И что мне делать, если ребенок не хочет раскрываться?

Не в сказку попала

Признаюсь, я испытала огромное потрясение, когда начала работать с учениками начальных классов одной из школ с театральным уклоном. Для ряда заданий требовалось знание сказок и сказочных персонажей, но у большей части учеников – значительный провал в этой сфере. Игры на ассоциации продемонстрировали весьма скудный словарный запас и путаницу в значениях слов. Что же до абстрактных понятий, обозначающих состояния души, настроения, чувства и тому подобные эфемерные вещи, выяснилось, что дети знакомы максимум со «стебными» шаблонами их восприятия. Например, пользу такого чувства, как огорчение, они видели в том, что с его помощью можно «пожаловаться и попросить что-то купить». Из интересующих большинство учеников второго класса чувств абсолютными лидерами были любовь и сопутствующая ей ревность. Почему-то любовь неизменно выражалась именно через ревность, а не как-то иначе. С этюдом на тему дружбы не справились: не могли подобрать пример. Зато неизменный интерес моих подопечных вызывали стоимость того или иного предмета реквизита или технического оборудования, достижения маленьких актрис и моделей в рекламном шоу-бизнесе и вопросы пола.

Взрослые. Или только кажется?

С одной стороны, я чувствовала, что меня оценивают люди с вполне сложившимися убеждениями, рациональным взглядом на мир, причем делают это бессознательно. Одна мама рассказала мне, что ее девятилетнее дитя учит мать, как правильно обращаться не только с электроникой, но и с мужчинами! Девочка взяла инициативу по созданию семьи в свои руки. Она отправляет знакомым мамы сообщения с ее телефона. Мама реагирует доброжелательно. Она никак не узнает в дочери себя в детстве и даже не пытается применить к ней известные способы воспитания.

Да, это они умеют: держать нос по ветру, а курс – по обстоятельствам, но и взрослыми их тоже не назовешь.

Что я сразу поняла: будучи существом адаптивным, ребенок бессознательно подстраивает себя к тому взрослому, который с ним находится в данный момент. «Подстраивается» – не обязательно «прогибается», это может быть и намеренная абсурдизация происходящего, и даже конфронтация, но в любом случае «точкой отсчета» является взрослый. Со мной у них «прокатывало» все. Я, очевидно, еще не приобрела определенных очертаний.

Способ взаимной подстройки

В начале второго полугодия под воздействием текущих обстоятельств я решила поставить в четвертом классе литературную композицию собственного сочинения «Про Сашу Черного». В ней не только сценки на стихи, действие происходит в довольно «сказочных» обстоятельствах, в пространстве между жизнью и смертью, где поэт предстает перед Судом Истории. Был предусмотрен целый ряд параллельных «если бы», и мы могли искать логику действия персонажей… но дело пошло с большим трудом.

Во-первых, период конца XIX – начала XX века им совершенно непонятен. Мне казалось, это хорошо, возникнет исследовательский азарт, появится более свежее и неожиданное восприятие стихов. Как бы не так!

Мои попытки объяснить обстановку того времени «долгими периодами» приводили к тому, что «периоды» тонули в общем гаме, а командный тон не слишком-то помогает творчеству. Как и излишняя старательность. Эмоциональное настроение стиха отличники стремятся выразить надуванием щек, выпучиванием глаз и чуть ли не шевелением ушей, перебирая при этом руками какие-то невидимые непонятные объекты или собственную одежду, произнося текст неестественно выспренним тоном или нарочито детским шепелявым голоском. Применяются почерпнутые из сериалов представления о том, как нужно себя вести в обществе. О высоком на репетиции говорят, ломаясь, а на прогоне – зажато. Смешная тема вызывает вакханалию. А быть смешным «по-серьезу» – это ведь надо сосредоточиться.

Я не догоняю

Видишь, что некоторым детям интересно получить роль и сказать об этом маме. Все другое неинтересно: думать, фантазировать, пробовать. А делать-то надо! И начинаешь думать за них, предлагать им какую-то логику и видение, а это запрещенный прием. Но в школе главное слово – «срочность».

Часть детей самовольно готовы быть куклами: сыграть роль ради престижа. Но у меня другая цель, мне неинтересны куклы и попугаи. Я хочу видеть их самих, и что мне делать, если ребенок не хочет, не умеет раскрываться?

Подневольный человек способен действовать только внешне, механически. Именно так, к сожалению, действуют дети, когда рядом взрослые. Они спрашивают меня: «Что делает мой персонаж?», «Нравится ли ему то или это?», «А как он должен на это реагировать?». Я в ответ повторяю их слова, адресуя тем, кто спросил.

Не много ли хочу?

Порой начинает казаться, что единственное действие, к которому они питают пристрастие, – пинки. Также популярны затрещины, выкручивание рук, борьба без правил. Такого рода действия дети готовы использовать к месту и не к месту, при любом удобном случае, приветствуя каждую конфликтную ситуацию.

Зато говорят нудно, без пауз, автоматически, ускоряя темп в конце только оттого, что скоро конец. Я предлагаю говорить так, чтобы удерживать внимание слушающих. Начинается нарочное путанье слов, застревание на ошибочном произношении – для хохмы. Почему так?

Почему главное – как можно быстрее и громче крикнуть, перекричать остальных. А вот дать себе труд подумать, получить удовольствие от внутренней работы – такие задачки мало привлекают.

И более того: не могу перекричать – демонстративно сяду в угол, буду играть в куклы. Не могу перекричать – буду плакать, возьму реванш иронией, насмешками, поддразниванием. Не могу перекричать – буду перебивать педагога или попробую польстить ему. Или заболею. Есть много способов, чтобы не думать и не быть – на сцене, да и в жизни тоже.

Правда, когда становишься взрослым, эти поводы уже перестают срабатывать. Начинаешь догадываться, что, отбрыкиваясь от тяжелых раздумий, ты крупно проигрываешь.

Маленькая победа

Начинаю искать недостатки в себе: опыта общения с детьми нет; недостатков в собственном воспитании полно, да мне самой нужно еще расти и расти. И все-таки однажды я нашла к ним приспособление! Сначала дала пропесочку, а потом заявила, что больше не пророню ни слова, «работайте сами». Удивительно, но моя разболтанная команда прямо на глазах начала формироваться. Выявились лидеры, запустился процесс. Во время работы детей я ограничивалась кивками, пожиманием плеч, выразительными взглядами. Результат был неплохой.

Ура! Еще пара десятков лет в том же духе, и я научусь одним только взглядом руководить армией.