НА КНИЖНОЙ ЛЕСТНИЦЕ

Домой через два океана

Моряк и журналист Владимир Липовецкий писал книгу «Ковчег детей» 25 лет. Изучал архивные документы и газетные публикации, встречался с участниками событий, читал их письма и дневники. И дал своему документальному роману подзаголовок «Невероятная одиссея».

В то, что произошло с тысячью петроградских детей, вывезенных из голодающего города во время Гражданской войны, действительно трудно поверить. Поездка на Урал обернулась настоящим кругосветным путешествием сроком в два года.

С Урала петроградскую детскую колонию из-за войны эвакуировали в Сибирь, но бои быстро докатились и туда. Благотворительная организация «Союз городов», отправившая питерских детей «подкормиться» на Урал, прекратила свое существование. Воспитатели остались без денег и с тысячью детей на руках. Старшим колонистам приходилось наниматься батраками. Младшие иногда просто просили милостыню.

Так продолжалось, пока шефство над Петроградской колонией не взял Американский Красный Крест. Детей вывезли из Сибири во Владивосток, обеспечили всем необходимым.

Однако вернуть колонистов в Петроград никак не удавалось. Вся Транссибирская магистраль была охвачена боями. Красный Крест принял решение везти детей в родной город морским путем.

Был зафрахтован японский сухогруз, который вывез петроградских детей в США. Американцы принимали их со всем возможным радушием и щедростью. Тем временем Чичерин и Луначарский обвиняли Красный Крест в эксплуатации детского труда, а самих колонистов – в классовой несознательности.

В Петрограде по-прежнему были проблемы с продовольствием. Рядовые американцы предлагали колонистам остаться в их семьях. Русские эмигранты, сочувствовавшие большевикам, настраивали детей против Красного Креста. Усилиями последних в колонии вспыхнул бунт. Старшие колонисты потребовали немедленного отплытия в Россию. Остальные дети тоже не захотели остаться в Америке...

Говорить об этой одиссее в Советском Союзе было, разумеется, нельзя. Ее участники, среди которых известный хореограф Роман Якобсон и видный биолог Илья Иванов, предпочитали никому не рассказывать о том, где побывали в детстве.

История о том, как Американский Красный Крест спасал от голода тысячу русских детей и вез их к родителям через два океана, так и канула бы в Лету, если бы не Владимир Липовецкий. Скрупулезно и бережно он восстановил все подробности этой одиссеи: трагические и смешные, бытовые и лирические, реальные и в то же время невероятные.

Утром дети были разбужены ружейной пальбой. Выглянув в окно, они увидели несколько конников. Вагоны шли на подъем, и догнать их было нетрудно. Поезд остановился. Мальчишки, не обращая внимания на окрики воспитательницы, выскочили из вагона. Два бородача спрыгнули с лошадей и заглянули в теплушку.

– Да здесь ребятишки! – воскликнул один из них.

Подошел их старшой и скомандовал густым басом:

– Айда, станичники, обратно!

После санитар объяснил мальчишкам, что это оренбургские казаки. И будь здесь не дети, а взрослые петроградцы, разговор был бы коротким.

* * *

Из рассказа колонистки Зои Яковлевой:

– Зимой колония переживала трудные времена. Детей кормили все хуже. Начальница колонии не нашла ничего лучшего, как разослать по группам жестяные кружки. Пусть дети отправятся просить милостыню.

Воспитатели возражали, но были вынуждены подчиниться. К их удивлению, дети восприняли все как приключение, как игру. Заспорили, в какую сторону идти.

– Давайте на окраину. Там нас никто не знает.

– А там бедные живут. Сами ничего не имеют.

– Тогда станем возле церкви.

– Это что же? Рядом с нищими?

– А мы нищие и есть…

Эти слова заставили их остановиться. Веселого настроения как не бывало. Захотелось выкинуть кружки в сугроб.

* * *

В станице вспыхнула эпидемия скарлатины. Заболели и колонисты. Самым тяжелым был Коля Корнеев. Мальчику становилось все хуже. У медицинской сестры опустились руки. Ее знаний и опыта уже недоставало. Она отправилась в станичную больницу.

– А деньги у вас есть, чтобы оплатить визит? – спросил врач, даже не повернув головы.

Слезы брызнули у нее из глаз, и она выбежала вон. Тогда в больницу пошла воспитательница.

– Кто вы? Чем могу быть полезен? – холодно спросил врач, отхлебывая кофе.

