ФИЛОСОФИЯ ВЗРОСЛЕНИЯ

Личный опыт переживания

Десять лет назад наши дети вошли в школу и вот теперь вышли из нее. Школа обучила и воспитала их так, как воспитали саму школу. Строго – по отношению к внешним требованиям программ, стандартов, дисциплины. К учебному процессу. Снисходительно – во всем, что касается внутреннего мира, личных мнений и запросов.

На то есть факультативы, внеклассная работа, развлекательные мероприятия. Второстепенность, необязательность развития личностной сферы ученика особо подчеркнуты содержанием итоговых испытаний: пометь в клеточке то, что правильно.

Однако всегда были и есть педагоги, чей первый интерес – сознание ребенка, его взгляд, мысль, отношение к рассматриваемому явлению; чья методика базируется на понимании потребностей и возможностей детей, а не на принципах доступности и постепенности; кто результат своей работы измеряет качеством мышления выпускников, а не оценкой.

Мы публикуем фрагменты выпускных работ по философии учеников 11 «Л» класса (Лаборатория вероятностного образования) екатеринбургской гимназии № 94. Они написаны сверх обязательных требований к выпускнику – в соответствии со спецификой образовательного процесса в ЛВО.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОСМЫСЛЕНИЕ СОБСТВЕННОЙ РАБОТЫ

Елизавета Плеханова, фрагмент «Что со мной произошло за время работы над темой “Мир – в человеке. Попытка познания”»:

«…Я поняла, что человек не может быть свободным вообще. Это, однако, меня не расстроило. Я поняла, что допускаю много речевых ошибок и очень редко могу выразить то, что действительно думаю. Ну да, косноязычие. Досадно. Я поменялась. Во всяком случае, философия не кажется мне ужасно сложной, пошел какой-то внутренний прогресс. Я нашла новое слово: «экзистенция». И смогла его выговорить. Серьезно. Я еще и поняла, что оно значит! И теперь мне это слово очень важно, но я не понимаю чем. Еще я вновь удивилась тому, как восемнадцать страниц цитат и комментариев превратились в тридцатистраничный текст.

В чем-то я начала понимать некоторых людей. Допустим, людей в масках, о которых писал Ницше. В данный момент я, как тот мужчина из его высказывания, ищу душу, и ищу без конца. Сложно!

Главные идеи моей работы. Источник страха находится в человеке. Человек всегда несвободен. Подлинность более многовариантна, чем неподлинность. Подлинность человека – множество отдельных ситуаций. Человек все время пытается скрыться от других. Следовательно, он редко бывает самим собой перед другими. Познать человека, как и мир, невозможно. Слишком уж глубоки и тот и другой. Попытаться познать себя можно через собственные реакции как на окружающий мир, так и на свои поступки. Раньше как-то не задумывалась об этом. Человеческие отношения делятся на три типа: вражда, дружба, любовь. Остальное – оттенки. Взаимодействие – основа всего».

Григорий Верников, «Главные идеи моей работы ”Бог. Одиночество. Смерть”»:

«…Человек и Бог – это два взаимосвязанных и невозможных друг без друга явления. Вера в Бога – это вера в самого себя. Второе «я» и Бог – это одно и то же. Вера и одиночество – это два пути, которые ведут в одно место. Одиночество – это обязательный этап развития человека, способ познания себя, свобода от всех, кроме себя. С самим собой мы общаемся гораздо реже, чем с другими людьми. Доверие – это базовая нить в отношениях с людьми. Бог появляется тогда, когда появляется человек. Смысл Бога в том, чтобы человек понял себя. Бог – это нечто непостоянное: он то появляется, то исчезает. В процессе обучения учитель наполняет ученика именно своим знанием, а не неким общим знанием».

Елена Андриянова, выводы из работы по теме «Что такое философия?»:

«…Философия – это всегда личный опыт переживания, личный опыт мышления. Философия всегда про себя. Это не наука, которую можно выучить, ее можно лишь испытать на себе, почувствовать на себе. Ее нельзя перенять у другого человека, ее можно лишь создавать, творить самому. Философия не может прийти к человеку в виде каких-то непонятных и умных мыслей, философия – это твой собственный отклик на внутреннее напряжение, возникшее в тебе. Человек не начинает философствовать просто так, нужно нечто, какое-то внутреннее непонимание, несогласование, нужно напряжение – только это может вызвать в человеке потребность философствовать. В философии нет истины, нет четких рамок, что является правдой, а что ею не является. Нельзя сказать, что философия может развиваться, как большинство наук. Философия может никуда не двигаться, ничего нового не открывать. Но она открывает новое, создает новое внутри человека, когда он размышляет над предельными темами».

