы даже сборник выпустили по тканному ткачеству, но многое нам предки оставили. Видно, они очень много трудились и очень берегли всю красоту. У нас вот дома остались от моей прапрабабушки янтари старопрежние – бусы янтарные. Раньше еще в каждом доме серебро было, и мы по сравнению с тем, как раньше, бедно наряжены, хотя на всех фестивалях люди охают и ахают…»

Можно подумать, что село Пожарище живо только памятью о прошлом и старинными песнями, но это не так. В селе время от времени играются настоящие, а не концертные свадьбы, появляются на свет дети. В прошлом году четверо ребятишек родились, что для села в 150 жителей не так и мало по нынешним дням. И более всего в Пожарище дорожат детьми и школой. Тут слышали, что где-то сельские школы закрывают, и дивятся: «Дак это кто ж даст школу в обиду? У нас и старухи с вилами выйдут!»

P.S. Три года назад Вологодская область стала первой в России, где был принят закон о поддержке традиционной народной культуры. В самые трудные годы вологжанам удалось сохранить 274 самодеятельных народных коллектива! Центры традиционной народной культуры созданы во всех районах. Именно в Вологде с будущего года планируется проведение всероссийского фестиваля сельской традиционной культуры.

В Вологодском государственном педагогическом университете с нового учебного года введена уникальная специальность «Этномузыкология». Ребята будут осваивать народные музыкальные инструменты и методику работы с фольклорным ансамблем, изучать теорию музыкального фольклора и этнографию восточных славян, поэтику и диалектологию. Очень важно, что на выпускников уже сейчас есть государственный заказ – все они найдут себя в качестве руководителей детских и молодежных фольклорных ансамблей, преподавателей в школах искусств и центрах детского творчества. Подробнее о созданном в Вологде фольклорном отделении – на сайте www.uni-vologda.ac.ru/ или по тел. (8-817-2) 72-50-91.