– В пятистах метрах от вас умирает десятилетний мальчик. Я не стану взывать ни к совести вашей, ни к вашей жалости. Не стану напоминать и о профессиональном долге. Скажу лишь одно. Если вы сейчас же не подниметесь и не предпочтете чашке кофе жизнь ребенка, то я свяжусь с газетами. От вас с одинаковым омерзением отвернутся и красные, и белые. Я уже не говорю о ваших коллегах.

Последние слова врач слушал, вытянувшись по стойке «смирно».

Но, увы, помощь пришла слишком поздно. Мальчик умер на руках у воспитательницы. Остальным детям сказали, что его увезли в больницу.

* * *

Из рассказа колониста Виталия Запольского:

– Когда было подписано соглашение с Американским Красным Крестом, прямо сказка началась! В тот же день пришли два повара из местного населения. Были наняты два десятка портных.

Мы очень быстро подружились с американцами. В наших спальнях были широкие постели на двоих – два тюфяка и две подушки. И лежали на них соответственно двое мальчишек. И вот подходит кто-нибудь из американцев, бухается посередине, обнимает за шею… И начинается задушевная беседа. Такие они простые парни были!

* * *

Из радиограммы Чичерина:

«Советское правительство протестует против неслыханных действий Американского Красного Креста, который относится самым варварским и бесчеловечным образом к детям-колонистам. Детьми пользуются в корыстных целях, заставляют их работать…»

Из радиограммы Луначарского:

«Заметьте, что эти дети сплошь непролетарские. Это дети интеллигенции и даже петроградской полубуржуазии. Наркомпрос, конечно, заботился о судьбе этих детей. Но у меня составилось впечатление, что их родители из промежуточного класса склонны больше доверяться если не Колчаку, то Американскому Красному Кресту, чем нам».

* * *

На японском сухогрузе, который вывез детей из Владивостока, однажды произошел такой инцидент. Капитан вызвал к себе руководителя экспедиции Райли Аллена:

– Каждый вечер боцман осматривает спасательные шлюпки, – начал капитан. – В них хранится неприкосновенный запас провизии. Вчера боцман заметил, что одна из шлюпок расчехлена. При проверке не досчитались двух жестяных банок со специальным высококалорийным шоколадом.

– Вы думаете, это дети?

– Несомненно. Во время учебной тревоги им показывали, что находится в шлюпке.

Часом позже капитан и Аллен встретились снова.

– Только что моими гостями были похитители шоколада, – сказал руководитель экспедиции.

– Меня интересует главное. Зачем они это сделали? Ведь вы трижды в неделю даете каждому ребенку по плитке шоколада.

– Да, верно. Но здесь я встретился с тем, что заставило меня перестать сердиться и даже понять их.

– Понять?!

– Я сказал, что, если им не хватает сладкого, я распоряжусь, чтобы к столу подавали больше шоколада. Они ответили, что сладкое им уже надоело. К тому же шоколад в этих банках вовсе не сладкий… «Мы взяли этот шоколад не для себя, – сказали они, – а для наших сестер и братьев, мам и пап. Мы хотели привезти эти банки в Петроград. Там голод, а шоколад очень сытный. Мы вкусно едим, а наши близкие голодают. На корабле хороший капитан. С нами не случится то, что с «Титаником». А значит, не понадобится и неприкосновенный запас. В Питере сейчас он куда нужнее, чем здесь».

* * *

Из рассказа колониста Петра Александрова:

– Когда мы плыли по Панамскому каналу, нас приветствовали тысячи людей. Толпы стояли по берегам шлюзов и везде, где это было возможно. И каждый пытался что-то прокричать, подарить. На колонию обрушился настоящий тропический ливень – фрукты, конфеты, цветы и даже журналы с картинками.

Наша палуба оказалась заваленной фруктами.

* * *

Со стороны Ладоги дул сырой ветер. Укрыться было негде. Наш воспитатель звонил в Петроград: знает ли кто-нибудь о нашем прибытии? Но Питер молчал.

Так тянулось до часу ночи, пока из Петрограда не прибыли четыре вагона, а с ними какой-то уполномоченный. Он достал из портфеля список и начал читать:

«Журавлев Александр – отец жив, мать умерла. Культина Мария – мать умерла, отец расстрелян…»

И это глухой ночью, в незнакомом месте… Раздались рыдания. Одна девочка потеряла сознание.

«Да что вы делаете! Разве так можно?» – не выдержал воспитатель и вырвал списки из рук уполномоченного.

Так мы вернулись домой после двухлетнего путешествия.