Мария Христосенко, из введения к философскому трактату «Человек. Мысль. Абсурд»:

«…Только сейчас, в последний день перед экзаменом, пишется само это введение. Главная проблема этой работы – невероятная трудность ее создания. Раньше я с этим не сталкивалась. Писать что-то, делать комментарии, анализы было легко, все давалось, всегда удавалось доводить до какого-то результата. А тут... невероятно неприятно понимать, что ты не можешь что-то сделать просто потому, что не можешь, потому что данное задание оказывается для тебя слишком сложным. Когда проблема не в том, что просто ничего делать не хочется, а в том, что читаешь, перечитываешь бесконечно – и тебе просто нечего сказать. Никак не можешь найти, от чего оттолкнуться, хотя бы для того, чтобы выразить непонимание. Какие-то мысли брезжат, но их не поймать. Сидишь часами и не можешь выдавить из себя ни строчки. А то, что через силу все-таки удается написать, даже перечитывать не хочется. Сказала совсем не то, что хотелось, а по-другому не смогла. И самое главное, особенно мешающее – дикое, невероятное разочарование в самой себе. Была бы возможность, испинала бы себя ногами. Я понятия не имею, откуда во мне эта боязнь сделать плохо? Эта ненависть к себе, когда не выходит, не получается? Но она есть и в полную силу проявилась именно во время этой работы. «Не справляюсь, совершенно не справляюсь», – впадаю в панику. Возникает желание, чтобы меня утешили и сказали, что все хорошо и все равно меня любят, даже если у меня ни фига не получается. А я боюсь этого. До слез боюсь.

Видимо, как раз из-за того, что с этой работой было связано столько переживаний, понимания чего-то про саму себя, мне и сейчас не верится, что она закончена. Было бы у нас еще месяца два, я написала бы еще столько же, если не больше, потому что, конечно, сказала далеко не все, что хотелось. Кстати, в последнюю неделю уже именно это – без конца продолжать писать – стало основной моей проблемой. Нужно завершать, а я все не могу остановиться и продолжаю набирать новые и новые цитаты. Впрочем, над этим можно уже посмеяться».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

АФОРИЗМЫ И КОММЕНТАРИИ

Мера жизни не в ее длительности, а в том, как вы ее использовали.

Монтень

Комментарий Григория Верникова: «Я абсолютно согласен с этим афоризмом, так как можно прожить очень длинную жизнь, длинную по количеству прожитых лет, но степень наполненности может быть очень низка, содержание равно очень маленькому проценту.

Я помню, что в прошлом учебном году мы писали текст под названием «Когда я стану взрослым, я…». В какой-то степени мой текст относится к этому афоризму, так что я, пожалуй, этот текст добавлю в свой комментарий: «Да, кстати, а когда я буду взрослым? Ведь возраст – это не критерий взрослости, взрослым становишься не после определенного возраста, а в тот момент, когда ты сам начинаешь отвечать за самого себя, когда ты сам можешь обеспечивать себе жизнь и двигаться по этой жизни, сам можешь идти по пути, который сам же и выбрал. Просто взрослость приписывают к определенному возрасту: к 18 или 25 годам, но официальная взрослость – совершеннолетие – и внутренняя взрослость часто расходятся. Человек, будучи официально ребенком, может знать о жизни и понимать ее гораздо лучше, чем какой-нибудь босс крупной банковской сети. Этот босс, может, и знает больше, но в жизни может совершенно не разбираться, даже вообще ее не замечать.

Вначале я говорил, что взрослый человек – это человек ответственный, самостоятельный, но теперь я вижу, что есть еще по меньшей мере один критерий взрослости: это духовная взрослость. На мой взгляд, духовная взрослость важнее, чем официальная. Ведь можно прожить длинную жизнь и понять, что ты в ней ничего не понял, что ты духовно совершенно не развился, что ты, восьмидесятилетний старик, остался ничего не знающим, нераскрывшимся ребенком, что ты, отец своих сыновей, дед своих внуков, ничему их не научил, не передал свое понимание жизни, потому что у тебя его нет, и ты не дал птенцам оперения.

На мой взгляд, духовная взрослость важнее, так как, будучи духовно взрослым, жить легче, духовная взрослость приносит с собой официальную взрослость. Я не знаю, когда я буду взрослым, каким я буду взрослым и буду ли я вообще им, пока есть только догадки».

