КРУГ ВОПРОСОВ

Специальное или инклюзивное?

В последнее время все большую популярность приобретает термин «инклюзивное образование». Сторонники этого подхода утверждают, что он благотворно влияет на воспитание детей, облегчает интеграцию инвалидов в общество и создает равные образовательные возможности для всех ребят.

Считается, что в России опыт инклюзивного образования практически отсутствует. Формально это так – у нас действительно нет ни одной городской школы, готовой принять малыша с любым заболеванием. Но зато есть система специального образования. И опыт ее работы можно использовать для анализа плюсов и минусов обучения по инклюзивной схеме.

Факторы риска

Уже больше 10 лет я работаю в московской школе-интернате № 17 для детей с последствиями детского церебрального паралича (ДЦП). У нас учатся самые разные дети – от почти здоровых до колясочников. Поэтому наш интернат можно в некотором смысле считать моделью инклюзивной школы. Конечно, только в некотором смысле – у нас нет массы здоровых учеников, наши ребята знают, что все они больны. Поэтому они терпимо относятся к особенностям окружающих, не обращают внимания на болезнь одноклассника, если она не мешает общению. Но тем не менее наблюдения за жизнью в интернате дают возможность судить об эффективности совместного обучения детей с различными проблемами здоровья. Попробуем с этой точки зрения вглядеться в судьбы наших учеников.

Как и во всех школах России, главная цель учителей у нас – высокий уровень успеваемости. Но как его обеспечить в классе, где один плохо видит, другой плохо слышит, а третий время от времени впадает в прострацию? Задача не из легких. Но единственная «поблажка», которую мы позволяем ученикам и себе – за ошибки, напрямую вызванные болезнью ребенка, оценка не снижается.

Поскольку в школе много ребят со сходными нарушениями здоровья, опытные учителя знают методику их обучения и в большинстве случаев помогают справиться с трудностями. Но готовым надо быть ко всему.

Например, очень сложно работать с детьми с пониженным интеллектом. Не каждая мама соглашается перевести ребенка на обучение по программе вспомогательной школы. У нас есть целый класс, большинство в котором составляют дети с серьезными когнитивными проблемами. Милые, дружные, добродушные ребята. Но без калькулятора они не в состоянии разделить на два даже двузначное число. И это при том, что, к примеру, по информатике мы должны изучать перевод числа из десятичного счисления в двоичное и обратно. Самое горькое: ребята понимают, что не в состоянии освоить программу. Поэтому то один, то другой из-за нервного срыва на время исчезает из школы. Понимают и родители, какую ошибку совершили несколько лет назад. Но из средней школы путь во «вспомогалку» уже закрыт…

Бывает, в очень трудном положении оказываются ребята со здоровой психикой, но тяжелыми нарушениями опорно-двигательного аппарата. Они тоже находятся в школе с родственниками, которые помогают ученику перебираться из кабинета в кабинет и обслуживать себя. Большинство этих детей медлительны, рассеянны, не умеют планировать свои действия и оценить достигнутый результат. Причина – гиперопека со стороны родителей.

Таким образом, совместное обучение ребят с разными проблемами здоровья даже в нашем интернате является фактором риска снижения уровня знаний для всех учеников. Наиболее благоприятна наша среда для самостоятельных ребят со средней и тяжелой формой ДЦП. Им щадящий режим позволяет и усвоить положенные знания, и подправить здоровье, ведь в интернате не только учат, но и лечат.

В то же время для «легких» учеников тот же режим таит в себе немалый соблазн. Они видят, что требования к их работе повышаются, а другие дети получают поблажки. Возникают конфликты, бывает, ученики скатываются на тройки.

Возможно, появление ассистентов учителя и специальных программ может уменьшить эти риски для большинства учеников, не испытывающих особых трудностей с учебой и поведением. Но для проблемных детей, как я уже показала, этот путь – не лучший выход из положения. Им как никому необходимы условия, стимулирующие самостоятельность.

Сторонники инклюзивного обучения тоже признают, что неумелая работа ассистента с ребенком может обернуться гиперопекой и, как следствие, усилением его дезадаптации. Чтобы избежать этого, ассистент должен быть опытным педагогом. Но как этого добиться, если по статусу эта должность ниже «основного» учителя и иной просто быть не может? (Какой педагог захочет работать с классом, если за те же деньги можно заниматься с одним ребенком!) И сколько понадобится ассистентов, если перевести всех ребят с ДЦП в массовые школы? Вопрос риторический…

На каждой ступени свои проблемы

Невольно задумываешься: а велики ли «плюсы» инклюзивного обучения в школе, чтобы ради его внедрения решать столько проблем?

Напомню: главным положительным моментом считается раннее включение ребенка с особенностями развития в коллектив здоровых сверстников. За это особенно ратуют родители детей с психическими и интеллектуальными отклонениями. Им кажется, что само пребывание ребенка рядом со здоровыми детьми решит множество проблем, возникающих при домашнем воспитании. Однако наблюдения показывают: школа – не лучшее место для решения таких проблем.

Оговоримся: общение со сверстниками им необходимо в любом случае, иначе впоследствии человек нигде не сможет контактировать с окружающими – ни в школе, ни в больнице, ни даже в психоневрологическом интернате. Бесспорно и то, что дети, особенно в начальной школе, воспринимают сверстника с отклонениями в развитии иначе, чем взрослые. Если такой ребенок может играть вместе со всеми, если он не агрессивен, а напротив, старается помочь другим, то у него есть хорошие шансы стать равноправным членом детского коллектива. Но – только до поры до времени.

