ЛЕТНИЕ ТРОФЕИ

Дачная жизнь: взгляд из-под белой панамки

Дачи, дворы, чердаки и подвалы – загадочные и магические места. С тайным языком и нестрашными опасностями. Где яблоня – штаб, а ржавая бочка – ловушка для простодушного солнца. Где любая чуть больших размеров птица – непременно кондор с дико загнутым клювом и недобрыми намерениями. Где зрение приобретает свойства осязания, а пальцы сами откуда-то знают, как превратить обычный стручок в волшебную сопелку. И нет никаких сил остаться равнодушным, не вглядываться жадно и не вслушиваться во все, чтобы потом как бесценный опыт забрать с собой в долгую жизнь.

Дорога

Дачная жизнь начинается с долгой дороги в полях. Идем гуськом по нагретой солнцем тропинке. Взрослые заняты разговорами о рассаде и совсем обо мне забыли. Несколько шагов вбок – сорвать василек, – и меня уже не видно. Колосья кажутся мягкими, как беличьи кисточки, но на ощупь твердые и сердито колют ладони своими жесткими усами.

Меня хватились, аукают. Вот побежали обратно, совсем рядом, и не заметили. «То-то же! Будут знать!» – хмуро радуюсь я, разгрызая продолговатое зеленое зерно.

Взглянешь на небо – и слезы текут, такое яркое. Прямо надо мной парит большая птица. Один круг, второй – не улетает. Пронзительно кричит. Замечаю загнутый клюв и пугаюсь: это же кондор! Тот самый, который унес мальчика в «Детях капитана Гранта»! Выскакиваю на тропинку: «Я тут!» Взрослые уже далеко, кричу изо всех сил. Становится страшно: вдруг уйдут совсем, оставят меня одну с кондором?!

Оставшуюся часть пути меня несут на плечах. Солнце быстро высушивает слезы. Расставляю руки, как кондор, и смотрю на волны ржи, плещущей где-то там внизу. Больше не страшно.

Чердак

На даче есть специальное детское место – чердак. Взрослым здесь не повернуться. Хожу по своим владениям, глажу косую деревянную балку, вкусно пахнущую смолой. Прошлым летом надо было вставать на цыпочки, чтобы до нее дотянуться, а теперь она совсем близко. Вдруг понимаю, что скоро мне придется нагибаться, чтобы проходить. И заглядывать в круглое окошко-иллюминатор я смогу только встав на колени.

На чердаке меня укладывают спать. Не на кровати, а на старом матрасе. И укрывают не одеялом, а потертым овечьим тулупом. Как тут уснешь! Только дядя Игорь знает секрет. Он усаживается рядом и шепотом спрашивает:

«А ты знаешь, что на чердаке живут волшебные бабочки?»

«Где? Где?» – кричу я, пытаясь выбраться из-под тяжелого тулупа.

«Тссс! Они прячутся и появляются только когда ты закрываешь глаза…»

«Появились?» – спрашиваю, послушно зажмурившись.

«Да!»

«А какие они?»

Дядю Игоря волшебные бабочки не боятся – он художник. Вот они вылетают из своих укрытий и начинают танцевать в солнечном луче. Дядя Игорь подробно описывает каждую, а я лежу с закрытыми глазами и незаметно уплываю в сказочный сон, наполненный невидимыми бабочками.

Ягоды

Крутые берега Сухой речки усыпаны земляникой. Правда, на нашей стороне дачники всю ее обирают. Поэтому мы переправляемся в лодке на тот берег. Карабкаюсь на высокий склон, цепляясь за траву, пачкая землей коленки. Ягоды вспыхивают то там, то здесь. И скоро уже ничего не замечаешь вокруг, кроме этих алых маячков…

Наберешь горсть, сядешь отдышаться – и нюхаешь, нюхаешь слипшиеся в ладони горячие ягоды, пока не закружится голова и не поплывут перед глазами небо, речка, тот берег, где пасутся крошечные коровы, и кто-то, кажется, мама, машущая белой косынкой.

В огороде ягоды не такие. Они какие-то привычные, растут на своих местах. Собирать их интересно только в первый день: спешишь наесться немытого, пока никто не видит. На кустах у соседей те же самые ягоды почему-то вкуснее.

Длинные гроздья красной смородины просвечивают на солнце и превращаются в украшения для повелительницы волшебных бабочек с чердака.

Взрослые быстро и равнодушно кидают эти драгоценности в корзину. Спасаю несколько смородиновых подвесок, прицепляю к волосам и бегу смотреться в бочку с дождевой водой. Теперь я – королева!

Бочка

Это даже не бочка, а большой, покосившийся на одну сторону ржавый бак. Около него можно стоять часами. По поверхности воды скользят водомерки, растопырив тонкие ножки. От них разбегаются во все стороны легкие круги. В углу бака едва заметно покачивается отраженное солнце.

В темной глубине важно плавают большие подводные жуки и снуют мелкие красные букашки. Иногда они причаливают к стенкам и устраиваются отдыхать в отслаивающейся чешуями ржавчине.

Лягушонок, запрыгнув в бочку, барахтается, брыкается, поднимает со дна весь накопившийся мусор. Потом останавливается перевести дух. Передними лапками упирается в бортик. Протягиваю руку. Он дергается в сторону, но дает себя взять. Бесконечную секунду смотрим друг другу в глаза близко-близко. Потом лягушонок спохватывается и, кувыркнувшись, соскакивает с ладони. Я жадно вглядываюсь и вслушиваюсь здесь во все. Потому что знаю: дача кончается всегда внезапно…