Теперь опять я, нынешний! Совсем не важно, сколько тебе лет по паспорту, важно то, насколько богат ты внутри себя, насколько ты взрослый по своему внутреннему паспорту. А что можно считать удавшейся жизнью, что можно считать качественным наполнением, хорошим содержанием жизни?

Каждый сам для себя это определяет, у каждого человека свой набор ценностей, свой набор пунктов, у которых он ставит галочку. Этот список пунктов меняется по ходу жизни, по ходу изменения состояний, по ходу взросления или деградации сознания.

Для меня жизнь представляет ценность, если… Хотел уже начать писать что-то, а потом как-то не по себе стало, руки как бы отказались писать. Ведь любая жизнь представляет собой ценность, любая жизнь бесценна и уникальна – о каких пунктах может идти речь?!

Жизнь так хороша, что совсем не хочется к ней придираться и вырабатывать некие критерии, по которым можно судить, насколько жизнь удалась или не удалась.

Мы можем говорить о значимости теплопроводной трубы, о значимости электростанций, заводов и так далее, так как все эти вещи нужны для чего-то, они задумывались как нечто, что будет помогать, приносить пользу. А что есть человеческая жизнь? Какая в ней польза и какой от нее прок? Кому и для чего она нужна?

За ответом – к Богу. Не подумайте, что я заманиваю вас в некую секту исследователей ценности жизни».

Философия значит столько, сколько значат философы. Чем больше величия в человеке, тем больше истины в его философии.

Альбер Камю

Комментарий Елены Андрияновой: «Как раз с этим афоризмом я совсем не согласна, и с первой, и со второй частями. Вторая часть говорит о той самой теме, которую я затрагивала в предыдущем комментарии – об истине. Как может быть больше или меньше истины в философии? Тем более в соотношении с величием человека…

Во-первых, «истина» и «величие» – слова совершенно противоположные по своему значению, мне так кажется. Возможно, я не могу чего-то понять, но хочется разобраться с этим, разобраться поподробнее. Начну с первой части афоризма. Первым делом вопрос: что вообще может значить философия, что такое – «значит»?

Философия не может значить что-то в принципе, она значит что-то для каждого человека в отдельности. Философия – это дело частное, индивидуальное. Я считаю, что про философию нельзя говорить такими общими словами, говорить абстрактно про философию – это все равно что не говорить ничего. Либо нужно рассматривать какой-то отдельный случай, какую-то ситуацию конкретную, либо молчать. Пусть я не права, но я решительно не понимаю смысла сравнения значения философии и значения философов. Кого же в таком случае следует называть философами?

Возможно, философия занимает в жизни каждого какое-то определенное место: у кого-то занимает верхние степени сознания, для кого-то философия не значит ничего. Если бы удалось как-то найти такое обобщение для философствования людей, то, наверное, можно было бы говорить о том, что же вообще значит философия. Я могу объяснить это только так: философствование – это состояние человека в определенный момент. И как же сложить, найти некое общее в абстрактном?

Во второй же части афоризма творится для меня точно такая же неразбериха. Особенно она, вторая часть, никак не хочет связываться с первой по смыслу. Сперва, конечно, хочется сказать про величие. Само слово «величие» несет достаточно неприятный оттенок. Кто определяет величие человека и можно ли вообще это определить? Если человек определяет это сам, то в первую очередь это не скромно, а даже очень смело, тем более нельзя сказать, что это адекватная оценка. Еще, конечно, шокирует высказывание про истину: «Больше истины в его философии». Так же как нельзя обобщить философию, так же нельзя найти в ней истину. Тем более сказать, в каких мыслях истины больше, а в каких меньше. Сразу возникает вопрос: кто способен измерять истину в философских мыслях? Наверное, самое главное в этой области – понять, что никакой истины на самом деле быть не может. Философию одного человека никак нельзя сравнивать с другой, так как в основе каждой лежит только лишь личный человеческий опыт – опыт переживания, опыт мышления, общения, диалога. Человек, философствуя, может предполагать, догадываться только про себя.

Неуместный нигде и вне времени, он делает возможным переживание самого себя, а также переживание своей неуместности и вневременности как нахождения снаружи самого себя, поскольку человек является живой вещью, которая больше не находится в самой себе, но его «нахождение в себе» представляет фундамент его нахождения.

Хельмут Плеснер

Комментарий Елизаветы Плехановой: «Неуместность человека «нигде» заставляет этого самого человека задуматься о том, почему же он такой «неуместный нигде». Честно говоря, мне непонятно, почему человек «является живой вещью, которая больше не находится в самой себе». Живое ведь не может находиться как-то отстраненно от самого себя – что тогда считать своим? Что тогда считать собой? Ведь ты – это твоя внутренняя сущность, твой внутренний мир. Как могут существовать собственные переживания вне тебя? Что же тогда, повторюсь, есть ты?