С началом формирования межличностных отношений (5 – 6 классы) и вызванных этим подростковых «разборок» положение таких детей меняется. Как более слабые, они становятся удобным объектом для демонстрации сильными собственного превосходства. Ребят начинают обзывать, дразнить, унижать, указывая на их психофизические особенности или слабую успеваемость. (Не случайно именно в этом возрасте к нам в интернат приходят хорошо развитые дети с нетяжелыми формами ДЦП, вынужденные уйти из массовой школы из-за конфликтов с одноклассниками.) Впрочем, до откровенной агрессии дело доходит далеко не всегда. Часто подростки, продолжая дружелюбно относиться к однокласснику с отклонением в интеллектуальном или психическом развитии, начинают использовать его в роли клоуна, развлекающего весь класс и срывающего уроки. Если это «амплуа» ученику не подходит, на него просто перестают обращать внимание.

Примерно с 9 класса положение вновь меняется. Именно на аутсайдерах неуверенные в себе ребята начинают проверять силу собственного обаяния и оттачивать умение «кружить голову» противоположному полу.

Что же получит такой ученик при выходе из школы? Если большую часть времени он находился без сопровождающего, то скорее всего освоил общепринятые нормы поведения в обществе и необходимые навыки самообслуживания. Правда, это отнюдь не значит, что поведение молодого человека с интеллектуальными или психическими нарушениями будет адекватным в любой ситуации, но стандартные повседневные проблемы он решать сможет. И это действительно большой шаг вперед по сравнению со сверстниками, которые росли дома.

Еще одним плюсом теоретически можно считать то, что у такого выпускника будет реальное представление о том, как к нему относится общество. («Теоретически» – потому что большинство родителей вряд ли обрадуются такой самооценке своего чада.) Усвоив то, как к нему относились одноклассники и часть учителей, такой выпускник будет считать себя «ненормальным», «дураком», человеком, о котором вспоминают только тогда, когда кому-то нужна его помощь. (К сожалению, именно эти слова приходится слышать, пытаясь побудить «проблемных» старшеклассников к учебе.)

Начинать жизнь с такой позиции очень нелегко. Недаром некоторые ребята еще в школе пытаются повысить самооценку, подражая «крутым», приобретая вредные привычки и порой совершая антиобщественные поступки.

Явным минусом обучения вместе с интеллектуально более сильными ребятами становится низкий уровень знаний. Из-за потери интереса к учебе он даже ниже, чем мог быть в более комфортных условиях. И еще одна деталь: обучаясь по программе массовой школы, такие ученики не получают усиленной профессиональной подготовки, которая в России заложена в программу вспомогательных школ. Значит, шансы трудоустроиться у них тоже будут ниже…

Впрочем, в нашей школе есть ученики с отклонениями в психике, которые и к выпускному классу продолжают жить в своем порой весьма фантастичном мире. Один из них, кстати, окончил интернат с серебряной медалью и поступил в институт. Жить без опеки они не смогут никогда. Совместное обучение с психически здоровыми ребятами в лучшем случае приучило их слегка сдерживать свои эмоции и выполнять требования старших. Однако более-менее прочных отношений с одноклассниками у них, как правило, не возникает.

К этой группе примыкает и часть выпускников без нарушений психики, которых в школе опекали родители. Одноклассники с ними общаются мало – сказывается сковывающее присутствие взрослого. В результате ребята не получают необходимого опыта свободного общения, самостоятельного налаживания контактов с разными людьми. Они инфантильны и, как правило, панически боятся проявлять самостоятельность. Недостаток знаний о внешнем мире, полученных опытным путем, эти молодые люди восполняют сведениями из книг и телефильмов, оживляя их изрядной долей фантазии.

В массовой школе при инклюзивном обучении численность последней группы резко возрастет. В большом классе учитель просто физически не сможет нести ответственность за учеников, которые кое-как ковыляют по коридорам, страдают судорожным синдромом, нарушениями зрения или легкими отклонениями в психике. Следовательно, всем им потребуются ассистенты, причем, как показывает мировой опыт, не только на время учебы в школе, но и после ее окончания. В Европе эта дорогостоящая социальная служба создана несколько десятилетий назад – ДО внедрения инклюзивного образования. В России же сегодня средств не хватает даже на доведение пенсий по инвалидности до прожиточного минимума.

Социализация не в ущерб знаниям

Значит ли все это, что инклюзивная модель образования совершенно бесполезна? Конечно же нет. Совместное обучение со сверстниками при благожелательной поддержке учителей и родителей безусловно пойдет на пользу всем ребятам с нормальным интеллектом и психикой, которые в состоянии без риска для себя передвигаться в толпе здоровых детей и успешно осваивают программу. В их число (разумеется, после создания безбарьерной среды) должны попасть и колясочники с более-менее здоровыми руками и внятной речью. При этом важно, чтобы две модели образования не конкурировали, а дополняли друг друга. Надо, чтобы стремление к социализации ребенка с особенностями развития не заслоняло главной задачи школы – дать всем детям качественное образование. Без глубоких знаний «интегрированный в обществе» выпускник-инвалид сможет найти себе место разве что на лавочке среди выпивох-неудачников. (Увы, на практике и этот вариант не редкость.) Вряд ли кто-нибудь обрадуется такой интеграции…