РОДИТЕЛЬСКИЙ ЛЕКТОРИЙ

Впечатления взахлеб и под замочком

Некоторым взрослым говорить с ребенком летом особенно сложно. Жизнь человека выскочила из каждодневного языка деятельности, и спасительный крючок вопросов – что было в школе, выучил ли уроки, собран ли рюкзак – как бы отсох. Лету больше подходят вопросы «что сегодня произошло?», «где ты был?», «что видел?». А также восклицания «научи меня!», «возьми меня с собой!». Многие ли взрослые умеют так размыто-акварельно заговорить с ребенком? Но ведь и спросив так, и воскликнув, не всегда получишь ответ, а если получишь – не поймешь.

Детям редко удается пересказать свои чувства: их летняя жизнь – многоцветная мозаика событий, где все перемешано – от высокой радости до недетских испытаний и переживаний. Все это не знает языка выражения, вот дети и помалкивают, чтобы не снижать ценность события.

Это малыши взахлеб делятся со взрослыми, даже в ответ на «Ну сколько можно, ты уже по пятому разу эту ерунду рассказываешь». А потом, когда понимают, что именно взрослые считают важным, начинают приберегать сокровенное.

На днях мы с новоиспеченными студентами, выросшими в нашем клубе, стали вспоминать яркие события из их детства. Оказалось, через многие годы они пронесли совершенно незначительные истории. Например, из нашего давнего и такого насыщенного полезными событиями путешествия в Загорский детский дом глухонемых у одного в памяти осталось наблюдение за тем, как курица снесла яйцо; у другого – встреча с маленькой козочкой и удивление тому, что у нее тоже есть ресницы. Кто-то помнит, как директор интерната снимал его с яблони – ругал не потому, что он яблоки рвал, а потому, что слишком высоко залез. Ну разве об этом расскажешь, пока сам не станешь взрослым?

Правда, очень внимательный взрослый постарается успеть перехватить ответный взгляд, домыслить доверенный ему штришок рассказа, правильно прочитать жест.

Недавно сын моей подруги, десятилетний мальчик, вернулся из своего первого загородного лагеря. Родители ждали интересных рассказов, а он только схематично отвечал на вопросы. «Как же так, – удивлялся отец, – наверное, было столько интересного, а ты ничего не можешь рассказать!» Когда же мама спросила о ребятах, с которыми он подружился, сын взял лист бумаги, воспроизвел список отряда и вышел из комнаты. Почему-то шесть имен там были написаны с маленькой буквы – можно было только пожать плечами. Однако мама придала этому значение и постепенно, через тонкие, как бы ненароком заданные сыну вопросы и разговоры все-таки восстановила некоторые драматические события, которые ее ребенку пришлось пережить и о которых он сам не знал, как рассказать. Дети часто ставят такие вот замочки на своих первых горестях.

Вообще-то лето больше располагает к языку ходьбы вдвоем, сидению вместе – тогда и взрослому снова открывается эта невмещаемость детского лета, и он вдруг вспоминает, как сам бегал до одури в нескончаемые «найди меня» и «поймай меня», как звали его из окна: «Спать пора!» – и как это казалось несправедливо: уже – спать?

Повезло ребенку, которому позволили, помогли набрать полную котомку летних впечатлений. Ему есть откуда достать сладкие корочки воспоминаний в сложный момент жизни, легче снести каждодневные трудности нового учебного года.

Ведь что греха таить: вечером 31 августа не так много детей рады следующему дню календаря.