ПРИМЕТЫ ВРЕМЕНИ

Цветной жилет с надписью: «Мы тут ни при чем»

…На «Марш несогласных» журналисты – не все! – пошли в специальных цветных жилетах. Как бы заранее молча соглашаясь с тем, что демонстрантов будут бить.

Это на войне журналисты носят такие жилеты, чтобы показать: здесь безоружные. Так же как врачи носят красный крест. Согласившись надевать такие жилеты на митинг, мы признаем Пушкинскую площадь местом военных действий. Только на войне сила с двух сторон.

Если так, я не хочу быть журналистом. Я не состою в профессиональном союзе, мне неоткуда выйти и считаюсь журналистом только по факту работы в газете. Но получается, что и так мое удостоверение «Пресса» будет служить мне охранной грамотой. Получается, что я из тех, кто освещает.

Значит, удостоверение останется дома. Этими жилетами нас всех поставили в ложное положение. Из которого, наверное, можно выйти только так.

Маленькая деталь – жилеты, – а через нее видится многое. Мы и без того разъединены. И только читаешь изредка – а вот здесь хорошая статья, и такой-то еще пишет, а такого-то уже не слышно, передачу сняли с эфира. И голосов – человеческих голосов – в этом всеобщем эфире все меньше.

А для многих талантливых умных людей находится свой индивидуальный жилет, подогнанный, можно сказать, по мерке сшитый. И никто силком его не надевает, нет такого мефистофельского ателье.Просто, может быть, раньше мы держались ощущением общего поля напряжения, в котором были свои нравственные возможности – и невозможности. Но те, в ком они воплотились предельно ясно, уходят, уходят один за другим.

Мы остаемся сами по себе, каждый со своей мерой мысли, таланта, нравственного чувства. И казалось бы, это нормально – каждый и живет сам по себе, меряет по себе. Но выходит, было что-то, что держало всех нас, давало силы справляться с жизнью.

А когда поодиночке, на каждого находится свой жилет. Один соглашается снять фильм, проходной, пустячный, чтобы потом снять другой, уже по своему замыслу. Другой – замечательный поэт и писатель – начинает писать стихотворные фельетоны, выступать на телевидении по любому поводу, словно в каком-то злом кураже хочет показать: а я и так могу, ничего мне не сделается, дар мой – при мне!

Может, – и хочется верить – остался дар, даже приумножился. Но и то, другое, тоже зачтется.

Может быть, вот это-то ощущение и ушло – что зачтется. А это показывает только одно: что мы дурные ученики. Уходят люди, пред чьим лицом нам было бы неудобно. Мы провожаем их, мы понимаем, кто ушел. Но сами стоять не можем, нужно к чему-нибудь прислониться.

И уже не замечаем, как оказываемся в жилете. И составляем клуб людей в жилетах. Мы по-прежнему умны. Но это не соединяющий, а разъединяющий ум, ум одиночества. С ним очень многое становится возможным. В том числе – надеть на митинг цветной жилет с надписью «Пресса». Хотя честнее было бы повесить на грудь картонку: «Мы тут ни при чем».

Во всех смыслах.