Хотя… может быть, это дистанцирование от себя может являться как бы «взглядом на себя со стороны»? Тогда вроде бы все сходится. Ведь действительно, когда мы переживаем – мы пытаемся проанализировать свои поступки. То есть пытаемся дать свою же оценку своим действиям, наблюдая как бы со стороны. Вот это – «нахождение в себе». Какое-то неясное противоречие внутри, с которым хочется разобраться. Вся наша «самость» построена на этих самых внутренних противоречиях. Нас что-то мучает – мы начинаем искать истоки этого мучения, начинаем копаться в себе, искать причину грусти, атаковавшей нас.

Вот, наверное, фундамент, который составляет человеческую сущность. Само понятие «человек»: противоречие, альтернатива, когда есть множество вариантов. Подлинность – это собственная правда, которую ты ни от кого не скрываешь, не ставишь себе цели скрыть ее.

Подлинность в какой-то ситуации возможна всегда. Допустим, ситуация любви или ненависти, ситуация страдания, страха. Подлинным в ситуации можно быть только потому, что ситуация – это отрезок времени, конкретные статичные обстоятельства, позволяющие тебе быть подлинным. Ситуация любви, страха и т.д. может быть и неподлинной – это когда все делается «на показуху». В этой ситуации есть только маска.

Все же мне хочется сказать о ситуации, где ты все-таки являешься подлинным. В ситуации любви, когда ты и любимый понимаете друг друга, что бы ни случилось. Подлинность – это, наверное, еще и способность понять. Отчасти. Подлинность в любви – это знание, что тебя поймут, это раскрепощенность. Подлинность в страхе – это страх в чистом виде. Не думаю, что бывают ситуации, когда ты не подлинный в своем страхе.

Страдание… Оно бывает двух видов: личное и «на показуху».

В первом случае ты подлинный на все сто процентов, потому что ты переживаешь что-то предельное, что не можешь выразить, – из таких состояний получаются стихи. Второй случай – там ты якобы подлинный, потому что пытаешься донести свое страдание до других. Но в этом главная сложность: чтобы быть убедительнее, ты начинаешь переигрывать, и тогда страдание выглядит фальшиво. Есть еще странная ситуация подлинности: ситуация, когда ты делаешь подлость. Естественно, по собственному желанию. На самом деле сначала эта ситуация не воспринимается как подлинная, но если задуматься, то она вполне подлинна! Подлинность может быть не только в предельных переживаниях, она может быть еще и тогда, когда человек перестает быть человеком. Но это – подлинность животного, подлинность животных инстинктов.

Неподлинным человека делает ложь. Думаю, ложь – это основа неподлинности. Маска, причем довольно плохая. После того как тебе соврали первый раз, очень трудно верить человеку. Еще труднее ему верить, когда не можешь понять, что правда, а что нет.

Почему человек становится неподлинным? Может быть, в стремлении чего-то достичь любыми способами. Может быть, чтобы скрыть себя. Но почему люди скрывают себя? Для чего? Наверное, это комплексы, которые человек не хочет показывать...»

Почему письмо выпускников Лаборатории вероятностного образования так волнует? Не только потому, что на всем протяжении текста следишь за живым движением свободного молодого ума, проговаривающего, уточняющего, поправляющего себя, – занятие, безусловно, увлекательное. Но и потому еще, что очень хорошо знаешь школьную реальность, в которой сохранить живую мысль ученика практически невозможно.

…«Он уже рассуждает!» – восторженно, с примесью удивления говорим мы о только начавшем складывать слова ребенке. А по поводу подростков недоумеваем: «Совсем думать не хотят, подай им все готовое!» Не странно ли?

Есть разные подходы к тому, как «учить детей думать». Педагоги ЛВО выбрали самый непопулярный из них – настаивать на ценности собственного мышления ребенка: выявлять то, что уже в нем есть, овнешнять и с этим работать.

В какую, например, форму может быть облечено детско-юношеское философствование?

При том что никто не будет отрицать его существование, вряд ли кто согласится заниматься этим в школе: рождающимися стихами, рефлексивными записками, детскими комментариями к культурным текстам. А раз мы говорим всему этому «нет», то практике выражения собственных мыслей взяться просто неоткуда. И не на кого пенять, что дети не хотят думать...

Поэтому так важен пример противоположной ситуации.

Людмила Кожурина